Развернуть пушки, войти в рейхсканцелярию и арестовать Гитлера
Первый из этих заговоров сложился в 1938 г., когда фронда в среде консервативной элиты Третьего рейха стала преобразовываться в движение Сопротивления. Британский премьер Уинстон Черчилль в воспоминаниях отмечал, что уже в 1938 г., перед нападением Германии на Чехословакию в рейхе был заговор против Гитлера, в котором участвовали «генералы Гальдер, Бек, Штюльпнагель, Вицлебен (командующий берлинским гарнизоном), Томас (заведующий вооружением), Брокдорф (командующий потсдамским гарнизоном) и граф Гельдорф, стоявший во главе берлинской полиции. Главнокомандующий генерал фон Браухич был осведомлен и одобрил».
[Сборник: Против Гитлера]
В действиях заговорщиков предотвращение войны связывалась с изменением политического режима и устранением от власти Гитлера и его окружения. Предполагалось установить временную военную диктатуру, чтобы затем восстановить конституционное государство на основе попранной Гитлером Веймарской конституции. С огромными предосторожностями был разработан план, который вступал в силу одновременно с началом операции «Грюн» — нападением Германии на Чехословакию.
Генералам Гёпнеру и Брокдорф-Алефельду силами подчинённых им 1-й и 23-й дивизий было приказано занять узловые пункты Берлина. Отряду добровольцев под командованием капитана Хайнца была поставлена задача захватить рейхсканцелярию. Обезвредить Гитлера должна была группа из 40 человек. Начальник военной разведки (абвера) адмирал Канарис предоставил отряду оружие и взрывчатку, а также двух диверсантов — обер-лейтенантов Херцнера и Кнаака. В отношении судьбы Гитлера высказывались разные точки зрения: начальник штаба абвера полковник Остер предлагал просто пристрелить Гитлера. Гальдер был сторонником «несчастного случая» с фюрером. Вицлебен хотел объявить Гитлера умалишённым. В итоге было решено низложенного диктатора арестовать, придать суду Народного трибунала, а потом, возможно, отправить пожизненно в сумасшедший дом. Предполагалось также объявить о запрещении и роспуске нацистской партии и всех связанных с ней организаций.
28 сентября 1938 г. Гальдер отдал приказ о начале переворота. Часть войск Вицлебена находилась уже на пути к границе с Чехословакией. Напряжение возрастало. В середине дня Браухич поехал в рейхсканцелярию, чтобы выяснить положение дел, прежде чем войска заговорщиков двинутся на Берлин. Там он узнал, что Муссолини внес заманчивое предложение о разделе Чехословакии и что Чемберлен и Даладье выезжают, чтобы провести конференцию с Гитлером в Мюнхене. Браухич немедленно отменил переворот: нельзя же арестовывать человека, одержавшего бескровную победу. Гальдер был в полной растерянности: «Что же нам делать? Гитлеру во всём сопутствует успех».
Заговор 1938 года закончился ничем: заговорщики не выступили. Англия и Франция в 1938 г. не только отдали Гитлеру часть Чехословакии, но и спасли его самого. Однако о подготовке свержения Гитлера никто из генералов не проговорился: Гитлер о заговоре не узнал, а генералы стали искать другого случая «устранения» своего фюрера и Верховного главнокомандующего.
Заговор в штабе группы армий «Центр»
В 1941 г., после нападения Германии на Советский Союз, судьба Второй мировой войны решалась на советско-германском (Восточном) фронте. Центром антигитлеровского заговора на Восточном фронте был штаб командующего группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока. Здесь служили антигитлеровски настроенные молодые аристократы, чьи нравственные ценности вступили в острое противоречие с военными преступлениями нацистов.
Практическим руководителем этой группы приближённых фон Боку офицеров был полковник генерального штаба (с 1 июня 1944 г. генерал-майор) Хеннинг фон Тресков, начальник оперативного отдела штаба группы армий «Центр» и племянник фон Бока. В сентябре 1941 г., когда до Трескова дошли сведения о ситуации в концлагерях, он вступил в контакт с берлинской группой Сопротивления во главе с генерал-полковником Людвигом Беком, бывшим обер-бургомистром Лейпцига и рейхскомиссаром по ценам Карлом Фридрихом Гёрделером и начальником штаба абвера Хансом Остером.
