Жизнь экс-княгини Голицыной сложилась хорошо. Церковь, посчитав поступок мужа порочащим святость брака, легко разрешила развод. Общество, впрочем, отнеслось к этому не так благосклонно, и на некоторое время Мария Григорьевна стала персоной нон грата. Дворянку, с которой обошлись как с крепостной, выручил Александр I, пригласивший её на танец на одном балу. Об этом попросил родственник княгини, и царь согласился. Эта история, к слову, стала основой для сюжета поэмы «Тамбовская казначейша» Лермонтова.

Нигде карты не вошли в такое употребление, как в России. «Они в нашей жизни — одно из неизбежных стихий», — констатировал П. А. Вяземский в «Записной книжке». Очень продолжительное время игра эта служила мерилом нравственного достоинства человека. «Он приятный игрок» — такая похвала была достаточна, чтобы благоприятно утвердить человека в обществе.

Мария Григорьевна, 1798 год.
Мария Григорьевна, 1798 год. Источник: akamaihd. net

Но карточные игры — широкое понятие. Оно делится на два: коммерческие игры и азартные, аморальные. Первые — это те, где ум и информация помогают человеку выиграть. Преферанс, например. А ещё бостон, вист, ералаш и ломбер. Азартные же игры были социально неодобряемы и официально запрещены. В них всё зависело от случая, удачи. Запретил их ещё Пётр I, однако это не помешало азартным развлечениям стать крайне популярными.

В коммерческие игры играли на деньги, а в провинции, в семейном или дружественном кругу, — на щелчки в лоб или другие шуточные наказания. Никакого азарта, только смех. По-иному же всё было за игрой в азартные игры. Молодые дворяне, офицеры, да и люди старшего возраста проигрывали всё. Две одинаково сильные страсти — мечта о мгновенном обогащении и жажда острых ощущений — толкали, по мнению, Ю. М. Лотмана, людей к зеленому сукну ломберных столиков.

Павел Федотов, «Игроки», 1852 год.
Павел Федотов, «Игроки», 1852 год. Источник: mira.com

Меньше всего они служили «забавою или отдохновением посреди своей семьи». Азартные игры строились так, что игрок вынужден принимать решение, не имея никакой информации, потому что играл он не с человеком, а со случаем. Если во время развлечения в неазартные игры допустимы были шутки и сдержанно-шутливый тон считался приличным, то в азартных играх подобные вольности никогда не допускались. Игра совершалась в полном молчании, допускались только реплики, имеющие отношение к драме, разыгрываемой за столом.

По словам Петра Вяземского, этот способ развлечься стал родом «битвы «на жизнь и на смерть», они имеют свое волнение и свою поэзию», — записал он в «Старой записной книжке»: — «Хороша и благородна ли эта страсть — другой вопрос. После удовольствия выигрывать нет большего удовольствия проигрывать».

Судьбу казначея из поэмы Лермонтова определила одна из самых популярных азартных карточных игр — «фараон», которая не допускала шуток. Играющие в них делились на банкомета, который метал карты и понтера. Игра чаще всего происходила один на один. Как, например, в «Пиковой даме» Пушкина между Германом и Чекалинским. Остальные превращались в зрителей. Смысл игры в «фараон» был несложным.

Виктор Васнецов, «Преферанс», 1879 год.
Виктор Васнецов, «Преферанс», 1879 год. Источник: wiki. guru

Герой повести «Жизнь игрока, рассказанная им самим» так объясняет партнеру, который не знал, как «ставить карту»: «Это очень просто, — возразил я, — выдерни наудачу какую-нибудь, положи ее на стол, а на нее наклади сколько хочешь денег. Я из другой колоды буду метать две кучки; когда карта, подобная твоей выйдет на мою сторону, то я беру твои деньги; а когда выпадет на твою, то ты получишь от меня столько же, сколько ставил на свою карту».

Огромная популярность карточных игр привела к тому, что производство карт было монополизировано государством, а все доходы шли на филантропические цели (этим занималась Мария Фёдоровна, императрица-мать). Впрочем, огромную потребность в новых колодах ощущали не только новички. В среде любителей играть на удачу был принят необычный на современный взгляд способ бороться с шулерами. Для каждой игры распечатывали новую колоду, причём колода полагалась каждому игроку и банкомету. Опытные игроки вскрывали колоду, заклеенную крест-накрест с особым шиком: колоду брали в левую руку, крепко сжимали, так что заклейки с треском лопались. По тому, как партнеры брали карты в руки, сразу виден был навык, сразу было видно, кто «свой».

Джон Эверетт Миллес, «Черви козыри».
Джон Эверетт Миллес, «Черви козыри». Источник: wallhere.com

Использованную колоду после каждой тальи кидали под стол. Иногда же туда падали деньги — их не принято было подбирать, считалось дурным тоном, а еще — из суеверия. Рассказывали анекдот, как Афанасий Фет во время игры нагнулся, чтобы поднять небольшого достоинства ассигнацию, а Лев Толстой, его приятель, запалив у свечи сотенную бумажку, посветил ему, чтобы облегчить поиски.

Порядок игры был строго расписан. Карточная игра образовывала свой особый замкнутый круг участников, свои манеры поведения и собственный язык. Основу языка составляла карточная терминология, точная и недвусмысленная. Однако на этой почве пышно расцветала словесная игра, разнообразные картежные поговорки и шутки, язык картежников обрастал синонимами и своей словесной мифологией. Например, употребление словосочетания «карта фоска» (то есть «тёмная карта» по-итальянски) считалось своеобразным словесным шиком.

В пушкинскую пору карты, становясь моделью общественной жизни, сулили успех, удачу, и, главное, власть. Жажда власти, которая сосредоточивается в руках умелого банкомета, привлекала к себе опытных игроков. Это показано в «Войне и мире» Толстого в сцене карточной игры между Долоховым и Николаем Ростовым, где важен подчеркнутый демонизм Долохова.

Николай Петров, «Карточная игра. Эскиз».
Николай Петров, «Карточная игра. Эскиз». Источник: prikolnostey. net

Мастером такого поведения был декабрист Каховский. Долохов захватывает власть над волей Ростова и испытывает двойное удовлетворение: он мстит счастливому сопернику и одновременно насыщает романтическую жажду власти и подавления другой личности, столь знакомую, например, Печорину. Толстой с гениальностью художника и одновременно с личным опытом человека, пережившего отчаяние огромного проигрыша, описывает неожиданное и ничем не мотивированное состояние душевного подъёма, пережитого Николаем Ростовым, которое стимулируется чувством своей гибели.

«Подобно тому, как в эпоху барокко мир воспринимался в виде огромной, созданной Господом книги… так карты и карточная игра в конце XVIII и начале XIX века… сделались своеобразной моделью жизни». К этому убеждению пришел Юрий Михайлович Лотман, анализируя быт и традиции русского дворянства.


Сборник: Антониу Салазар

Премьер-министру Португалии удалось победить экономический кризис в стране. Режим Антониу ди Салазара обычно относят к фашистским. Идеология «Нового государства» включала элементы национализма.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы