Покушение на Александра II
Это было первое из многочисленных покушений на жизнь Александра II. Говорят, гадалка предсказала, что император несколько раз будет на волоске от смерти, но погибель ему принесет «светловолосая женщина с белым платком». И действительно, каждый раз случай будто бы спасал государя. При покушении в Летнем саду «случаем» стал крестьянин Осип Комиссаров. Шапочный мастер Комиссаров заметил, что через толпу пытался пробраться молодой человек и выстрелить в императора. Крестьянин отвел руку преступника, и пуля пролетела над головой Александра II. Стрелявшим оказался Дмитрий Каракозов — бывший студент Казанского и Московского университетов, член ишутинского кружка.
Когда император спросил его, почему Каракозов выстрелил в него, ишутинец ответил: «Ты обманул народ: обещал ему землю, да не дал». Полиция увезла и стрелявшего и спасителя. Позднее Осип Комиссаров был возведен в потомственные дворяне с присвоением фамилии Комиссаров-Костромской (он был выходцем из Костромской губернии). При Каракозове была найдена его прокламация «Друзьям-рабочим!», в которой революционер объяснял мотивы своего поступка: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел — я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу — русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось — им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…».
Каракозов утверждал, что он крестьянский сын Алексей Петров, однако следователям удалось обнаружить среди вещей преступника разорванное письмо к Николаю Ишутину, двоюродному брату, и личность террориста была раскрыта. Ишутин, члены его тайного общества «Организация» и связанные с ним революционеры были арестованы. Ишутинцы продвигали идеи утопического социализма, особое влияние на них оказали труды Чернышевского. Они даже организовали «Общество взаимно вспомоществования», открывали артели и мастерские, в которых прибыль делили между собой сами артельщики, в надежде привить рабочим идею коллективной собственности и коллективного труда. Но у кружка была и заговорщическая сторона — тайные общества «Организация» и «Ад». Ишутинцы полагали, что террор, направленный против самодержавия и тех, кто может помешать планам революционеров, способен вдохновить массы на социалистическую революцию.
Суд над ишутинцами
По «каракозовскому делу» было арестовано 197 человек. Оно стало первым политическим делом после судебной реформы, поэтому сочетало в себе дореформенные и послереформенные черты. Например, несмотря на то, что в нем были признаки состязательности, заседания проходили за закрытыми дверями и любая огласка в прессе была категорически запрещена по решению самого императора. Следствие возглавил граф Михаил Муравьев. Император был настроен очень решительно и даже требовал рассмотрения дела в военно-полевом суде, однако после заверений министра юстиции Замятина в том, что преступники будут наказаны по всей строгости и их ожидает смертная казнь, царь дал санкцию на Верховный уголовный суд. Муравьев старался подвести как можно больше обвиняемых под смертный приговор, а следствие велось самыми жесткими методами. Достоверно известно, что к Каракозову применялись пытки лишением сна, что подтверждает оруженосец Муравьева: допросы велись без перерыва по 12−15 часов, а ночью Каракозова будили трижды в час. Каракозов объяснял свой поступок нервной болезнью и сообщал, что действовал самостоятельно и добровольно, им никто не руководил. Однако следователей это не останавливало. Других обвиняемых также истязали допросами, посадили на хлеб и воду Ишутина, а Ивану Худякову, арестованному за связи с Ишутиным, угрожали пытками и расстрелом. Кроме того, следователи угрозами и обманом («Ваши товарищи уже все показали») добивались признаний у обвиняемых. Один из них, Лапкин, признался на суде, что его вынудили угрозами, поэтому он принял на себя вину в «том, в чем никогда не был виновен».
Из почти 200 арестованных большинство из-за недостатка улик получили только административные наказания в виде ссылки под надзор полиции. Однако из 36 обвиняемых, отданных под суд, выделили группу «смертников» из 11 человек. Суд в целом был готов следовать палаческим наклонностям Муравьева, однако благодаря председателю суда Гагарину и выступавшему обвинителем Замятину, которые пытались следовать новым судебным указам, лишних жертв удалось избежать. В итоге смертные приговоры были вынесены только Ишутину и Каракозову. Царь был недоволен мягкостью суда и даже с упреком говорил Гагарину: «Вы постановили такой приговор, что не оставили места моему милосердию».
По приказу царя суд старался скорее вынести приговор Каракозову в преддверии приезда невесты цесаревича датской принцессы Дагмары. Приговр вынесли 31 августа, а казнь назначили на 3 сентября. К семи утра на Смоленское поле стянулись толпы зевак. Все хотели увидеть несостоявшегося цареубийцу. «Женщины, девушки, даже дети, и все это спешило, боясь опоздать, все торопилось, а многие на ходу поправляли беспорядок своего туалета, другие доканчивали на улице завтрак, начатый дома на скорую руку. У некоторых женщин любопытство было так сильно, что, вероятно, не имея на кого оставить грудных детей, они несли их с собою», — писали в прессе. Среди толпы был и знаменитый художник Илья Репин, который сделал зарисовку террориста перед казнью. Каракозова прилюдно повесили.
После его казни ишутинцев продолжали допрашивать. Большинство из них получили каторгу на 12, 20 лет и без срока, одного сослали в Сибирь, одного оправдали из-за недостатка улик. Ишутину же смертную казнь заменили пожизненной каторгой. До 1868 года он содержался в одиночной камере в Шлиссельбургской крепости, где лишился рассудка. Позднее его перевели в Нижнекарийскую каторжную тюрьму, там он и скончался в 1879 году.