Тресков много раз, правда, безрезультатно, пытался убедить своего дядю, генерал-фельдмаршала фон Бока, заявить официальный протест против приказов «О комиссарах» и «Об особой подсудности в районе Барбаросса»: «Если нам не удастся побудить фельдмаршала Браухича (главком сухопутных сил фон Браухич и фон Бок были отправлены Гитлером в отставку в связи с провалом «блицкрига» против СССР. — прим. автора) предпринять, даже пустив в ход весь свой авторитет, всё возможное для того, чтобы отменить эти приказы, Германия окончательно потеряет свою честь, а это будет давать себя знать на протяжении сотен лет. Вину за это возложат не на одного только Гитлера, а и на вас, и на меня, на вашу жену и на мою, на ваших детей и на моих».
В декабре 1941 г. Тресков и его единомышленники в Берлине готовили новый военный путч. Для захвата или уничтожения Гитлера предполагалось использовать силы 4-й танковой группы генерал-полковника Эриха Гёпнера. Однако отправить танкистов Гёпнера в рейх для участия в военном перевороте заговорщикам не удалось. 4-я танковая группа, действовавшая составе группы армий «Центр», понесла тяжёлые потери в Вяземском сражении и Московской битве. 7 января 1942 г. Гёпнер за самовольное отступление под Москвой был отстранён Гитлером от командования. На следующий день он был с позором отправлен в отставку «за трусость и неподчинение приказам». Однако связи опального Гёпнера с антигитлеровским Сопротивлением только усилились. 20 июля 1944 г. его арестовали как участника заговора против Гитлера и 8 августа 1944 г. повесили в тюрьме Плётцензее в Берлине.
19 декабря 1941 г. в командование группой армий «Центр» вступил генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге по прозвищу «Умный Ганс». Тресков, имевший постоянный личный контакт с новым командующим, пытался, однако без особого успеха, вовлечь Клюге в ряды военного Сопротивления Гитлеру.
17 ноября 1942 г. Тресков в беседе со своим двоюродным братом, адъютантом генерал-фельдмаршала фон Манштейна и убеждённым антинацистом Александром Штальбергом, сказал, что в генштабе «сидят подручные главного преступника — Гитлера… В группе армий (в штабе группы армий «Центр». — прим. автора) есть достоверная информация, что в тылу специальные части СД и СС организованно осуществляют планомерное уничтожение мирного населения в масштабах, превосходящих любые фантазии».
В ноябре 1942 г. адъютант и кузен Трескова лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф, выполняя поручение своего дяди, привез на тайную встречу с фон Клюге одного из лидеров антигитлеровской консервативной оппозиции Карла Гёрделера. Но «Умный Ганс» был слишком хитёр, чтобы однозначно встать на сторону заговорщиков. Через несколько дней после разговора с Гёрделером он написал генералу Беку в Берлин, чтобы путчисты на него не рассчитывали.
Однако Клюге не только не выдал заговорщиков, но и фактически прикрывал подготовку Тресковым и его группой покушения на фюрера и Верховного главнокомандующего. Тресков утверждал, что принесённая Гитлеру присяга больше не имеет силы. «Разве это не удивительно, что… в генеральном штабе германской армии… обсуждают, как лучше убить главу государства! И всё-таки, это единственное решение, чтобы спасти немецкий народ от величайшей катастрофы во всей его истории».
