В конце 1970-х годов вышла книга Клауса Тевеляйтя «Мужские фантазии». В работе, ставшей бестселлером, доктор выдвигает тезис, что фашизм — это не идеология, а «разрушительный способ производства реальности». Тевеляйт полагает, что привлекательность фашизма есть привлекательность применения насилия, которое переживается как сладострастие.
— Ваш труд «Мужские фантазии» не так хорошо известен широкому читателю в России. Насколько я знаю, он даже не был переведен на русский. Могли бы вы в общих словах рассказать об основных тезисах?
— Сначала я просмеюсь (смеется). В книге 1200 страниц, это не так легко, я бы даже сказал, невозможно. Но давайте попробуем. Отправной точкой моего исследования были 1919−1920 годы, когда немецкие рабочие предпринимали попытки установления такого режима, какой был в странах, победивших в Первой Мировой. В Рурской области, Мюнхене, в Брауншвейге, Берлине проходили демонстрации против политики партии СДПГ, которой принадлежало большинство на тот момент.
Согласно условиям Версальского мирного договора, Германия не могла иметь регулярной армии, а потому власть для подавления недовольства рабочих прибегала к помощи отрядов вольнонаёмников. Люди, вступавшие в них, буквально забивали зарождавшуюся революцию, они зверски расправлялись с рабочими, не щадили и женщин. Избивая людей резиновыми палками, вольнонаёмники доводили их тела до состояния кровавой безжизненной массы.
Один из моих друзей занимался историей этого периода с политической точки зрения, и он не мог объяснить причину такой агрессии. Было совершенно непонятно, почему вольнонаёмники считали необходимым вести себя так. Я же занимался психоанализом, и потому решил применить его в поиске ответа на данный вопрос. Мне было ясно, что нельзя приблизиться к пониманию без описания процессов в головах людей, допустивших в своей жизни такое насилие. Это же стало и темой моей книги.
— Насколько я знаю, этой осенью «Мужские фантазии» будут переизданы. Так ли это? С чем вы связываете интерес издателей?
— Ответ на этот вопрос я бы хотел начать издалека.
Чтобы понять причины агрессии мужчин, было недостаточно официальных документов того времени. Нужно было знать больше непосредственно о тех людях. Выяснилось, что они оставили очень много личных материалов: дневников, записок, отчетов. Мне потребовалось 2−3 года на их изучение. Я очень много узнал о них, их детстве, годах в армии, их радости быть солдатом, носить форму.
— Как вы проводили анализ такой массы текста?
— Я понимал, что не могу анализировать эти записи как психоаналитик, ведь те мужчины никогда не приходили на прием к врачу, они считали себя здоровыми, абсолютно нормальными. А вот остальной мир они называли больным. Так же мир воспринимали и фашисты. В 1930-е годы, когда власть была уже у национал-социалистической партии, именно те вольнонаёмники называли себя первыми солдатами Третьего рейха. Они сделали многое, чтобы Третий рейх стал возможным.
В какой-то момент мое исследование вышло за рамки изучения вольнонаёмных отрядов и распространилось также на фашистов, фашизма как явления, причем не только в Германии, но и по всему миру.
Еще одна тема, представленная в моей книге, — психоанализ белого террора. В данном случае я использовал этот термин для обозначения фашистских зверств, хотя я знаю, что в России белый террор принято использовать для другого явления.
— Почему вы решили назвать ваше исследование «Мужскими фантазиями»?
— Анализируя материалы, в какой-то момент я обратил внимание, что все мужчины очень странно описывали женщин. Они пишут о бабах с оружием во главе демонстраций. Однако в реальности не было таких женщин. Некоторые вольнонаёмники писали, что эти самые бабы «кастрировали» их товарищей.
При этом упоминаний о реальных женщинах — женах, матерях, сестрах — почти не встречается. Кто-то указывает, что женат, но не называет имени, оставляя, таким образом, супругу безжизненной, бесправной, не играющей никакой роли.
Те же женщины, которым посвящены тексты, описаны как те, кто представляет угрозу. Это так называемые красные женщины, то есть опасные, к ним относятся еврейки, проститутки, коммунистки. Они противопоставлены белым женщинам — женам, тем, кого потом будут называть «железными матерями» за то, что они с радостью и гордостью отправляли сыновей на войну.
— Как вы думаете, почему женщины были представлены именно так?
— Они пишут о так называемых опасных женщинах довольно необычно. Например, нет сообщений в духе: «Готовилась демонстрация рабочих, и её возглавляли женщины с оружием». Вместо этого эти мужчины пишут, что болото республики угрожает им или что каша восставших демонстрантов поднялась уже до самого горла. Регулярно звучат метафоры «каша», «болото», «слизь». В какой-то момент я понял, что так они говорят не столько о демонстрантах и женщинах, сколько о себе и своих ощущениях.
— То есть это отражение их внутреннего страха?
— Да. В момент, когда вольнонаёмники стоят лицом к лицу с демонстрантами, им страшно. Страх приходит не извне, а изнутри. И, описывая внешнюю реальность, они на самом деле пишут о том, что происходит у них внутри.
