11 мая 1946 года секретариат ЦК ВКП (б) принял постановление о кинофильме «Адмирал Нахимов». В работе режиссёра Пудовкина отмечались «серьёзные недостатки», которые надо было исправить за четыре месяца…
«Секретариат ЦК» — это такой эвфемизм. Сталина, смотревшего всё кино, что готовилось к выходу, страшно взбесило то, что в фильме танцев больше, чем Нахимова, не до конца показано Синопское сражение, а главное — не нашло отражение пленение Осман-паши. Всеволод Пудовкин бросился переделывать фильм. Ободряло то, что заглавную роль исполнял Алексей Дикий, уже получивший орден Ленина и Сталинскую премию за создание образа Кутузова в одноимённой картине, вполне любимый вождём и готовый, как потом и получится, играть САМОГО. Поэтому критика Сталина представлялась, несмотря на резкость, довольно мягкой и поправимой. Благо приближалось лето (ужасное, кстати, неурожайное), и можно было легко доснять требуемые фрагменты.
Командующий Черноморским флотом адмирал Филипп Октябрьский распорядился на основе моторной баржи построить парусный корабль, который при досъёмках будет флагманом и русского, и турецкого флотов, а также выделил двести матросов для массовых сцен. В таких благоприятных условиях Пудовкин сумел расцветить свою работу батальными сценами.
Вообще-то, Синопское сражение того стоило. Смелый рейд русского флота через Чёрное море в ноябре 1853 года и блокада турецкой эскадры оказались одновременно и последним мощным парусным столкновением, и одним из первых опытов применения паровых кораблей. Нахимов с абсолютной бесцеремонностью зажал в бухте мощную турецкую эскадру, дождался подхода отряда Фёдора Новосильского, чем добился превосходства в огневой мощи не только над турецкими кораблями, но и над береговыми батареями (720 орудий против 510), и пошёл в атаку. Нахимов и правда был гениальным флотоводцем. Двинулся на турок двумя колоннами, сблизился на дистанцию до двух кабельтовых (менее четырёхсот метров), стал на «шпринг», то есть бросил якоря, что позволило кораблям всё время кружить так, чтобы стоять огнедышащим бортом к противнику и, невзирая на огонь, расстреливать и турецкую эскадру, и шесть фортов, находившихся на берегу. Вдобавок некоторые из этих самых фортов были парализованы опасностью потопить своих.
Вот так, теряя под огнём мачты, стеньги, реи, нахимовцы подожгли турецкий флагман, разбомбили Синоп и победили. Пудовкину, используя всевозможные комбинированные съёмки, удалось это показать. Но фильм, следуя политико-подростковым указаниям Сталина — правильная идеология и побольше «пиф-паф», — утратил режиссёрскую тонкость и художественную правду. Когда смотришь исправленного «Нахимова», кажется, что его снимали разные люди. Мощные (не говорите Сталину), экспрессионистские кадры матросского труда, стихии моря, нахимовской любви к своему безумно трудному делу чередуются с идейно выдержанными речами и «правильными» сценами героико-патриотизма.
Вставленная сцена пленения Осман-паши — тому пример. Прекрасный и тонкий Рубен Симонов её сыграл великолепно. Раненого, спасённого русскими моряками адмирала на носилках вносят на борт «Императрицы Марии». Горестно, но с достоинством прося помощи своих пленённых офицеров, он приподнимается и вручает победителю оружие — знак своей чести… Но! Господи, почему? Рубен Николаевич принуждён поцеловать и сдать Нахимову какую-то неизвестно где найденную кавалерийскую шашку образца 1881 года! Зачем!!! Ведь подлинный морской палаш Осман-паши — знаменитейший, всем известный трофей последней и великой победы парусного флота — бережно хранился и хранится в Севастополе, в музее Черноморского флота!
Я понимаю, что это 1946 год, Севастополь не так давно освобождён, Крым в развалинах, но… Есть ощущение, что постоянная и беспрекословная критика вождя, как огненный бич толкиеновского Балрога, коварно и подло била по самой сути и искусства, и истории.