Провозглашению здравствующего монарха богом имело давние традиции в Древнем Египте и в азиатских царствах. Но в Европе подобный культ правителя долго не приживался. С одной стороны, во многих государствах Средиземноморья были сильны традиции коллегиального управления, а с другой — даже в устоявшихся наследственных монархиях царь зачастую воспринимался как «первый среди равных». Но к 1-му веку ситуация стала меняться. Причём именно граждане Рима, считавшиеся образцовыми хранителями демократических традиций, начали воплощать на практике идею обожествления живого владыки.
Прецедент
Задолго до крушения Римской республики любопытный прецедент создал Александр Македонский. Покорив огромные пространства и насмотревшись пышных египетских и азиатских церемониалов, он сам объявил себя богом. И потребовал от своих приближённых соответствующих почестей.
Новые подданные из числа персов и других восточных народов были готовы без колебаний признать божественную сущность великого завоевателя и соблюдать любые обряды. Но среди природных македонцев и греков подобная затея встретила резкое отторжение. Для тех, кто прошёл с царём не одну битву и не одну совместную попойку, казалось немыслимым кланяться полководцу до земли и целовать ногу (так называемый обряд проскинезы).
В итоге Александр был вынужден смягчить свои требования. Но этот опыт и желание «поставить мир на колени» не образно, а в реальности, не были забыты. Слава покорителя Персии была так велика, что деяния легендарного македонца превратились для всех амбициозных правителей в предмет почти непременного подражания.
Сакральная сила власти
Непосредственно в Риме культ императора родился также не на пустой почве. Почитание богов и строгое соблюдение правил религиозной жизни считались одними из важнейших добродетелей. Даже в периоды особого расцвета вольнолюбия никто из самых просвещённых граждан не мог себе позволить усомниться в святости устоявшихся церемоний.
Мелочное соблюдение всех процедур при жертвоприношениях и гаданиях иногда оказывалось важнее упущенной победы. Нет никаких значимых свидетельств того, чтобы кто-либо в Риме посмел отпускать презрительные насмешки в адрес жрецов.
Более того, главные должности жрецов были настолько престижны, что со времён Юлия Цезаря римские императоры «приватизировали» пост великого понтифика. С 1-го века высшая светская и духовная власть оказались неразделимы.
Все наиболее знатные семьи Вечного города вели свою родословную от какого-либо божества. В частности, Юлии почитали за прародительницу Венеру. Кроме того, в Риме одной из самых желанных наград для полководца был триумф, во время которого победитель представал перед горожанами не как военный вождь, а в образе всенародно почитаемого Юпитера.
Правда, следует оговориться, что античные боги имели множество вполне земных черт и пороков. Могли обладать не только сверхспособностями, но также оказаться мстительными, завистливыми и даже трусливыми. В этом смысле греческие и римские боги были гораздо ближе к смертным людям, нежели более поздний образ Создателя в христианстве (а равно и в любой монотеистической религии).
Ещё одной важной предпосылкой к формированию императорского культа стали особенности римского общества. Отец семейства имел абсолютную власть над своими рабами, а члены семьи и круг зависимых людей (клиенты) были обязаны беспрекословно выполнять его волю. Таким образом, к началу имперского периода в истории Рима общество было вполне готово воспринимать власть верховного правителя как сакральную силу, а его самого — как божество.
Цезарь и Август
Первым человеком, которого при жизни сенат провозгласил государственным богом Рима, стал Юлий Цезарь. Это решение во многом было закономерным. Ведь полководец, кроме реальной диктаторской власти, не забыл и о формальностях. Он одновременно был трибуном, консулом и верховным понтификом. Позволить себе такое обычный человек просто не смог бы. А вот богу всё подвластно. И почему бы в таком случае не сопроводить статую Цезаря надписью Deo invicto («Непобедимому богу»)? Но знаменитый диктатор пошёл ещё дальше. К традиционным 15 фламинам (специальным жрецам, которые осуществляли культ 15 главных богов) прибавился ещё один. Новый фламин персонально отвечал за культ Юлия Цезаря.
Убийство диктатора чуть не завершило едва входящий в устойчивую традицию культ императора. Враги Цезаря и сторонники республиканских порядков не считали власть узурпатора сакральной. Однако итоговая победа цезарианцев во главе с Октавианом Августом придала новый импульс делу обожествления здравствующего правителя.
