12 (25) августа 1906 года выпало на субботу, это был приемный день министра внутренних дел Российской империи Петра Столыпина. В такие дни все, кто нуждался во встрече с ним, могли посетить дачу на Аптекарском острове, в которой для рабочих визитов были отведены две приемные комнаты на первом этаже. Обычно людей разных сословий и чинов собиралось много. Роковой день не был исключением.
Под видом посетителей к дому подъехала повозка с двумя мужчинами в форме жандармов. Именно на нее обратили внимание швейцар и адъютант Замятнин, так как приехавшие были в старых касках, а не в недавно измененных головных уборах. Кроме того, они подозрительно прижимали портфели к груди. Как только «жандармы» поняли, что к ним двинулся швейцар, чтобы остановить их перед домом, они бросились во внутрь. На первом этаже их встретил выбежавший Замятнин, но преступники успели кинуть на пол свои портфели. Раздался оглушительный взрыв.
«В ужасе озираясь вокруг себя, увидала на том месте, где только что была дверь, которую я собиралась открыть, огромное отверстие в стене и под ним, у самых моих ног, набережную Невки, деревья и реку», — писала в мемуарах дочь Столыпина Мария. Сразу после взрыва стояли непрекращающиеся крики и стоны. Сам Столыпин со своей женой искали двух детей, дочь Наташу и сына Адю — они были ранены. Других пострадавших, пока не подъехали кареты скорой помощи, перевязывали на месте трагедии дочь Мария и княжна Маруся Кропоткина.
Выжить у революционеров и оказавшихся рядом Замятнина и швейцара шансов не было — их взрыв убил мгновенно. Члены террористической группы, которые бросили бомбы в дом на Аптекарском острове, входили в число радикальной партии «Союз социалистов-революционеров-максималистов». На их счету была не одна подобная акция.
Дача Столыпиных на Аптекарском острове серьезно пострадала. Единственной не тронутой взрывом комнатой был кабинет премьер-министра. «В момент взрыва папa сидел за письменным столом. Несмотря на две закрытые двери между кабинетом и местом взрыва, громадная бронзовая чернильница, поднялась со стола на воздух и перелетела через голову моего отца, залив его чернилами. Ничего другого в кабинете взрыв не повредил, и среди десятков убитых и раненых в комнатах рядом и наверху, папa, волею Божьей, остался цел и невредим», — восстанавливала события того дня Мария.
После покушения Столыпин только укрепил свои позиции в качестве государственного деятеля. Народ увидел его хладнокровное спокойствие и самообладание в страшной ситуации. Вскоре после нападения 1906 года было принято «Положение Совета министров о военно-полевых судах», по которому время судебных процессов над обвиняемыми в покушениях, убийствах значительно сокращалось — срок рассмотрения не должен был превышать 48 часов. «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества», — произнес Столыпин на II созыве Государственной думы в 1907 году.