Классический советский отпуск, в той форме, какую он принял к концу 1930-х годов, сочетал в себе отдых, восстановление сил и медицинский уход. Созданные по образцу западных водолечебниц 19-го века, служивших также местами проведения досуга, советские курорты демонстрировали преимущество социализма, давая бесправным прежде пролетариям возможность получать каждый год отдых и лечение — по крайней мере, в теории. Запад предоставил и другой образец — фигуру современного туриста — стремящегося к самореализации интеллектуала, который находит удовольствие в знакомстве с новыми местами, пейзажами и людьми, в поиске приключений. В Советском Союзе туризм был особой разновидностью отпуска, возникшей независимо от курортного отдыха — но, как и все досуговые поездки, он должен был приносить пользу и быть содержательным. Сторонники советского туризма считали его лучшим видом отдыха, поскольку отпускник активно взаимодействовал с природой и людьми, а также приобретал новые знания. В 1920—1930-х годах они активно боролись за популяризацию и всемерное распространение подлинной формы отпуска советского человека — «пролетарского туризма».
В русском языке слово «турист» имеет два значения. Турист — это любой, кто путешествует с целью осмотра достопримечательностей, в соответствии с досуговой программой, предусматривающей визуальное, культурное и материальное потребление. Но пропагандисты советского туризма 1920−1930-х годов настаивали, что истинный турист — лишь тот, кто совершает содержательное путешествие, «тур», и передвигается, используя собственные мускулы. Содержательность и преодоление трудностей — вот что, по идее, отличало «пролетарский» туризм от буржуазного, направленного на получение удовольствия. Но многие советские отпускники предпочитали более спокойные и расслабляющие поездки, полагая, что они одинаковым образом могут расширить свой кругозор и набраться сил на год, для работы или учёбы, как передвигаясь пешком, так и путешествуя на автобусе.
Эти два подхода к советскому туризму — «суровый» и «спокойный» — выражались в двух различных наборах задач. «Пролетарский туризм» как общественное движение должен был охватить широкие массы рабочих, крестьян, студентов и интеллигентов, которым предстояло стать целеустремлёнными, активными туристами, развивать полезные для туризма навыки, преодолевать трудности по пути к месту ежегодного отпуска. Однако, чтобы создать широкие возможности для туризма, требовалось найти средства, построить соответствующие объекты и транспортную инфраструктуру для обслуживания тех, кто хотел провести отпуск, путешествуя и занимаясь саморазвитием.
В течение 1930-х годов в сфере туризма наблюдался тот же переход, что и в сфере курортного отдыха: от содержательной деятельности, строго утилитарной и идеологически нагруженной — к полезному и вместе с тем приятному времяпровождению. Чем более весомым был элемент удовольствия в отпускном туризме, тем более привлекательным туризм становился для формирующегося советского среднего класса, располагавшего необходимым социальным, политическим и экономическим капиталом. Но советский туризм 1930-х годов — как «суровый» пролетарский, так и «комфортабельный» квазибуржуазный — так и не приобрёл подлинно массового характера, на что надеялись основатели движения. Скудость инфраструктуры ограничивала предельный уровень комфорта, на который могли надеяться участники туристических поездок внутри СССР. В этот ранний период наблюдалось соперничество различных ведомств за представительство интересов «внутренних» туристов: экономический плюрализм, не соответствовавший образу однопартийного государства с централизованным планированием. За фасадом монолитной советской системы скрывалась беспорядочная смесь добрых намерений, недостаточных ресурсов, бюрократических распрей, экономического соперничества и искреннего непонимания того, как следует строить социалистическую утопию.
Истоки пролетарского туризма
Накануне революции туризм в России приобрёл немало горячих сторонников из числа представителей среднего класса. Возникшее в конце 19-го века Российское общество туристов объединяло группы любителей пеших походов, альпинистов, велосипедистов — сторонников активного отдыха. Общество не прекратило свою деятельность после революции, но теперь оно встретило конкуренцию со стороны множества ведомств, намеренных развивать туризм и соперничавших также между собой. На местах создавались городские экскурсионные бюро, предлагавшие дальние и загородные поездки. Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос) РСФСР разрабатывал программы подготовки экскурсоводов и сооружал объекты туристической инфраструктуры для тех, кто посещал Петроград и Москву. Созданное в 1924 году Бюро дальних экскурсий организовывало туристические поездки в Крым и на Кавказ, по Волге, на Крайний Север, на Урал и в Зауралье.
