В конце 17-го века Антони ван Левенгук первым разглядел в микроскоп одноклеточные организмы, эритроциты и бактерии. Наступала эпоха Просвещения — натуралисты совершали всё новые революционные открытия, однако ещё многие явления природы оставались для них загадкой. Когда существование крошечных созданий стало общепризнанным фактом, последовали первые попытки объяснить с научной точки зрения легенды о гигантских чудовищах.
С незапамятных времён человеческая фантазия населяла монстрами самые разные уголки мира, в том числе и морские пучины. В Скандинавии особенной популярностью пользовалась легенда о кракене. Слово kraken возникло в скандинавских языках — норвежское krake можно перевести как «кривое дерево». Легко представить, как кривые ветви напоминали средневековым морякам щупальца подводного страшилища.
Феномен морского чудища в середине 18-го века попытался объяснить учёный Карл Линней, в первую очередь известный как основоположник научной классификации живых организмов. Именно он предложил двойную номенклатуру, согласно которой каждый организм идентифицируется по роду и виду. Линней включил кракена в книгу «Фауна Швеции» (1746 г.) под названием Microcosmus marinus (буквально «морской микрокосм»).
Учёный был знаком с источниками, где описывалось существо, больше похожее на остров, чем на животное, а также гигантский краб, спина которого могла служить полем для манёвров целого полка. Линней снабдил это нечто каменистой оболочкой и добавил: «Сообщают, что оно живёт в Норвежском море; но, что касается лично меня, то я его никогда не видел». В общем, как пел Винни-Пух, кракен — это очень уж хитрый предмет, то ли он есть, а может быть нет.
Более развёрнутым оказалось описание в книге «История природы Норвегии» (1753 г.). Свой рассказ епископ Эрик Людвигзен Понтоппидан начинает с сирен и морского змея, а затем переходит к «бесспорно, самому огромному морскому чудовищу». Понтоппидан называет существо кракеном, а также «якорем-злодеем». Он передаёт свидетельства очевидцев о монстре размером в 2 км, чьё тело напоминает скопление островков. Когда монстр всплывает, на поверхности воды появляются бугры, похожие на песчаные отмели. У кракена есть многочисленные блестящие шипы или рога размером с мачту. «Руки» (щупальца) создания способны унести под воду самый большой военный корабль. Гигант источает сильный запах, приманивающий рыб, и так значительно упрощает себе поиск пищи. Противоречивость этой информации ничуть не смущала обывателей того времени.
Понтоппидан был священнослужителем и лично опрашивал жителей прибрежных районов Норвегии. В своей книге он приводит сведения столетней давности (1680 г.) о том, как «молодой и беспечный» кракен заплыл в воды залива Ульванген и застрял в расщелине скалы. Его труп обнаружили рыбаки.
По мнению епископа, существование кракенов объясняло легенды об островах-призраках, которые якобы возникают и исчезают в море, путая картографов и моряков. Подобные создания также упоминаются в средневековых бестиариях и скандинавских сагах. Согласно последним, монстр лингбакр (lyngbakr) обитал в Гренландском море. Это был гигантский кит, любивший заманивать в ловушку мореплавателей. Его спина напоминала покрытый вереском остров. Когда моряки высаживались на поверхность, коварное создание погружалось в воду и топило команду.
Что касается кракена, то со временем сложился научный консенсус, что под личиной фантастического монстра скрывался вполне себе настоящий гигантский кальмар. Подобное описание сохранилось в исландской хронике 1639 г.: «Осенью было выброшено на пески Тингора, на территории Хюневанда, необыкновенное существо, или морское чудовище, тело которого, по длине и толщине равное человеческому, имело семь хвостов, каждый длиной в два локтя (1 м 20 см), с наростами, похожими на глазные яблоки с веками золотистого цвета. Кроме семи хвостов, над ними располагался ещё один, особенно длинный — от четырёх до пяти туаз (4,95−5,50 м). В теле его не было ни костей, ни хрящей, а на вид и на ощупь оно было похоже на живот самки рыбы циклоптеруса. У него нельзя было различить головы, разве что одну или две жаберные крышки, расположенные возле семи хвостов».
В одну реку нельзя войти дважды, а вот наступать на одни и те же грабли можно без конца. Единицы видели монстра воочию, зато из одной хроники в другую кочевали всё более невероятные слухи, множимые любителями увлекательных басен. Неудивительно, что датский король 16-го века Кристиан III потребовал предать земле тело морского чудовища, доставленного в Копенгаген, «чтобы не давать народу повода для распускания скандальных слухов». Современные исследователи, изучив документы, пришли к выводу, что за исчадие ада приняли моржа-недотёпу, заплывшего слишком далеко на юг.