В распоряжении Клюге находился кавалерийский полк охраны штаба группы армий «Центр» под командованием полковника Георга Бёзелагера; в случае приезда Гитлера штаб группы «Центр» Бёзелагер был готов совершить покушение на Гитлера. В подготовке покушения участвовали 9 офицеров — 4 из штаба группы армий «Центр» и 5 из кавалерийского полка охраны штаба. Однако накануне визита Гитлера в штаб группы армий «Центр» выяснилось, что «живая тень фюрера» — рейхсфюрер СС Гиммлер сопровождать Гитлера не будет. Когда 13 марта 1943 г. Гитлер на личном самолёте прилетел из Винницы на оперативное совещание в штаб группы армий «Центр» в Смоленск, Клюге запретил Трескову и братьям Бёзелагер действовать: «Убить Гитлера, но не захватить Гиммлера — это угрожает гражданской войной… Покушение на Гитлера не приведёт к решающим последствиям, если одновременно с ним не будет устранен рейхсфюрер СС».
Бомба в самолёте и другие попытки убить Гитлера в 1943 г.
У Трескова и его адъютанта Шлабрендорфа был ещё один, запасной, вариант: организовать «несчастный случай» — сделать так, чтобы самолёт с Гитлером на борту «по неясным причинам» взорвался бы в воздухе где-нибудь в районе Минска. В «Фоке-Вульф Кондор», на котором Гитлер вылетел из Смоленска, Тресковом и Шлабрендорфом была подложена взрывчатка замедленного действия, замаскированная под коробку с двумя бутылками французского коньяка. Сопровождавший Гитлера полковник Хейнц Брандт из штаба Верховного командования сухопутных сил (ОКХ), бывший чемпион Берлинской олимпиады 1936 г. по конкуру, согласился захватить с собой эти бутылки в Берлин и передать их в подарок генералу Гельмуту Штифу. Но в воздухе взрыва не последовало: Брандт поместил смертоносную посылку в багажное отделение самолёта, где детонатор не сработал от холода.
Вскоре заговорщикам представилась новая возможность убить Гитлера. 21 марта 1943 г. доверенное лицо Трескова полковник фон Герсдорф должен был взорвать себя вместе с Гитлером во время посещения последним выставки трофейного советского оружия, которую группа армий «Центр» устроила в берлинском Цейхгаузе по случаю «дня повиновения героев». Но взрывной механизм в кармане шинели Герсдорфа был установлен на 10 минут, а Гитлер провел на выставке всего лишь 2 минуты. Герсдорф едва успел скрыться в туалете, чтобы извлечь взрыватель из адской машины.
В конце августа 1943 г. Тресков изложил бывшему германскому послу в СССР, а в то время — руководителю 13-го политического («русского») отдела МИД Германии графу Фридриху Вернеру фон дер Шуленбургу план установления контактов с Советским Союзом. С помощью офицеров штаба группы армий «Центр» Шуленбурга намечалось переправить за линию фронта для ведения переговоров о заключении компромиссного мира с СССР. По мнению Трескова, это был единственный шанс избежать тотального поражения Германии. Об этом плане осенью 1943 г. Тресков беседовал с одним из руководителей «штатского сектора» антигитлеровского заговора Гёрделером. Однако план Трескова Гёрделер не одобрил.
Летом 1943 г. Тресков совместно с заговорщиками из штаба ОКХ подполковником графом Клаусом фон Штауффенбергом и майором Гансом-Ульрихом фон Эртценом разрабатывал планы свержения нацистского режима, которые, наряду с устранением Гитлера и нацистской верхушки предусматривали заключение перемирия и мирные переговоры с советской стороной. Об этом свидетельствуют документы заговора 1943 г., найденные 17 февраля 1945 г. советской военной контрразведкой «Смерш» на территории бывшей штаб-квартиры ОКХ в Мауэрвальде под Растенбугом (Восточная Пруссия) при помощи перешедшего на сторону Красной Армии участника заговора против Гитлера майора генштаба Йоахима Куна. В двух банках, металлической и стеклянной, зарытых Куном осенью 1943 г. по указанию Штауффенберга, была спрятана документация заговора против Гитлера 1943 г.: «календарь мероприятий по реализации плана смены главы германского государства и Верховного главнокомандующего», постановление о введении в рейхе чрезвычайного положения в связи со смертью Гитлера, приказы, обращения, оперативные распоряжения, подготовленные в связи с так и не состоявшимися покушениями на Гитлера 1943 г.
