Как и многие другие архитекторы и инженеры того времени, Аугустин де Бетанкур и Молина приехал в Россию из-за границы. В 1808 году он по приглашению русского посла в Испании прибыл на встречу в Эрфурте с императором Александром I. C тех пор испанский инженер обрел не только новое место службы, но и новое имя — Августин Августинович Бетанкур.
Французский акцент
Оставаться в родной Испании для Бетанкура представлялось невозможным. Победным маршем Наполеон шагал по Европе и в 1807 году настиг Испанию, королевская династия которой была вынуждена отречься от престола. Однако испанский народ не желал сдаваться давнему заклятому врагу — Франции, и вел одну из самых ожесточенных партизанских войн за всю историю Европы.
Ф. Гойя. Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года
Любой правитель счел бы за честь иметь в штате своих ученых такого инженера, как Аугустин де Бетанкур, и Наполеон не мог упустить этой возможности. Завоеватель предложил испанцу сотрудничество, но получил отказ, несмотря на щедрые обещания императора и тесные связи самого Бетанкура с французской научной школой.
В жилах испанского подданного текла кровь французских предков. Его далекий прапрадед Жан де Бетанкур был французским завоевателем, впервые открывшим будущий опорный пункт для сообщения с Южной Америкой — Канарские острова, и чуть не ставшим королем архипелага, если бы не смута аборигенов. С тех пор семья Бетанкуров проживала на Канарских островах, где и родился герой нашего рассказа.
В течение жизни инженер несколько раз посещал свою прародину — Францию, где получил блестящее образование и соревновался со своим коллегой Шаппом за право называться создателем первого оптического телеграфа. Это, по сути, была первая гонка «технического вооружения» в истории Европы, и от ее результата зависело, кто первым обретет преимущество в командовании разбросанными по всему региону войсками.
Станция оптического телеграфа
Французское правительство предпочло менее совершенную модель Шаппа. Зато впоследствии, по заказу испанского короля Карла IV, Бетанкур спроектировал телеграфную линию от Мадрида до Кадиса. Закодированное сообщение преодолевало расстояние более 600 км за 50 секунд, что для человека того времени было похоже на «колдовство» — именно так это великое достижение испанского инженера назвала Святая Инквизиция, обвинившая Бетанкура в служении дьяволу.
Чудесное преображение
С 1808 года в судьбе Бетанкура началась новая эпоха, продлившаяся до конца его дней. Приехав в Россию, инженер немедленно получил не только жалованье в 20 тыс рублей в год, но и поручение создать Институт путей сообщения в Петербурге.
В качестве учебного корпуса был выбран дворец Юсуповых на Фонтанке, который те продали в пользование государству по символической цене. Бетанкур адаптировал систему, по которой учили его самого в Париже, и пригласил иностранных коллег. Первые выпускники со студенческой скамьи сразу же оказались в инженерных полках русской армии: в войне 1812 года новоиспеченные инженеры помогали с сооружением переправ и мостов, что в специальном приказе отметил генерал-фельдмаршал М. Б. Барклай-де-Толли. Впоследствие Бетанкур считал это своим личным вкладом в борьбу с Наполеоном-захватчиком.
До приезда в Россию Бетанкур уже был ученым с мировым именем. В России он к тому же раскрылся как педагог и умелый организатор масштабных проектов. Именно ему после войны 1812 года было поручено обустройство Петербурга. Несмотря на недавно исполнившееся столетие, столица Российской империи все еще не соответствовала уровню других европейских городов. Под руководством Бетанкура Невский проспект преобразился в известную нам теперь главную артерию города: были сделаны тротуары, а по вечерам зажигали масляные фонари. Бетанкур хотел установить газовые на менее крупных улицах — Гороховой и Большой Морской, но, как всегда, его идея опередила время и не была воплощена в жизнь.
Невский проспект в начале XIX века
Августин Августинович Бетанкур был назначен главой Комитета гидравлических работ. Благодаря испанскому инженеру в Петербурге были налажены водопровод и канализация, расширена площадь застройки и сеть каналов. Вместо ветхих деревянных мостов через Неву, по указанию и проекту Бетанкура, перекинули величественные мосты, в том числе Каменноостровский. Именно этот мост пережил страшное наводнение 1824 года, описанное Пушкиным в поэме «Медный всадник».
Имя Бетанкура увековечено в создании таких чудес «музея под открытым небом», как Исаакиевский собор и Александрийская колонна. Во-первых, именно он предложил пригласить к работе над обоими проектами молодого и тогда еще мало известного Огюста де Монферрана. Во-вторых, гений инженерной мысли спроектировал подъемную конструкцию, которая позволила установить исполинские элементы Исаакиевской колоннады и жемчужину Дворцовой площади.
Установка Александрийской колонны с помощью механизма Бетанкура
Другое грандиозное сооружение, к которому Бетанкур имеет непосредственное отношение, — это, как уже говорилось раньше, московский Манеж. По масштабности Манеж близок к площади Сан-Марко в Венеции, и перед его создателями стояла задача перекрыть крышей пространство шириной 45 метров без дополнительных нагромождений внутри помещения. Бетанкур сконструировал уникальное перекрытие из 45 стропильных ферм, опирающихся исключительно на стены Манежа. К счастью потомков, мастер оставил подробное руководство о своей новаторской разработке, благодаря чему в 2004 году удалось восстановить обрушившуюся крышу.
Испано-русская душа
За первые 10 лет в России Августин Августинович Бетанкур успел хорошо обосноваться. По воспоминаниям современников, худощавый, обладавший небольшим ростом, он любил вкусно поесть, и русские блюда быстро вошли в его рацион. Правда, русский язык он так и не выучил, обходясь распространенным в высшем свете французским. По воскресеньям вместо испанского аперитива он выпивал перед обедом две рюмки водки и любил попариться в русской бане в компании с другим иностранцем — Мартосом, автором памятника Минину и Пожарскому.
Юсуповский дворец на Фонтанке, в котором жил и работал Бетанкур
С русским императором Бетанкура также связывали на редкость дружественные отношения. Он был одним из немного, кто был вхож в кабинет Александра I без запроса на аудиенцию и с кем довольно скрытный император делился размышлениями о государственных делах. Августин Августинович даже внес свою лепту во внешнюю политику Российской империи, посоветовав государю одобрить кадисские кортесы — учредительное собрание революционной Испании — и принятую ими в 1812 году конституцию. Кстати, позже кортесы упразднили все действовавшие на территории части Испании религиозные ордена и деятельность Святой Инквизиции, некогда упрекнувшей Бетанкура в «колдовстве».
Однако со временем Августин Августинович стал обретать все больше врагов среди влиятельных лиц и архитекторов, завидовавших успеху мастера. Его обвиняли в нецелесообразной растрате казенных денег на чересчур масштабные проекты. Кроме того, в Институте путей сообщения у уже постаревшего Бетанкура появился конкурент — герцог Вюртембургский, приходившийся родственником императору. О заслугах испаснкого инженера перед Российском империей было довольно скоро забыто. Последней каплей стало присвоение всех достижений в развитии детища Бетанкура — Института путей сообщения — его сопернику, герцогу Вюртембургскому. Августин Августинович Бетанкур скоропостижно скончался, и имя его еще долго оставалось в забвении.