Автор «Песни о Роланде» наделяет клинок Карла Великого множеством свойств: благодаря святым реликвиям он разит без промаха всех неверных, кроме того, лезвие его отполировано до такой степени, что солнечный свет, им отражаемый, усиливается стократ и слепит врага, и от его радостного имени произошёл боевой французский клич «Монжуа!».
Считается, будто выковал его кузнец Галас, когда Карл был ещё королём, а не императором франков, то есть до 800 года. Меч сопровождал повелителя во всех походах, но в одном из них Карл умудрился посеять Жуайёз на поле битвы. В духе легенд о себе самом Карл посулил тому, кто найдёт клинок, все местные земли в вечное владение. Нашёл меч один из воинов, даже не рыцарь. Великий король выполнил обещание. Миф мифом, но в департаменте Ардеш на юго-западе Франции есть город Жуайёз. Местные патриоты считают, что история с мечом произошла именно там.
После смерти императора следы клинка теряются, да и знаем мы о его существовании только, пожалуй, из «Песни о Роланде», появившейся как устное произведение в 11-м веке и записанной в 12-м веке. Но вот в 1270 году на французский трон садится Филипп III Смелый. Он коронуется в Реймсе, и среди регалий упоминается «меч Карла Великого». Есть косвенные сведения, что и прадед короля Филипп Август всходил на престол, опоясанный Жуайёзом, но строгие документы этого не подтверждают. Как бы то ни было, начиная с Филиппа Смелого все французские короли, будь то прямые Капетинги, Валуа или Бурбоны, владеют знаменитым мечом. Хранят они его в своей усыпальнице, аббатстве Сен-Дени.
Революция сметает монархию, выбрасывает из склепов останки королей, но меч Карла Великого в 1793 году благополучно переезжает в Лувр. Через одиннадцать лет Жуайёз покидает хранилище, подвергается реставрации и частичной реконструкции, чтобы стать регалией новой империи и нового императора — Наполеона. С ножен исчезают лилии, а появляются золотые орлы на зелёном бархате. После того, как поверженный Бонапарт отправляется на остров Святой Елены и тихо там умирает, мечу возвращают лилии, чтобы в 1824 году по всем правилам короновать последнего прямого Бурбона — Карла X. Вот и всё. Ни Луи Филипп, ни Наполеон III регалией не пользуются, и Жуайёз уходит на пенсию, оставаясь в Лувре до наших дней.
Так что же собой представляет экспонат под названием «меч Карла Великого»? Самая древняя его часть — навершие рукоятки — можно датировать скорее 10-м, чем 8-м веком, хотя узоры на ней вполне каролингские. Лезвие явно позднее, но насколько? По форме своей оно не может относиться к временам Карла Великого, потому что слишком длинное и узковатое. Тогда клинки всё ещё походили на короткий и широкий римский «гладиус». Сковали его в 13-м веке для коронации Филиппа Смелого или же, как полагают некоторые исследователи, аж в начале 19-го, для Наполеона, заменив старое. Во всяком случае, это не легендарный Жуайёз, разве только какой-то малой своей частью.
В Вене хранится другой претендент на звание меча из «Песни о Роланде». Это так называемая «сабля Карла Великого» — клинок восточноевропейского происхождения, привезённый в австрийскую столицу из Аахена. Название этого города смутно намекает нам, что Карл мог положить меч с собой в могилу под порогом тамошнего собора. Но тогда мы с точностью знали бы место погребения императора франков, а это не так. В итоге у нас есть два прекрасных исторических клинка, но ни один из них, судя по всему, не Жуайёз.
И раз уж мы оперируем легендами и мифами, предположим, что, будь венско-аахенская сабля тем самым «радостным» мечом и хранись в её рукоятке фрагменты копья, которым кололи распятого Христа, Гитлер бы точно его забрал себе, поскольку фюрер был помешан на Копье Судьбы и его поразительных свойствах. А будь луврская регалия тем самым клинком, что ослеплял противника своим сиянием, президент Макрон непременно предъявил бы Жауйёз протестующий улице, вскричал: «Монжуа!» — и «жёлтые жилеты» в смятении бы отступили.