«Чьих будешь?..»
В 1550 году, по указу царя Ивана Грозного, для службы при дворе по разным уездам набирают «детей боярских, бояр да окольничих», не имеющих возле Москвы вотчин и поместий. Всех их «опомещивают» — выделяют каждому по 5−10 гектаров земли, согласно данному в указе («московском списке») разряду, и превращают в потомственных придворных.
Новые придворные и их потомки станут в Московском царстве «аппаратом среднего звена» с чрезвычайно разнообразными обязанностями по государевой службе: они назначаются на воеводство и служат в приказах, они — следователи, ревизоры, офицеры армейских полков и «офицерский резерв» в военное время, они входят в посольства и выносят за царём ночные горшки.
Один из новых придворных в чине «московского дворянина» — Андрей «Курдюк» Сумин, боярский сын из города Твери, — был «опомещен» землёй на реке Сетунь при Можайской дороге и основал там деревеньку Манухино (Оксёново). В 1627 году Манухино значится уже за братьями Пушкиными (один из них — предок великого поэта). А в 1673 году деревню выкупает Артамон Матвеев — фактический «первый министр» при дворе царя Алексея Михайловича.
Путь слуги государева
Родился Артамон Матвеев в Москве в 1625 году в семье худородного дворянина «московского списка», служившего дьяком в Посольском и Казанском приказах. Служба «в дьяках» не считалась ни почётной, ни даже просто достойной, и всё же Артамона в 13 лет определяют в «жильцы» — низший служилый чин при дворе Михаила Романова.
Там юный Матвеев не только служит, но и воспитывается, получая традиционное образование; попав в мир опасных и запутанных интриг, обычных в окружении властителей, вырабатывает выдержку, предусмотрительность, умение ладить с разными людьми и поступаться самолюбием для пользы дела. Как случилось, что юный Матвеев вызвал интерес у бывшего ещё ребёнком наследника престола Алексея, неизвестно. Но подружились они на всю жизнь — насколько вообще возможна дружба при столь сильной разнице в положении.
На продвижение Артамона по карьерной лестнице эта дружба почти не влияет, зато дипломатические поручения царя становятся всё важнее. В чине стряпчего Матвеев добивается от поляков сдачи Смоленска, участвует в Переяславской раде, стольником ведёт переговоры с литовским гетманом Гонсевским, украинским гетманом Выговским, хлопочет в Польше об избрании московского царя в преемники Яну Казимиру, сопровождает вселенских патриархов на Большой Собор, присматривает за уже опальным Никоном и фактически обеспечивает избрание Глуховской радой «промосковского» гетмана. Занимая формально незначительные должности, Матвеев старательно держится в тени, не раздражая спесивую знать.
С его талантом к дипломатии и пониманием практических сторон жизни соседних стран, Матвеев — лучший специалист по «делам Малороссии», присоединение которой — заветная цель царя. В 1669 году Артамон назначен замещать «канцлера», Афанасия Ордина-Нащокина, в Малороссийском приказе — за короткий срок он добьётся впечатляющих успехов.
Женитьба царя на воспитаннице и дальней родственнице Артамона, Наталье Нарышкиной, сближает их ещё больше, а заодно, по неизменной российской традиции награждения «к датам», она позволит царю и формально возвысить Матвеева. Артамон пожалован в думные дворяне, ещё через два года (по случаю рождения царевича Петра) — в окольничие, а в 1674 году — в бояре.
Ветер дует с Запада
Основой успехов Матвеева-дипломата был, как сейчас бы сказали, «системный подход». Он избегал в делах умозрительных теорий и эмоций, стремился собрать точные сведения, подходил к ним критически и принимал решения непредвзято, чем отличался от многих коллег. Метода, свойственная, скорее, западной «рациональной», чем патриархальной тогда русской традиции, связана, очевидно, с недавним открытием (при активном участии Матвеева) новых путей Московского государства.
Прежняя русская мысль, узконациональная и религиозно-обрядовая, достигла апогея в апокалиптической истерии Смуты. Восстановление государственности требовало нового позиционирования России, а с ним — новой дипломатии на основе широких контактов с Востоком и Западом. Знакомство с западным ренессансным гуманизмом даёт дорогу новому русскому мировоззрению на основе общечеловеческого стремления к знаниям. Противоречие между прежним «старинным благочестием» и практическими нуждами государства становится очевидным.
И царь, и его сподвижник Артамон Матвеев были искренне и глубоко религиозны. Тем важнее для них общность взглядов на ценность практического разума, способного обогатить традиционное православие новым содержанием, и общий интерес к научному знанию.
Матвеев организует регулярную доставку в Посольский приказ иностранных книг, издаёт первый в России дипломатический справочник «Титулярник», пишет книги по истории, организует типографию при Посольском приказе, собирает обширную личную библиотеку, инициирует открытие в Москве аптеки «для продажи лекарств всяких чинов людям». В своём оформленном на европейский манер доме он собирает учёных (в беседах участвует и его жена, Евдокия, из шотландского рода Гамильтон), охотно встречается с иностранцами, часто гостит в Немецкой слободе.
Не чужды были Артамону и пришедшие с Запада эстетические новшества: им создан первый в России театр в европейском духе. Там играют иностранцы и дворовые люди Матвеева, пьесы пишет Симеон Полоцкий, дают даже музыкально-танцевальные представления — прообраз балета.
Услада для души
Находясь в зените славы, Матвеев покупает обезлюдевшую деревушку Манухино на Сетуни и планирует создать там усадьбу. Первым делом, привлекая лучших мастеров, строит из кирпича и белого камня церковь Спаса Нерукотворного Образа — светлый и просторный бесстолпный двусветный храм. Для главного иконостаса Симон Ушаков пишет образ Спаса Нерукотворного. По храму и деревня получает имя Спасское. Церковь Спаса освящена в 1676 году, но «намолить» её Матвеев не успеет. Умирает Алексей Михайлович, царём становится его сын от первого брака, Фёдор, который окружит себя родственниками матери — Милославскими. Нарышкины удалены от трона. Матвеева снимают со всех постов и ссылают с семьёй в Пустозерск — исчезнувший ныне городок в Заполярной Печоре. Почти всё имущество, включая Спасское, взято в казну.
После смерти царя Фёдора царица Наталья Кирилловна (Нарышкина) избавляет своего воспитателя от опалы, и он с почестями въезжает в Москву, чтобы через четыре дня быть растерзанным стрельцами в начале знаменитого бунта — Хованщины.
В 1812 году церковь в многократно уже перепроданном Спасском разоряют французы. Вскоре её восстановят, а сто лет спустя перестроят. В 1940 году храм закроют, а в войну, чтобы затруднить ориентирование немецким лётчикам, снесут пятиглавое завершение и часть колокольни. В здании будут делать мины, потом устроят гальванический цех. В 70-е годы начнётся, но вскоре остановится реставрация. Восстановят церковь подле Кунцевского кладбища только в наши дни — в начале 90-х годов.