Художник-еврей
За право называть Марка Шагала своим художником борются Россия, где он родился, и Франция, где он провёл большую часть своей творческой жизни. Мироощущение самого Шагала было тесно связано с осознанием своих еврейских корней, с ними же связаны и многие факты его биографии. Так, Шагала как еврея не хотели брать в гимназию — матери пришлось заплатить учителю. Когда Шагал пожелал отправиться в Петербург учиться, ему как еврею с трудом удалось выбраться из черты оседлости. О днях в столице он вспоминал: «Тогда я понял, что в России не имеют права на жизнь не только евреи, но и великое множество русских, что теснятся, как клопы, по углам. Боже мой, боже!».
Любимый Витебск
Марк Шагал родился в 1887 году в Витебске, в еврейском местечке. О нём он писал: «Вокруг церкви, заборы, лавки, синагоги, незамысловатые и вечные строения, как на фресках Джотто. Явичи, Бейлины — молодые и старые евреи всех мастей трутся, снуют, суетятся. Спешит домой нищий, степенно вышагивает богач. Мальчишка бежит из хедера. И мой папа идёт домой».
Шагал часто и с теплотой вспоминал о своих еврейских родственниках. В автобиографии «Моя жизнь» писатель рассказывает о жизни отца и дядей, о братьях, маме, о домашних молитвах и традициях.
Черноглазая муза
Витебские виды нередко встречались на картинах Шагала. Именно над Витебском летят влюблённые с полотна «Над городом». На полотне Шагал изобразил себя со своей первой женой и музой всей жизни Беллой Розенфельд. Познакомился он с ней в Москве — Белла была подругой его возлюблённой Теи. Увидев Беллу, Шагал потерял голову: «С ней, не с Теей, а с ней должен быть я — вдруг озаряет меня! Она молчит, я тоже. Она смотрит — о, её глаза! — я тоже. Как будто мы давным-давно знакомы, и она знает обо мне всё: моё детство, мою теперешнюю жизнь, и что со мной будет; как будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел её в первый раз. И я понял: это моя жена. На бледном лице сияют глаза. Большие, выпуклые, чёрные! Это мои глаза, моя душа. Тея вмиг стала мне чужой и безразличной. Я вошёл в новый дом, и он стал моим навсегда».
Чёрные глаза Беллы Шагал изображал на своих полотнах до последних дней, даже после смерти возлюбленной. Белла умерла в 1944 году, когда супруги жили в США. После Шагал женился ещё раз, на Валентине Бродской, но о Белле отказывался говорить как о мёртвой.
«Я много раз говорил: никакой я не художник»
Живопись Шагала в корне отличалась от всего, что существовало в то время. Несмотря на советы, он не смог найти общего языка с кубистами. О себе он писал: «Я много раз говорил: никакой я не художник. А кто же — да хоть корова, не угодно ли?».
С учёбой у Шагала не заладилось — совсем недолго он пробыл в Витебске в мастерской Юделя Пена, затем отправился в Петербург, на что выпросил денег у отца. Но и в столице не смог найти себе места — он даже поступил в школу Льва Бакста, но ходить на уроки не стал. Когда Бакст собрался в Париж, юный Шагал, грезивший Францией, хотел отправиться с ним, но не вышло. В Париже они потом еще встретились, но Шагал остался недоволен приёмом бывшего наставника.
Жизнь в Париже
В Париж Шагал всё-таки уехал, но денег, как всегда, не хватало — ему пришлось поселиться в «Улье», знаменитом общежитии художников и богемы.
Он гулял по залам Лувра и разглядывал любимые полотна: «Бродя по круглому залу Веронезе или по залам, где выставлены Мане, Делакруа, Курбе, я уже ничего другого не хотел. Россия представлялась мне теперь корзиной, болтающейся под воздушным шаром. Баллон-груша остывал, сдувался и медленно опускался с каждым годом всё ниже. Примерно то же думал я о русском искусстве вообще».
Перед полотнами Мане, Милле и других Шагал чувствовал себя на своём месте — не в пример были впечатления от самоощущения в русском искусстве. Шагал писал: «Почему моим соотечественникам остался чужд мой язык. Почему мне не верили. Почему отторгали меня художественные круги. Почему в России я всегда был пятым колесом в телеге».
Война и служба
В 1914 году, перед началом войны, Шагал вернулся в Витебск, чтобы жениться на Белле. Уехать в Париж снова не удалось — художнику пришлось остаться в Военно-промышленном комитете. Потом он сменил ещё несколько мест: сначала был начальником Витебского художественного училища, совсем забросив собственную живопись, а затем взялся за подготовку декораций для Еврейского камерного театра. Какое-то время художник даже преподавал живопись беспризорникам.
Эмиграция и слава
В 1922 году Шагал уехал на выставку в Литву, затем в Германию, а оттуда — в Париж. Спустя несколько лет художник получил французское гражданство. Именно во Франции он отказался от живописи и перешёл к витражам, скульптуре и керамике. Первым его большим опытом стало создание мозаик и шпалер для здания парламента в Израиле. Сегодня мы можем увидеть росписи Шагала на плафоне парижской Оперы Гарнье, панно в Метрополитен-опере. Отдельно Шагал работал над гравюрами.
К концу жизни на некогда безвестного еврейского художника, которого мальчиком не хотели брать в художественное училище, обрушилась лавина успеха. Его выставки устраивали в Третьяковской галерее и даже Лувре, несмотря на правило не выставлять полотна при жизни автора. Умер Шагал в 1985 году во Франции.