В сентябре 1943 г. генерал Штиф с группой офицеров штаба ОКХ, среди которых был майор Кун, пытался осуществить убийство Гитлера в ставке под Растенбургом (Восточная Пруссия). Но бомба, установленная заговорщиками в водонапорной башне, взорвалась преждевременно. Виновных не нашли: расследование по этому делу вел полковник абвера В. Шрадер, связанный с заговорщиками.
В сентябре 1943 г. Трескову совместно со Штауффенбергом удалось приспособить план «Валькирия» (использование армии резерва для подавления беспорядков, вызванных восстанием иностранных рабочих-каторжников в германском тылу) для целей заговора против Гитлера. Тем самым подготовка к военному путчу пошла почти официально. Шансы успешного захвата заговорщиками государственной власти заметно возросли.
12 октября 1943 г. Клюге попал в автомобильную катастрофу на шоссе Орша-Минск; он получил тяжёлые травмы и был отправлен для лечения в Германию. На посту командующего группой армий «Центр» его сменил генерал-фельдмаршал Эрнст Буш. (Участие Клюге в заговоре против Гитлера было раскрыто после провала государственного переворота 20 июля 1944 г. 18 августа 1944 г. Клюге покончил жизнь самоубийством, отравившись цианистым калием).
21 ноября 1943 г. была предпринята ещё одна «шинельная» попытка покушения. Молодого капитана Акселя фон дем Бусше заговорщики выбрали в качестве «манекена» для показа новой униформы, разработанной по приказу Гитлера. Перед тем как утвердить униформу для массового пошива, была устроена её демонстрация. Во избежание неудачи, которая постигла Герсдорфа, Бусше спрятал в карманах шинели два взрывных устройства. Однако бомба союзников, сброшенная во время воздушного налета на Берлин, уничтожила здание, где находились образцы новой военной одежды. Бусше вернулся в свою роту на Восточном фронте и вскоре был тяжело ранен в бою. «Патриотический суицид» не удался.
Штауффенберг: «Речь больше не о фюрере, не об отечестве, не о моих жене и четырёх детях — речь теперь идёт обо всём немецком народе»
С осени 1943 г. ключевую роль в военном Сопротивлении стал играть Штауффенберг. В сентябре 1943 г. он был назначен начальником штаба общевойскового управления сухопутных сил в Берлине; с июня 1944 г. он в чине полковника стал начальником штаба армии резерва, которой командовал генерал-полковник Фридрих Фромм. Штауффенберг пытался объединить единой программой различные группы Сопротивления, осуществлял связь с гражданской частью заговора и координировал планы государственного переворота с заговорщиками, которые действовали в Берлине, Вене, Париже и штабе группы армий «Центр» на Восточном фронте.
26 декабря 1943 г. Штауффенберг был вызван для доклада в ставку Гитлера «Волчье логово» под Растенбургом. В портфеле Штауффенберга находилось взрывное устройство замедленного действия, которое изготовил и хранил его друг и подчиненный Кун. Однако Гитлер по своему обыкновению в последний момент отменил совещание и Штауффенбергу пришлось увезти бомбу обратно в Берлин.
Главными движущими мотивами Штауффенберга в его решении убить Гитлера были именно зверства, чинимые нацистским режимом, его армией и спецслужбами на Востоке: жестокости германской оккупационной политики, бесчеловечное обращение с советскими военнопленными, уничтожение евреев. Ещё в августе 1942 г. в Виннице в разговоре с Куном, своим подчинённым и другом, Штауффенберг сказал: «С того момента, когда была сделана ошибка объявления войны России, эту войну нельзя было выиграть даже при самом искусном руководстве. Следовательно, эта война является бессмысленным преступлением… Первопричину всех несчастий надо искать в личности фюрера и в его национал-социалистской теории… Если войну больше нельзя выиграть, то нужно сделать всё, чтобы спасти германский народ. А это, в свою очередь, возможно лишь путём быстрого заключения мира, причём сейчас, когда мы ещё располагаем силами».