Гигантские кальмары действительно существуют в природе и принадлежат к роду Architeuthis, но реальность прозаичнее фольклора. Первое научное описание архитевтиса составил датский зоолог Япетус Смит Стенструп. Этого «кракена» море выбросило на пляж Ютландии в 1853 г. Предприимчивые рыбаки разрезали животное на куски, чтобы использовать мясо для наживки. Лишь его глотка и клюв попали к Стенструпу.
Вскоре тот же учёный получил останки ещё одного чудовища. Длина этого кальмара составляла около 4 метров. Его труп обнаружили в водах между Каролиной и Бермудами. Капитан Вильялмур Хигом отправил в Копенгаген рогообразный клюв, зубы (вернее, шероховатый язык), множество щупалец толщиной в руку человека с присосками диаметром 3 см и другие органы.
А вот что писал журналист Бенедикт-Анри Ревуаль в своей книге «Рыболовство в Северной Америке»: «Американский капитан рассказывал мне в 1836 г., что у берегов Багамских островов его судно было атаковано осьминогом, который, вытянув свои гигантские щупальца, схватил и утащил в море двух человек из его экипажа. Рулевой ударом топора отсёк одно щупальце. Оно было длиной 3,5 метра и толщиной с человека. Я видел этот любопытный экспонат в Музее господина Барнума в Нью-Йорке, где он хранился, высушенный и свёрнутый кольцами, в громадной банке со спиртом».
Больше всего гигантских кальмаров выбрасывало на побережье Ньюфаундленда. Длина одного из них составляла 12 метров (тело — почти 3 метра, щупальца — 9 метров). Находку в течение нескольких дней показывали в Сент-Джонсе, а затем поместили в солевой раствор. Экспонат купила компания «Райх и братья» и поместила в аквариум в Нью-Йорке. Этот случай имел место в 1877 г.
В то время слухи о гигантских морских созданиях активно распространялись в прессе. Нет сомнений, что с этими публикациями был знаком Жюль Верн. В его книге «Двадцать тысяч лье под водой» есть эпизод битвы капитана Немо и его людей с ордой восьмиметровых кальмаров. За несколько лет до издания романа с подобным существом (только не под водой) сразилась команда парового корвета «Алектон». Против нарушителя спокойствия использовали гарпуны и ружья, но ему всё равно удалось удрать.
Как и легендарный кракен, реальный гигантский кальмар — хищник. Он питается рыбами и сородичами поменьше. На самих архитевтисов не прочь поохотиться кашалоты. Китобои встречают большие следы на телах кашалотов — от 10 до 45 см. Эти шрамы оставляют на память о себе кальмары, которые не спешат стать пищей для агрессивных соседей.
Кстати, кашалоты (самые крупные плотоядные в мире) тоже были известны как существа чуть ли не демонические. В романе «Моби Дик» Германа Мелвилла белый кашалот — олицетворение зла, греха и разрушения. Несмотря на опасный нрав, кашалоты оставались объектами промысла. После поедания кальмара (то есть зазевавшегося кракена) и раздражения слизистой в их кишечнике вырабатывается амбра. Цена этого вещества превышала цену золота. Амбра способна поглощать запахи и восстанавливать их в более тонкой и стройной форме. Благодаря этим свойствам её использовали в парфюмерии и кулинарии. А утончённые парижане 19-го века пристрастились к индийским пастилкам из амбры, освежавшим дыхание.
Но вернёмся к кракену. Архитевтис — существо глубоководное, и в нормальных обстоятельствах ему нечего делать на поверхности. И всё же такое случается. Предположим, что кальмара унесло ответвлением течения от привычного ареала обитания. Затем изменилась температура воды, и пропала знакомая пища. В этой критической ситуации отчаянная особь обязательно рискнёт и попытается прорваться к поверхности океана в поисках еды. Перепадом температуры объясняется и выбрасывание кальмаров на берег.
Кракен из скандинавских хроник мог принять деревянный корабль за своего извечного противника — кашалота. А могло быть и ровно наоборот — вдруг это создание действительно было «молодым и беспечным», как писал о нём Понтоппидан? Даже если замеченным кальмаром двигало любопытство, а не хищный инстинкт, восемь монструозных щупальцев так и не помогли ему подружиться с людьми. Суеверные моряки прошлого разглядели в моллюске лишь наследника ужасной гомеровской Сциллы. Им так было привычнее, и их нельзя за это судить — суровая средневековая жизнь не способствовала добродушному настроению и трезвым научным изысканиям.