«Жандарм Европы» снова собирает войска
К середине XIX века Священный Союз, заключённый монархами Европы после наполеоновских войн, уже изжил себя. Но Николай I всё ещё верил в силу старого договора и готов был безвозмездно помогать другим властителям в подавлении бунтов. Не раз Россия предлагала и оказывала такую помощь, за что прославилась как «жандарм Европы». Когда разразились революции 1848 г., Николай I приказал привести армию в боевую готовность. И армия пригодилась.
Революция захлестнула и соседнюю Австрийскую империю. В марте 1848 г. взбунтовалась Венгрия; в сентябре того же годы венгры взялись за оружие, чтобы отстоять свою независимость. К тому времени венгерское правительство уже сформировало вооружённые силы, которые составили до 190 тыс. человек. Австрийские войска несколько месяцев пытались одолеть повстанцев, но всюду терпели поражения. Проблема заключалась в дурном командовании и дурном социальном устройстве империи Габсбургов в принципе.
Впоследствии М. Д. Лихутин, офицер 4-го пехотного корпуса, писал в «Записках о походе в Венгрию» (1875) о причинах австрийских неудач: «Князь Виндишгрец [главнокомандующий — прим.] и большинство генералов, происходивших из австрийской аристократии, обращались с подчинёнными им простыми офицерами надменно, презрительно, как с плебеями, и (…) возбуждали в них негодование и ненависть. (…) Большинство армии, состоящее из славян, итальянцев, венгерцев и др., было недовольно преимуществами, отдаваемыми немцам, а немцы из простых — преимуществами, отдаваемыми аристократии. Во всём и везде существовал фаворитизм, отличия не по заслугам, а по родству, связям и частным видам». В результате офицеры и солдаты просто не желали воевать с венграми ради абстрактной славы австрийской знати и в сражениях не проявляли энтузиазма, а при натиске противника часто вовсе бежали с поля боя.
Весной 1849 года венгры уже намеревались идти на Вену и взять столицу. Император Франц Иосиф, недавно унаследовавший престол от своего дяди, был в шаге от полного краха. Пришлось ему просить помощи у России. Николай I ответил согласием; в основном — из чисто этических соображений (верность Священному Союзу), а отчасти — из опасений, что революционная зараза может перекинуться в Россию, в Царство Польское. Революции в Европе разбудили в поляках прежнее стремление к независимости, польское население Австрийской империи волновалось. Это угрожало русским интересам — в Петербурге хорошо помнили польское восстание 1830 г.
В конце апреля русская армия под командованием генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича уже стояла на границе, в русской части Польши; всего — около 120 тыс. человек и 450 орудий: 9 пехотных и 4 кавалерийские дивизии.
«За что вы дерётесь с нами? Что мы вам сделали?»: русские наступают
Первое, что сделал Паскевич — отправил в Вену дивизию генерала Ф. Панютина, оборонять город в случае атаки венгров. Остальные войска двинулись из Польши в Галицию, чтобы затем идти в Венгрию и Трансильванию «для действий против венгерских мятежников». В Венгрии им должны были противостоять 58-тысячная армия Артура Гёргея, 30-тысячная армия Генриха Дембинского, в Трансильвании — 32-тысячное ополчение Юзефа Бема, а также другие повстанческие соединения.
В начале июня русская армия начала продвижение по Венгрии. Основные силы Паскевич двинул на Будапешт, а 4-й корпус — на Дебрецен. Немецкое население встречало русских очень хорошо. Австрийцы взяли продовольственное содержание интервентов на себя, и армия всюду вела себя дисциплинированно, почти вся кампания обошлась без грабежей и мародёрства. Войска империи Габсбургов и вовсе были счастливы, что русские пришли воевать вместо них. Тот же Лихутин вспоминал, как его окружали, жали ему руку, кричали «ура» и восклицали: «Какое счастье! Русский офицер! Русские идут!».
16 июня русские войска заняли Дебрецен, 18 июня — Мишкольц. Паскевич, понимая своё превосходство над плохо обученными венграми, хотел разбить противника в генеральном сражении, но мятежные войска уклонялись от решительного боя и пытались соединиться друг с другом. После небольшого сражения при Вайцене 3 июля венгры отступили. Паскевич преследовал их и 21 июля нанёс поражением венграм при Дебрецене — пострадал венгерский авангард, но основные силы опять ускользнули. Война превратилась в погоню. Успех русского командования состоял в том, что объединиться венграм оно так и не позволило. Но и генерального сражения добиться не получилось.
Тем не менее вскоре наступила развязка. 25 июля русские разбили отряд Бема при Темешваре — партизанское войско одолеть было несложно; после этого около 15 тыс. мятежников сложило оружие. Армия Гёргея отчаялась — венгры уже не надеялись на победу в схватке с русскими. Солдаты начали самовольно покидать войска. Когда Гёргей понял, что это конец, он сдался — 1 августа 1849 г. при Вилагоше (капитуляцию 31-тысячного войска принял генерал Фёдор Ридигер). 13 августа капитулировали и последние повстанцы в Трансильвании. Усмирив Венгрию, русская армия покинула пределы Австрийской империи.
Венгерская война не прибавила ни славы русской армии, ни каких-либо благ — России. Войска смутно понимали, за что они бьются, и едва ли могли что-то ответить на вопросы пленных венгров: «За что вы дерётесь с нами с таким ожесточением? Что мы вам сделали?». Но дисциплине это не повредило. Лихутин объяснял энтузиазм армии её профессиональным характером: «Желание боя в русской армии присуще не одним старым солдатам, полюбившим своё ремесло, а всем рекрутам…». Правда, в Венгрии не произошло ни одного крупного и кровопролитного сражения, так что кампания не стала для русских войск сколько-нибудь серьёзным испытанием. По словам Лихутина, «с самого начала вмешательства России у венгерцев, очевидно, как говорится, опустились руки (…) Сложение оружия было самым выгодным окончанием войны». В сущности, с июня венгры боролись уже не за победу, а за лучшие условия прекращения войны. Русская армия просто гналась два месяца за венграми, пока те не сдались на милость победителя.
Скромные масштабы потерь — характерны для столь короткой, «скромной» и простой в военном отношении кампании. Потери стотысячной русской армии составили 708 убитых и 2447 раненых; хуже всего пришлось войскам из-за холеры — от болезни умерло 10 885 человек.
***
Россия потратила на Венгерский поход больше 47 млн рублей. Ни эту жертву, ни жертву 12 тысяч русских воинов Австрия не оценила. Империя Габсбургов не стала другом державы Николая I. Более того, спасённый Франц Иосиф впоследствии занял враждебную России позицию, когда началась Крымская война, и появилось устойчивое понятие «австрийская неблагодарность». Не оказала Австрия дипломатической поддержки России и на Берлинском конгрессе 1878 г., а позднее, в августе 1914 г., тот же Франц Иосиф без оглядок на прошлое объявил России войну. Прагматизм в международных отношениях в столицах Западной и Центральной Европы всегда ценился гораздо больше, чем в Петербурге.