Стреляя в демонстрантов, они применяют силу, физически уничтожают других людей и таким образом успокаивают или подавляют ощущения собственного тела. Очень часто звучит страх, что земля словно бы засосет, поглотит их. Так же воспринимали тело и фашисты.
— Довольно сложная метафора.
— Да, разобраться непросто. Грубо говоря, тела тех мужчин были с нарушениями, деформированы. С детства эти люди подвергались различным наказаниям, побоям, недоедали, их страхи и любые эмоции игнорировались родителями. В результате сформировался некий тип деформированного тела. Чтобы разобраться в природе его чувств, мыслей, нужно было обратиться к психоаналитикам, которые занимались детьми с подобными проблемами.
У детей, с которыми плохо обращаются в детстве, не развивается навык обмена эмоциями с другими людьми, не развивается эмпатия. Они остаются замкнутыми в себе. Только в армии приходит осознание, что есть «я» и «другие», приходит осознание границ тела, поэтому таким людям нравится быть в армии, нравится быть в системе, которая задает границы. Нередко они соотносят границы тела и страны, и приезд беженцев воспринимается ими на физическом уровне, как если бы страдала их плоть.
Люди с подобными нарушениями нуждаются в иерархии, во главе которой — сильный лидер, а внизу — женщины, пролетариат, другие расы. Если же нижние слои хотят власти, то их нужно изгнать, уничтожить, ведь они пытаются перевернуть мир с ног на голову. Восстановление порядка как цель, в глазах таких людей, оправдывает любые зверства. Тезис, который я выдвинул, заключается в том, что фашизм не идеология, а способ организации мирового порядка.
Есть еще одно понятие, о котором я хочу сказать, оно из детского психоанализа — это фрагментарное тело, то есть когда нет ощущения цельности тела, постоянно присутствует страх его разрушения. Как следствие, человек применяет силу, пытаясь защититься.
И здесь мы возвращаемся к вашему вопросу о переиздании книги. Это происходит, потому что все современные праворадикальные движения — и в Германии, и в Испании, и в США, — выглядят как те же типажи, что я описал в своем исследовании. И я, и издательство полагаем, что они функционируют схожим образом.
— Если я вас правильно поняла, борьба феминисток сегодня только повышает риск новых волн агрессии. Чем более явно женщина проявляет себя, свою инициативу, тем сильнее агрессивная реакция мужчин. Так ли это?
— И да, и нет. Для определенных мужчин нет необходимости в каких-либо специальных действиях со стороны женщин, чтобы применить насилие. Они могут делать это и без того. Сильный феминизм помогает таким мужчинам только в аргументации. Например, Брейвик в своем манифесте на 1500 страниц обвиняет женщин в том, что они пускают мусульман в Норвегию: сидя в ведомствах, выдают паспорта, вступают с мусульманами в сексуальные связи, выходят за них замуж. И таким образом, в глазах Брейвика, христианская страна деградирует по вине женщин. Для подготовки к теракту он, мужчина, который вел активную и разнообразную сексуальную жизнь, за три года до совершенных им убийств полностью отказался от любых связей.
То же прослеживается и в движении Альт-райт в США, участники которого полагают, что женщины не могут обладать правом голоса и даже должны быть помещены в концентрационные лагеря. При этом они утверждают, что вскоре наука выйдет на такой уровень, что женщины будут не нужны для продолжения рода. Таким людям не нужен феминизм для агрессии.
В их аргументации есть один пункт, который они не переносят, — это положение о равенстве. По их мнению, оно невозможно, в том числе, и между мужчиной и женщиной. Само их тело не терпит этой идеи, поскольку все должно быть устроено иерархично. Можно даже сказать, что их тело устроено антидемократично.
В момент активности в них действует единственная потребность — убийства. Например, если мы посмотрим на случаи стрельбы в американских колледжах, то увидим, что все акции были запланированы, будущие убийцы изучали преступления других людей. Кажется, что человек сошел с ума, впал в некое психологическое состояние и потому пошел на убийство. Но нет, мы видим, что все готовилось заранее.
— Есть фраза, что умный человек учится на чужих ошибках. Мы изучаем историю, в том числе и для того, чтобы не повторять ошибок прошлого. Как вы думаете, возможно ли это? Ваши примеры говорят как раз об обратном.
— Конечно, мы учимся не только на истории. Множество событий многократно повторялось и продолжает происходить. То, что мы учим в школе, не оказывает толком никакого влияния. Люди меняются через отношение, вместе с телом, а оно меняется, в частности, из-за прикосновений, любовных отношений, дружбы. Панцирь, защита, которая есть у тела, разрушается или раскрывается. Эта трансформация вызывает страх, требует помощи и поддержки. Бывает так, что человек, в котором заложена тяга к насилию, может измениться благодаря правильным отношениям.
Любовь, искусство, дружба меняют людей, а не изучение истории.
Беседовала Снежана Петрова.
24 октября 2019 года состоялась дискуссия «Мужчина, власть и сила» с участием Клауса Тевеляйта. Мероприятие организовано Гёте-институтом в рамках цикла дискуссий о маскулинности «Быть мужчиной».