«Пойдём на костер, будем гореть, но от своих убеждений не откажемся. Говорю вам со всей откровенностью, что верил, верю и настаиваю на том, что считаю правильным», — эти слова академик Николай Иванович Вавилов произнёс в марте 1939-го. До его ареста оставалось чуть больше года, но фактически кампания против учёного шла уже несколько лет.
Генетика: за или против?
В конце 1920-х годов генетика стала темой государственной важности, ведь она была напрямую связана с селекцией и земледелием, а значит, могла помочь накормить страну. Или, напротив, тормозила развитие сельского хозяйства, как полагали многие.
Учёные из Всесоюзного института растениеводства (ВИР) предлагали программу последовательных шагов для развития отрасли. Выступая в 1929 году на Всесоюзном съезде по генетике, Вавилов обозначил круг задач практической ботаники, а также селекции: экспедиции, изучение, анализ, создание питомников на территории СССР. Многие годы труда, научно обоснованного, направленного на выработку наилучших решений и исправление ошибок.
А хотелось быстрее. В том же 1929 году Сталин, выступая с речью «К вопросам аграрной политики в СССР», сказал: «Выкорчевать с корнями всё и всякие буржуазные теории <…> Ибо только в беспощадной борьбе с этими и подобными им теориями может вырасти и окрепнуть теоретическая мысль аграрников-марксистов».
Вавилова и его последователей сложно причислить к этому кругу. Их работа, безусловно, имела значение для мировой науки в целом. В 1930-е это перестали принимать во внимание, а на первый план вышел тот, кто обещал сделать быстро и хорошо — Трофим Лысенко.
Николай Вавилов и Трофим Лысенко
Вавилов стал одним из ведущих генетиков своего времени. В 1920 году он организовал (и до ареста возглавлял) Всесоюзный институт растениеводства (ВИР), в 1929 году был избран действительным членом АН СССР, назначен президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ). За время своей работы Вавилов сам принял участие в 180 экспедициях по всему миру и собрал действительно уникальный материал.
Трофим Денисович Лысенко родился на Украине в крестьянской семье. Его часто называют «академиком от сохи» — Лысенко закончил заочное отделение сельскохозяйственного института в Киеве. В середине 1920-х работал на опытных полях в Азербайджане, и на этих же полях трудились сотрудники ВИР. Примерно в это время о работах Лысенко узнал Вавилов.
Как писали современники, Лысенко умел производить впечатление исключительно увлечённого человека. Возможно, он и правда был энтузиастом своего дела. Подтверждением тому служит то, как активно он продвигал идею яровизации. Это специальная техника обработки семян низкими температурами и влагой, которая ускоряет их прорастание и позволяет высевать ряд культур в более северных, чем обычно, регионах. Грамотно и аккуратно проведённая яровизация помогла бы увеличить урожайность культур, а в масштабах страны это имело большое значение. Вавилов, надо сказать, поддерживал Лысенко, видя практическую значимость этой техники.
Лысенко не ограничивался практикой, он стал теоретиком и выдвинул идею «мичуринской генетики». По Лысенко, всё было просто: не надо проводить долгую работу по селекции, отбору лучших гибридов, повторному скрещиванию и изменению генотипа. Растение с нужными свойствами можно «воспитать», меняя условия его произрастания: «Когда знаешь, в какой момент развития организма надо ему не угодить, а, наоборот, подставить иные, несвойственные условия, то старые наследственные свойства могут быть сломаны. <…> В дальнейшем задача заключается в том, чтобы, подбирая условия воспитания, всё больше уклонять растение в задуманном направлении, выработать тем самым в ряде поколений новые потребности, новую наследственность».
По мнению Лысенко, выводить новые породы и сорта, более стойкие и урожайные, можно было всего за 2−3 года. Это, конечно, устраивало советское руководство, и Лысенко стал и академиком, и главой селекционного института. Одновременно словно упали невидимые барьеры. Генетику объявили заблуждением: «Работа стахановцев животноводства, ефремовских звеньев в полеводстве, а также опыты научных работников вскрывают неверность, ложность основ менделизма-морганизма. Широкие круги учёных и практиков совхозно-колхозных полей всё больше овладевают настоящей, дарвинистской генетикой, мичуринским учением», — писал Лысенко. Его верным соратником стал Исаак Презент, автор работ по марксистской методологии науки, научный консультант президента ВАСХНИЛ по философским вопросам. Презент неоднократно выступал против Вавилова.
Академик Вавилов обвиняется во всём
А обвинить его было легко. Кто мешает коллективизации? Вредители с их прозападными идеями, в числе которых — вавиловцы. Почему страна столкнулась с голодом? Генетики тормозят создание урожайных сортов. Вавилову припомнили выступления в защиту учёных, проходивших по делу якобы контрреволюционной Трудовой крестьянской партии, обвинили в аполитичности, требовали поставить на ключевые должности в ВИРе членов партии. Ему запретили выезды за границу, что лишало возможности не только посещать научные конференции и симпозиумы, но и проводить экспедиции для сбора материала. В 1935 году Николая Ивановича сняли с поста президента ВАСХНИЛ. Становилось понятно, что арест — лишь дело времени.
До сих пор спорят, причастен ли был лично Лысенко к аресту Вавилова. Приведём здесь лишь один отрывок из книги «Дело академика Вавилова» Марка Поповского, одного из биографов учёного:
«Вице-президент ВАСХНИЛ Николай Вавилов встречается с президентом Трофимом Лысенко. Речь идет сначала о докторской диссертации по генетике, которую Лысенко не допускает к защите. Но постепенно спор разгорается и приобретает общий характер. Происходит жестокая размолвка. Свидетели неохотно вспоминают подробности стычки между Вавиловым и Лысенко. Сказано слишком много. Сохранилось, однако, немаловажное свидетельство профессора Лидии Петровны Бреславец (цитолог, цитогенетик, заведовала лабораторией ВАСХНИЛ — прим. ред.).
Когда академик Вавилов, хлопнув дверью, выбежал из кабинета, одна из научных сотрудниц шёпотом произнесла: «Ну теперь его арестуют». «За что же?» — спросила Бреславец. «Он сказал Трофиму Денисовичу ужасную вещь: «Благодаря Вам нашу страну другие страны обогнали». Вот увидите, его арестуют».
Вавилова арестовали 6 августа 1940 года во время экспедиции по Белоруссии и Украине.
Следователем по его делу был помощник начальника следственной части главного экономического управления НКВД СССР, старший лейтенант Александр Хват. Он подготовил официальное обвинение: руководство контрреволюционной организацией, сотрудничество с иностранными разведками, диверсии для подрыва хозяйственной и оборонной мощи СССР. На первых допросах Вавилов отрицал все обвинения, с течением времени часть признал, кроме сотрудничества с разведками и участия в диверсиях.
Суд по его делу состоялся 9 июля 1941 года, в обстановке военного времени прошёл максимально оперативно и длился меньше часа. Это было закрытое заседание Военной коллегии Верховного суда, на котором присутствовали только обвиняемый, секретарь и трое судей. Согласно протоколу, Вавилов признал себя виновным в участии в контрреволюционной организации «Трудовая крестьянская партия», популяризации антисоветских взглядов, игнорировании интересов середняцких и бедняцких хозяйств.
Суд приговорил учёного к расстрелу, через некоторое время высшую меру заменили на 20 лет лишения свободы. В 1943 году Николай Вавилов умер в саратовской тюрьме и был похоронен в братской могиле.
В 1955 году учёного реабилитировали, установив, что показания, данные против него, полностью сфальсифицированы. Все обвинения с Николая Ивановича Вавилова были сняты.