В конце июня 1944 г. Штауффенберг произнёс свои знаменитые слова: «Речь больше не о фюрере, не об отечестве, не о моих жене и четырёх детях — речь теперь идёт обо всём немецком народе». Тресков ответил: «Покушение на Гитлера должно быть совершено любой ценой. Если же оно не удастся, то, несмотря на это, надо попытаться совершить государственный переворот. Ведь дело здесь уже не столько в практической цели, сколько в том, чтобы показать, что германское движение Сопротивления перед лицом всего мира и истории отважилось, не щадя своей жизни, на этот решающий бросок. Всё остальное в сравнении с этим безразлично».
11 июля 1944 г. в Бергхофе и 15 июля 1944 г. в «Волчьем логове» Штауффенберг готовился убить Адольфа Гитлера, но вынужден был отменить обе эти попытки.
Покушение любой ценой
19 июля 1944 г. Штауффенберг получил вызов в «Волчье логово» на 20 июля. В третий раз покушение нельзя было откладывать. Орудием заговорщиков была пластиковая взрывчатка британского производства, снабжённая бесшумными «карандашными» химическими взрывателями замедленного действия.
Ранним утром 20 июля 1944 г Штауфенберг и его адъютант обер-лейтенант Вернер фон Хефтен вылетели из Берлина в Растенбург. В их портфелях находились две бомбы с «карандашными» взрывателями.
Помещение для оперативных совещаний в ставке Гитлера почти полностью занимал огромный стол с картами, вокруг которого после прихода Штауффенберга и начальника Верховного командования вооруженных сил нацистской Германии генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля собралось 25 человек. Штауффенберг поставил портфель с бомбой у подставки, которая находилась в непосредственной близости от Гитлера. Затем он доложил Кейтелю, что ему необходимо срочно переговорить по телефону с Берлином, вышел из помещения и направился прямо к начальнику связи вермахта генералу Эриху Фельгибелю, где его уже ожидал с автомашиной фон Хефтен.
Полковник Брандт, желая подойти поближе к карте, задел ногой помешавший ему портфель Штауффенберга и переставил его по другую сторону подставки стола, подальше от Гитлера.
В 12:42 бомба в портфеле взорвалась. Штауффенберг, Хефтен и Фельгибель увидели пламя взрыва. Они были уверены, что Гитлер убит. Но Гитлер получил лишь сильный ушиб руки, которой опирался на стол. Личному врачу доктору Теодору Моррелю Гитлер гордо сказал: «Я неуязвим! Я бессмертен!».
Тем временем в штабе восстания в Берлине — в Бендлер-блоке (здании штаба ОКХ на Бендлерштрассе, д. 11−13) генерал от инфантерии Фридрих Ольбрихт и его ближайшие соратники тщетно ожидали сигнала действовать — телефонного звонка из Растенбурга. Лишь в 15:30 удалось установить телефонную связь между Бендлерштрассе и «Волчьим логовом». Оттуда пришло лишь лаконичное известие о состоявшемся покушении, но жив Гитлер или мёртв, сказано не было. Тогда Ольбрихт распорядился отдать приказы о подъёме войск по боевой тревоге в соответствии с планом государственного переворота, имевшим кодовое название «Валькирия».
Около 16:00 Штауффенберг и Хефтен совершили посадку на аэродроме в Рангсдорфе, полагая, что военный переворот в Берлине уже идёт полным ходом. Но лишь в 16:30 капитан Клаузинг принёс на узел связи в здании штаба ОКХ текст телеграммы с первым основным приказом «Валькирия». Поскольку телеграмма не имела пометок о степени срочности и секретности, офицер узла связи Рёриг вернул её Клаузингу. Спустя десять минут тот вновь вручил телеграмму Рёригу. Первая фраза «фюрер Адольф Гитлер убит» теперь была зачёркнута. Основной приказ имел подпись генерал-фельдмаршала фон Вицлебена и передавал всю исполнительную власть командующим войсками, тем самым давая им первые директивы. С 17:35 до 21:03 телеграмма была отправлена 20 адресатам.