В конце 1926 года в пропаганду туризма активно включился комсомол. С мест поступали тревожные сообщения о бесцельном и даже предосудительном времяпровождении молодёжи. Одним из ярких примеров стало групповое изнасилование в Чубаровом переулке (Петроград), совершённое несколькими десятками молодых рабочих: судебный процесс прогремел на всю страну. Газета «Комсомольская правда» призвала развивать советский массовый туризм — новый вид досуговых поездок: «Что такое — туризм? Это — путешествие… Видишь то, что не видел никогда, и от этого широко раскрываются глаза, человек учится, растёт… А потом — потянет обратно, в город, к работе, к борьбе, но время не пропало даром: ты стал сильнее и богаче. Это — туризм».
Центральный комитет комсомола уделял этому делу мало внимания, но небольшая группа энтузиастов стала популяризировать идею пролетарского туризма в статьях и справочниках, издаваемых газетой. Профсоюзные же организации медлили. Один профсоюзный деятель полагал, что массовый туризм — удел лишь буржуазии и интеллигенции. Доказательством, по его мнению, служило то, что в 1926 году даже среди членов профсоюза, путешествовавших по путёвкам Наркомпроса, насчитывалось лишь 17% рабочих.
Отдельные группы молодых туристов уже начали путешествовать самостоятельно, но рассчитывали на помощь государства, и комсомол предложил создать для них специальное бюро туризма и экскурсий. Несмотря на опасения по поводу того, что движение может быть использовано «реакционными группами старой интеллигенции» в их собственных целях, Центральный комитет комсомола в июне 1927 года решил, что оно пока ещё слишком слабо и нет смысла создавать отдельную организацию, занимающуюся массовым туризмом. Местные энтузиасты взяли дело в свои руки. На протяжении 1927 года «Комсомольская правда» помещала материалы, посвящённые туризму. С учётом этой тенденции в Москве образовалась группа комсомольцев, вознамерившаяся установить контроль над дореволюционным Российским обществом туристов, наводнив его новыми членами, прогрессивными по убеждениям. На собрании Общества в декабре 1927 года новых членов было уже достаточно, чтобы дать отставку прежнему руководству. После этого комсомольские функционеры решили не создавать отдельное общество туристов-добровольцев, а вместо этого сделать Российское общество туристов базой для массового туризма в СССР.
Ядро обновлённого Общества состояло из студентов и рабочей молодёжи. Появились ячейки в образовательных учреждениях и на промышленных предприятиях, что определило основное направление деятельности — путешествия по горам и рекам, совершаемые небольшими группами туристов. Большинство членов Общества (по одной из оценок, около 12 тыс. человек) проживали в Москве. В январе 1929 года было решено сменить название на Общество пролетарского туризма РСФСР. Употребление названия «Российская Федерация» вместо «Россия» больше соответствовало заявленной в уставе цели — содействовать «живому общению между народами СССР», объясняли его руководители, и хотя в общество мог вступить каждый, основным его принципом являлось продвижение пролетарской культуры. Вскоре отделения общества возникли на Дальнем Востоке, в Азербайджане, на Северном Кавказе.
В Москве особенно активной была ячейка Бауманского района (1660 членов в 1929 году). В 1929 году началось издание научно-популярного журнала «На суше и на море», посвящённого следующим темам: «Путешествия, приключения, краеведение, туризм, научная фантастика, изобретения, открытия». Вскоре Общество пролетарского туризма, не ограничиваясь агитацией за массовый туризм, открыло собственный магазин в Москве и начало создавать туристические базы вдоль наиболее популярных маршрутов — в Крыму, на Кавказе и в других местах.
В начале первой пятилетки (1928−1931) происходил «классовый» натиск на институты и ценности, считавшиеся буржуазными, — устаревшие, ассоциирующиеся с вялостью и неактивностью (вегетарианство) и потенциально контрреволюционные. Литературные и музыкальные группировки называли себя «пролетарскими», чтобы захватить идеологические бастионы и получить для себя больше государственных ресурсов. Критики и учёные спорили об особенностях, отличающих пролетарскую музыку или литературу от других форм искусства — современных, европейских или буржуазных. Таким же двусмысленным было и понятие «пролетарский туризм». Активисты, делавшие упор на содержательной стороне туризма, утверждали, что желание путешествовать, знакомиться с новыми людьми и местами естественно для человека: такие путешествия позволяли совместить патриотизм и участие в национальном строительстве с самосовершенствованием человека как личности. В публикациях и программных заявлениях конца 1920-х — начала 1930-х годов подчёркивалась специфика пролетарского туризма в СССР, однако границы между «человеческим» и «пролетарским» оставались размытыми.
Активисты подчёркивали познавательную функцию туризма, его роль в поднятии культурного уровня горожан и селян. «Туризм развивает любознательность, а отсюда вырастает тяга к знанию», — указывало руководство комсомола; туризм возбуждает любопытство, порождая в человеке непреходящую жажду знаний. Научившись смотреть и видеть, туристы могут применять эти навыки в любой интеллектуальной деятельности. Туризм, таким образом, дополнял школьное образование, давая практические уроки естествознания, географии, экономики и истории.