Сам новый император был очень суеверным. Он боялся, что официальное провозглашение богом неизбежно ведёт к смерти. Письма провинциалам Октавиан скромно подписывал divus filius («сын божий», имея в виду своё усыновление Цезарем). Но маховик сакрализации был уже запущен. Множились статуи Августа в образе Юпитера и храмы, посвящённые лично ему. Ни император, ни сенат ничего не могли с этим поделать. Многие граждане искренне считали правителя живым божеством и обращались к нему с молитвами о защите или благоденствии. Для людей той эпохи это было вполне естественно. Почему бы заодно с прочими небесными покровителями не принести жертву земному владыке? Процесс обожествления стал необратимым.
Воцарение Тиберия уже ничего не меняло. Но привычка почитать здравствующего императора подчас приводила к курьёзам. Один такой случай имел серьёзные последствия. Некий гражданин (возможно, желая сэкономить, а может, по простодушию) заменил на своей собственной статуе Августа голову почившего императора на голову Тиберия. Бдительные соседи донесли «куда следует», и вскоре начался процесс об «оскорблении императорского величия». В последующем подобные суды стали обычным явлением. И многие римляне закончили жизнь от рук палача лишь за то, что не проявляли должного усердия, отправляя культ монарха.
Калигула
Первым императором Рима, который не просто смирился с культом своего имени среди провинциалов и низших классов, но и прямо потребовал ставить собственные статуи среди главных богов, стал Калигула. Отныне почести римскому владыке следовало воздавать не в добровольном, а в обязательном порядке.
Молодой правитель не страдал робостью. Он стал появляться на публике в образе Юпитера с позолоченной бородкой и золотыми молниями в руке. Иногда Калигула менял бутафорские предметы в этих представлениях. Он мог явиться с трезубцем Нептуна или с кадуцеем Меркурия. А то и вовсе облачался в шелка и представал в образе Венеры.
Особое удовольствие Калигуле доставляло унижение сенаторов. Император хотел, чтобы они именовали его только «богом» и «господином». И никак иначе. Ещё совсем недавно о таком дерзком вызове высшему органу власти не могло быть и речи. Но всё изменилось. Понятия гордости и чести среди глав древних родов померкли и остались лишь в воспоминаниях. И лидеры лучших семейств, чьи предки предпочитали смерть публичному унижению, смирились. Убоявшись расправы, сенаторы согласились почитать Калигулу как бога.
Правда, серьёзная проблема возникла в Иудее. Для евреев приказ об установке в своих храмах статуи простого смертного (пусть и могущественного императора) был немыслим. Всё могло обернуться всенародным восстанием. Друзья Калигулы потратили немало сил, объясняя ему всю опасность положения. И тот в итоге махнул рукой. Установку статуй императора в иудейских святилищах отложили до лучших времён.
От статуй к проскинезе
В последующие годы культ римских правителей оставался незыблемым. Он мог лишь становиться менее навязчивым (например, в период власти «хороших» императоров) или принимать вычурные формы при нахождении на троне людей с манией величия. Особо отличились Нерон, Домициан, Коммод, Аврелиан и Диоклетиан.
Нерон приказал воздвигнуть в свою честь гигантскую статую, представ в образе бога солнца. Домициан лично следил за повсеместной установкой собственных золотых и серебряных статуй. Кроме того, он решил переплюнуть славу божественных Цезаря и Августа и повелел переименовать в свою честь не один, а сразу два месяца (сентябрь и октябрь).
Коммоду показалось, что уже устоявшиеся традиции императорского культа приелись. Нужны новые смелые идеи. И он приказал почитать себя как Геркулеса. Именно в этом образе он был отчеканен на монетах. В свою очередь, Аврелиан стал первым, кто везде появлялся в диадеме и оброс невероятным количеством титулов, каждый из которых начинался с прилагательного «величайший».
Кульминации обожествление императора достигло при Диоклетиане. Исполнилась мечта Александра Великого. Проскинеза стала обязательным ритуалом для всех, кто обращался к повелителю.
Как ни странно, но именно после Диоклетиана культ императора стал сходить на нет. Уже при Константине Великом в Риме было введено в качестве официальной религии христианство. И, разумеется, с того времени ни о каком многобожии речи быть не могло. Тем не менее осколки культа ещё около ста лет напоминали о себе. Даже императоры-христиане периодически объявлялись богами. Например, Валент и Феодосий Великий. Но в целом именно монотеизм радикально изменил прежние традиции почитания монарха. Исчезли жертвоприношения (без которых прежний культ был неисполним), а старые языческие храмы стали превращаться в церкви (а значит, из них выносили все статуи). А вскоре исчезла и сама империя.