Около 16:45 Штауффенберг и Хефтен вошли в Бендлер-блок и немедленно направились в кабинет Ольбрихта, чтобы доложить ему о ходе дел. На слова Ольбрихта, что, по сообщению Кейтеля, Гитлер жив, Штауффенберг возразил, что это — манёвр Кейтеля и ставки Верховного главнокомандования с целью выиграть время, и потребовал быстрых и решительных действий. К этому моменту и другие заговорщики прибыли на Бендлерштрассе.
На остававшийся неясным вопрос о судьбе Гитлера генерал-полковник Людвиг Бек, прибывший в штаб ОКХ, ответил так: «Для меня этот человек мёртв. И этим я и буду руководствоваться в своих дальнейших действиях. Мы не имеем права отступать от этой линии, иначе внесём смятение в наши собственные ряды».
Лишь в 18:30 на Бендлерштрассе наконец поступило сообщение, что правительственный квартал Берлина оцеплен тремя ротами охранного батальона. К 19 часам подразделения пиротехнического училища и оружейно-технического училища сухопутных войск заняли свои опорные пункты в Цейхгаузе и бывшем королевском дворце. Две ударные группы патрульной службы сухопутных войск в 19:00 стояли на углу улиц Унтер-ден-Линден и Вильгельмштрассе в готовности атаковать здание министерства пропаганды и арестовать рейхсминистра и гауляйтера Берлина Йозефа Геббельса. Но основные силы ещё не подошли — первые танки прибыли в центр города только около 19:30. Вечером 20 июля никаких донесений о захвате имперской канцелярии, министерства пропаганды, Главного управления имперской безопасности и радиостанции всё ещё не было.
В 17:30 Гитлер имел телефонный разговор с Геббельсом и поручил ему подготовить чрезвычайное сообщение для радио: покушение имело место, но сорвалось. Это сообщение было передано в эфир в 18:45. Весть о том, что Гитлер жив и лишь легко ранен, усилила нерешительность среди заговорщиков и ещё больше замедлила осуществление приказов «Валькирия».
Ближайшие цели заговора не были достигнуты: министерства не заняты, имперская канцелярия и штаб-квартира гестапо не захвачены, находившиеся в Берлине нацистские главари не арестованы, радиопередачи министерства пропаганды не прекращены, а сами радиостанции не поставлены на службу восстанию, войска СС не разоружены. Драгоценное время было потеряно. В своих тщательно разработанных планах Штауффенберг и Ольбрихт исходили из того, что войсковые части будут действовать быстро и точно, что в значительной мере зависело от позиции офицеров. Здесь таилось самое слабое место военного планирования заговора: многие офицеры заняли выжидательную позицию, предпочитая примкнуть к победителю.
Но главная причина провала переворота заключалась не только в неразберихе с отдачей приказов и замедленном темпе военной операции. Руководители восстания в Берлине не имели надёжных боевых групп для решения неотложных задач первого часа. Заговорщики хотели захватить власть, имея в своём распоряжении немногие тыловые части вермахта, лишь отдавая войскам команды по телеграфу и телефону, избегая массового участия армии в восстании. (Геббельс издевательски назвал заговор генералов «революцией по телефону».) Хотя воззвания и призывы по радио к армии и народу были подготовлены, обратиться с ними руководители переворота хотели только после того, как власть уже будет крепко находиться в руках вермахта.
20 июля 1944 г. в Вене и Париже
В Вене участниками заговора были полковник Рудольф граф Марогна-Редвиц и майор Карл Соколл; они были лично знакомы со Штауффенбергом. Около 18:00 в расположенный в Вене штаб XVII военного округа поступила телеграмма с первым основным приказом «Валькирия», в которой, однако, отсутствовала фраза «фюрер Адольф Гитлер убит». Начальник штаба командующего округом полковник Генштаба Кодре известил об этом отсутствовавшего в штабе командующего генерала фон Эзебека и распорядился насчёт первоначальных мер. Положение было разъяснено другим офицерам штаба округа. Для охраны командования округа были привлечены два взвода венского охранного батальона. Тем временем поступила ещё одна телеграмма со вторым основным приказом, предписывавшим захват ключевых объектов и арест нацистских главарей. Кодре объявил общую тревогу по сигналу «Валькирия» и назначил на 19:00 совещание офицеров. Прибывший генерал Эзебек одобрил принятые начштаба меры, но потребовал запросить Берлин, так как тем временем по радио были переданы сообщения о неудаче покушения.
