Летом 1720 года интенсивность боевых действий Северной войны была невысока. Конфликт истощил Швецию, а подписание мира было уже делом времени. Русский галерный флот (более 60 вымпелов) под командованием генерала Михаила Михайловича Голицына получил задачу действовать в шхерах вблизи Аландских островов. Значительное количество пехоты на борту допускало при случае возможность проводить диверсии и десантные высадки на побережье противника. Основной задачей шведского флота оставалась оборона собственного побережья. По сути, ни что не предвещало серьезного столкновения. Русское командование вовсе не планировало атаковать основное ядро шведского парусного флота в открытом море, а шведы не стремились получить господство на море.
Абордажный бой: галеры против фрегатов
Небольшая эскадра (2 фрегата и ряд небольших парусных и гребных судов) Эрика Шебланда обнаружила русские галеры вблизи острова Гренгам, когда флотилия (52 галеры) ожидала изменения погоды — сильный ветер делал затруднительным переход для низкобортных судов. Получив сведения о появлении в шхерах русского галерного флота, шведский адмирал Вактмейстер выделил для прикрытия отряда Шебланда линейный корабль «Поммерн» и два фрегата с задачей обеспечить отход перед лицом большого русского флота. А дальше случилось странное — вместо того, чтобы благополучно отступить к основным силам шведского флота, Шебланд, получив подкрепление, принял решение атаковать русские галеры. Причем сразу, без военного совета, разъяснения и постановки задач командирам кораблей. Даже приказ об атаке был передан не на шлюпках, а при помощи пушечных выстрелов. И это при том, что задача Шебланда как раз была обратной — под прикрытием линейного корабля и фрегатов отступить на соединение с основными силами флота. Мог ли шведский флагман проявить неразумную инициативу? Уже позднее, когда шведское командование взялось расследовать причины произошедшей катастрофы, Шебланд утверждал, что получил устный приказ адмирала Вактмейстера об атаке на русские галеры. В свою очередь генерал Голицын позднее признавался, что у него и мысли не было атаковать крупные шведские корабли на открытой воде в ветряную погоду. Возможно решение Шебланда атаковать русскую эскадру возникло в силу ошибочной оценки численности русских галер. На горизонте он различил лишь небольшую часть русской эскадры, а провести разведку не счел нужным. И роковое решение было принято.
27 июля 1720 года разыгралось последнее крупное сражение Северной войны. Шведы двинулись единой кильватерной колонной с линейным кораблем «Поммерн» во главе, затем четыре фрегата и более мелкие корабли. Всего на головных кораблях шведской колонны было не менее 182 орудий различных калибров. 52 русские галеры в свою очередь несли около 200 орудий, но вступать в открытую артиллерийскую дуэль с высокобортными кораблями шведов в открытом море было чрезвычайно рискованно. Но если в артиллерийском отношение силы сторон были номинально равны, то соотношение личного состава оставалось явно не в пользу шведов. На линейном корабле «Поммерн» и четырех фрегатах шведы имели 1078 чел., на следовавших за ними мелких судах еще 392 чел. На русских галерах и лодках находились 11 тыс. чел.
При сближении шведы открыли огонь, который в силу большой дистанции, согласно русскому описанию, не нанес сколько-нибудь значительного вреда. Русские галеры начали отход в направлении пролива Флисесунд. На подходе к проливу линейный корабль «Поммерн» пропустил вперед фрегаты. Как только шведы втянулись в узкий пролив маневренные русские галеры моментально развернулись и из атакуемых превратились в атакующих. При попытке развернуться и открыть огонь всем бортом два шведских фрегата сели на мель; двум другим путь к отступлению был мгновенно отрезан русскими галерами. А дальше последовала скоротечная абордажная схватка. На короткой дистанции шведские корабли накрыли картечные залпы корабельных пушек и мощный ружейный огонь русской пехоты. Достаточно отметить, что в ходе Гренгамского сражения с русских галер был выпущен 23971 картечный заряд, израсходовано 31506 ружейных патронов и 546 ручных гранат (гренад). Как и шестью годами раньше при Гангуте исход сражения был решен в абордажном бою, где единообразное вооружение и численный перевес русской пехоты оказался одним из решающих факторов. Вторая фаза боя свелась к преследованию остатков шведской эскадры, в результате чего линейный корабль «Поммерн» получил еще ряд повреждений.
Шведское описание рисует завязку боя как успешную атаку линейного корабля и фрегатов на русские галеры, некоторые из которых удалось потопить. Затем вмешался природный фактор — шведы вошли в узкий пролив, а попутный ветер вдруг сменился штилем, что и стало основной причиной неудачи… а дальше шведский военно-морской героический эпос пополнился легендой о том, что в бою были потоплены или позднее сожжены за неимением возможности исправить повреждения 43 русских галеры — урон, вполне оправдывающий потерю четырех шведских фрегатов.
Итоги сражения. От Гренгама к Ништадту
Однако реальные потери сторон оказались несколько иными. Шведские потери в сражении при Гренгаме по неполным данным составили 103 чел. убитыми (на четырех взятых фрегатах) и 411 чел. пленными (из них 8 вскоре умерли от ран). До сих пор точно не установлены шведские потери на других кораблях эскадры — о них существуют лишь отрывочные упоминания. Русские потери составили 82 чел. убитыми, 203 ранеными и 43 чел. получили ожоги в результате взрыва пороха на одной из галер. В корабельном составе русский флот потерь не имел — 43 галеры получили различные повреждения, а одна из них «Весфиш» за невозможностью восстановления была сожжена после боя.
Гренгамское сражение не стало ключевым событием, предопределившим успешное для России завершение Великой Северной войны. Тем не менее, яркая победа имела значительный политический резонанс, поколебав общественное мнение Швеции. Фактор недавней победы при Гренгаме Петр Первый тонко использовал в дипломатической игре, направив к шведскому двору генерал-адъютанта А. И. Румянцева с поздравлением новому шведскому монарху (по случаю вступления на престол) и весьма определенным намеком о возможности мирных переговоров. Шведская сторона также после Гренгама оказалась куда более сговорчивой в плане движения к миру. В результате, с весны 1721 г. в Ништадте начал работу конгресс, на котором и были выработаны условия мирного договора, положившего конец сложной 20-летней борьбе, открывшей для России выход в Балтийское море.