Борьба за воду
XVI век был временем больших перемен в истории всей Европы, определившим векторы противостояния на столетия вперёд. Пока Франция и Габсбурги увлечённо делили Италию, растоптав Возрождение швейцарскими и немецкими сапогами, на востоке молодое Русское государство сражалось за порубежные города, оказавшиеся в составе Литвы и Польши, волжский путь и балтийское побережье. С этой точки зрения серия конфликтов второй половины XVI века, традиционно объединяемых в Ливонскую войну, была продолжением великодержавной политики отца и деда царя Ивана Грозного. Начавшись как типично средневековый конфликт, война очень скоро оказалась куда масштабнее и тяжелее всех предыдущих противостояний объединённой Руси. Стремительное покорение Ливонии привело к вступлению в войну Литвы, а сокрушительные поражения на первом этапе войны привели к тому, что литовская шляхта наконец-то дала согласие на объединение Литвы и Польши в единое государство — Речь Посполитую.
Несмотря на успехи первых лет, с каждым годом положение русских войск становилось только тяжелее — постоянное военное напряжение царствования Грозного привело к оскудению не только черносошных хозяйств, но и дворян, многие из которых, кроме того, пали в боях с татарами, литовцами, поляками и шведами. Впрочем, даже в 1577 и 1578 годах Иван Васильевич сумел собрать в поход значительное войско, однако обе кампании закончились неудачно — ни Ревель, ни Венден русские армии взять не смогли, после чего стратегическая инициатива фактически целиком перешла к противникам царя. В 1579 году был потерян Полоцк — богатейший город Великого Княжества Литовского, полтора десятилетия находившийся под русским владычеством, что серьёзно ослабило всю систему обороны северо-западного стратегического направления и стало чувствительным моральным ударом для царя и его окружения. Помимо объективных причин ухудшения обстановки, таких как углубляющийся экономический кризис, были и причины субъективные, главной из которых можно назвать избрание на польско-литовский престол трансильванского воеводы Стефана Батория — талантливого полководца, реформатора и государственного деятеля.
Стефан Баторий: трансильванский лев на польском троне
После пресечения династия Ягеллонов в 1572 году в Речи Посполитой началась смута — за право стать королём Польским и великим князем Литовским боролось сразу несколько кандидатов, каждый из которых имел партию сторонников среди шляхты. Недолгое правление Генриха Анжуйского, сбежавшего во Францию спустя десять месяцев после коронации, не принесло конфедерации мира, и лишь избрание худородного Стефана Батория в 1575 году позволило добиться хрупкого внутреннего равновесия (пусть и не без эксцессов) и решить целый ряд важных внешнеполитических задач. Одной из важнейших проблем было изгнание русских с литовских и ливонских территорий и завершение затянувшейся войны с «московским фараоном» Иваном Васильевичем. Решительные меры по укреплению боеспособности и дисциплины в армии, широкое привлечение на службу венгерских и немецких наёмников, реформа управления и перевооружение армии позволили добиться впечатляющих успехов в борьбе со «схизматиками» — удалось не только вернуть утраченные земли, но и перейти в наступление, захватив целый ряд крепостей и укреплений в Ливонии и на Псковщине.
Падение Опочки, Пустошки, захват и резня Великих Лук, осада Смоленска были лишь подготовкой грандиозного плана Батория по покорению если не всей России, то её северо-запада. Провал переговоров весны-лета 1581 года развязал королю руки, и в августе 1581 года он мобилизовал внушительную армию, целью которой на сей раз был Псков — важнейший оплот русских, нависавший как над ливонскими, так и над литовскими землями. Покорённая твердыня должна была стать базой для захвата Новгорода, а в перспективе даже Москвы — Стефан был не только талантливым полководцем, но и амбициозным правителем. Для кампании 1581 года была собрана одна из самых многочисленных армий из когда-либо собиравшихся под знамёнами польских королей, которой была придана разнообразная полевая и осадная артиллерия, корпус инженеров и мастеров по взятию городов. Вся эта сила должна была помочь в захвате одной из самых совершенных крепостей Восточной Европы, не раз видавшей под своими стенами неприятеля.
Осада Пскова: «Злой город» Стефана Батория
Численность армии Батория оценивается в 25, 30 и даже 40 тысяч воинов. Были там и внушительные наёмные контингенты венгров и немцев, полезных не только в полевом сражении, но и во время осады: в отличие от гордых панов, они не гнушались воевать в окопах и копать траншеи, однако каждая такая солдатская корпорация имела своих командиров, чтила свой воинский кодекс и действовала, по сути, сама по себе. Если на поле сражения ещё возможно было добиться хоть какого-то взаимодействия, то во время осады поляки и венгры действовали сами по себе, как бы ни старался Стефан Баторий убедить их командиров объединить усилия.
28 августа королевская армия стала под стенами города, намереваясь захватить его в ближайшие дни — успех операции под Полоцком и удачное начало кампании 1581 года внушили оптимизм как Стефану и его соратникам, так и рядовым воинам, мечтавшими поживиться богатствами «русского Парижа» — так назвал Псков один участников осады, поразившийся размеру города-крепости. К 14 сентября были сооружены брешь-батареи, направленные против отдалённого от Крома участка Окольного города в районе Покровской и Свинорской башен. Ни король, ни его солдаты не думали, что осада продлится долгие 30 недель и будет иметь самые тяжёлые последствия для всей польско-литовской армии. На 18 сентября — день Рождества Богородицы — был назначен общий штурм. Поляки и венгры уже спорили, кто первый войдёт в город и кому достанется добыча с «московитов», однако, как показали дальнейшие события, торопиться с дележом добра не стоило.