Кодре говорил по телефону со Штауффенбергом, тот подтвердил телеграмму и настаивал на быстрейшем исполнении приказов. Эзебек не был посвящён в планы заговорщиков, но, услышав, что Штауффенберг является одним из руководителей операции, дал своё согласие действовать. Около 19:20 собравшиеся на совещание офицеры ознакомились с обстановкой и со своими задачами. Все нацистские, эсэсовские и полицейские начальники получили распоряжение прибыть к 20:00 на срочное совещание в штаб округа. Майор Соколл, выступавший за немедленное приведение войск в боевую готовность, дал охране здания приказ не выпускать из него никого, кто не носит форму вермахта, в случае отказа повиноваться — арестовывать, а при сопротивлении применять оружие. Когда приглашенные собрались (некоторые, в том числе гауляйтер Австрии фон Ширах, не явились), их посадили под арест в разные комнаты, где подали вина и закуски. Комендант Вены генерал Зинцингер взял на себя арест всех остальных видных нацистских руководителей города.
Наибольший размах и эффективность заговор против Гитлера приобрёл в Париже. Уже после 14:00 в Париже полковник Финк получил по телефону шифровку о покушении на Гитлера. На Бендлерштрассе в это время о совершившемся покушении ещё ничего не знали. Однако точная информация поступила только в 16:30 в результате телефонного звонка Штауффенберга своему двоюродному брату подполковнику Цезарю фон Хофаккеру, служившему в штабе Главнокомандующего войсками на Западе и являвшемуся одним из руководителей группы заговорщиков во Франции. Хофаккер немедленно информировал командующего войсками во Франции генерала от инфантерии Карла-Генриха фон Штюльпнагеля, вокруг которого спустя короткое время собралась группа посвящённых офицеров. Штюльпнагель отдал заранее намеченные приказы: подъём по тревоге надёжных войск, занятие важных зданий, арест офицеров СС гестапо и СД, прекращение радио- и телефонной связи между Францией и Германией, включая линии, соединяющие с Берлином, захват парижской радиостанции.
В 22:30 начался арест руководящих лиц СС, СД и гестапо в Париже. Хотя большинство участвовавших в этом армейских офицеров не были посвящены в заговор, они последовательно осуществляли приказы, как только поняли, что эти распоряжения направлены против СС и гестапо. С одобрением отнеслись к приказам заговорщиков солдаты. Когда военный комендант Парижа барон Бойнебург-Ленгсфельд, лично руководивший операцией по аресту эсэсовцев, спросил одного солдата, что тот думает насчёт происходящего, тот ответил: «Наконец-то взяли за жабры эту чёрную чуму. Теперь и мы скоро заживём спокойно». За короткое время было арестовано около 1200 чинов СС, СД и гестапо. Они не оказали никакого сопротивления, только некоторым удалось бежать. Операция была предпринята столь неожиданно, что вскоре пошёл слух, будто бойцы отрядов французского Сопротивления, переодевшись в немецкую военную форму, совершили налёт на штаб-квартиру гестапо в Париже.
События в Париже показывают, какие возможности в действительности имел государственный переворот даже притом, что он опирался лишь на немногие войсковые части. Однако и на Западе основная масса солдат узнала о путче против Гитлера лишь тогда, когда он уже провалился.
«Да здравствует священная Германия!»
Тем временем в Берлине в ходе восстания произошёл решающий поворот. В 19:00 командир охранного батальона «Великая Германия» майор Ремер отправился арестовывать министра пропаганды Геббельса. Министр спросил Ремера, является ли он убеждённым национал-социалистом. Ремер заверил, что «на все 100 процентов стоит за фюрера». Тогда Геббельс по телефону соединил Ремера с Гитлером. Фюрер лично приказал Ремеру подавить путч и произвёл майора в полковники. Ремер немедленно выехал в комендатуру и возглавил действия против заговорщиков. В 20:30 перед личным составом охранного батальона выступил Геббельс, который поливал грязью «изменников» и объявил, что долг батальона «Великая Германия» — подавить путч. Ремер заявил солдатам, что Гитлер лично поручил ему сделать это. Началась подготовка атаки на Бендлер-блок. Одновременно Ремер послал связных во все войсковые части, находившиеся в городе или на подходе к нему, с требованием вернуться в свои казармы. Когда около 21:00 по радио было сообщено, что вскоре с радиообращением выступит Гитлер, что ещё больше увеличило смятение в лагере заговорщиков, поднятые ими по приказу «Валькирия» войска стали покидать центр Берлина. В 21:30 последние танки оставили центр города.
В Бендлер-блоке в это время разыгрывался последний акт драмы. В 22:50 группа офицеров и унтер-офицеров ворвалась в кабинет Ольбрихта, где, кроме самого генерала, находились Петер Йорк фон Вартенбург, Ойген Герстенмайер и Бертольд Штауффенберг, брат Клауса. Клауса Штауффенберга и Хефтена обстреляли в коридоре. Клаус был ранен. Затем в течение десяти минут в коридорах и кабинетах слышались крики, выстрелы, шум рукопашной схватки. Бек, Гёпнер, братья Штауффенберг, Ольбрихт, Мерц, Хефтен и другие заговорщики были схвачены. Фромм, освобождённый из-под ареста, объявил их арестованными и приказал бросить оружие. Хефтен поднял пистолет, чтобы выстрелить в Фромма, но Штауффенберг удержал его. Бек попросил Фромма оставить ему пистолет для «личных целей». Приставив пистолет к виску, Бек выстрелил, но лишь ранил себя. Слабым голосом он попросил дать ему другой пистолет. Но и второй выстрел не оказался смертельным. «Господа, помогите же старому человеку», — произнёс Фромм. Тогда один фельдфебель пристрелил потерявшего сознание раненого генерал-полковника Бека.
Затем Фромм предложил арестованным, если они желают, написать свои последние письма и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся в сопровождении офицеров охранного батальона. Фромм объявил, что созвал военно-полевой суд, который приговорил к смертной казни четырёх человек: генерала от инфантерии Фридриха Ольбрихта, полковника Альбрехта Мерца фон Квирнгейма, а также «этих двоих — полковника и обер-лейтенанта»: фамилии Штауффенберга и Хефтена произнести вслух Фромм не пожелал.
Ольбрихта, Мерца, Штауффенберга и Хефтена около полуночи вывели во двор Бендлер-блока. Хефтен, друг и адъютант Штауффенберга, поддерживал своего командира, ослабевшего от ран. Место казни освещалось фарами военного грузовика. Прозвучала команда «пли!» и предсмертный возглас Штауффенберга: «Да здравствует священная Германия!». В 00:21 21 июля 1944 г. Фромм отправил Гитлеру телеграмму, что путч подавлен. Расстреляв главных заговорщиков, Фромм стремился продемонстрировать лояльность Гитлеру и одновременно уничтожить опасных для себя свидетелей. Но это не спасло Фромма: в марте 1945 г. он был приговорён к смертной казни и расстрелян в тюрьме Бранденбург-Гёрден. Последними его словами были: «Я умираю, поскольку был отдан такой приказ! Я всегда хотел для Германии только лучшего».
В общей сложности в связи с заговором 20 июля 1944 г. были казнены, доведены до самоубийства, брошены в тюрьмы около 800 человек. Среди них — три генерал-фельдмаршала, 19 генералов, 26 полковников, 2 посла, 7 дипломатов, 1 министр, 3 статс-секретаря, а также многие высокопоставленные чиновники. Репрессиям подверглись и родственники заговорщиков: они были заключены в тюрьмы и концлагеря, а дети помещены в детские дома. Процессы и казни шли почти до самого конца Третьего рейха. Последнее судебное заседание по «делу 20 июля» состоялось 19 апреля 1945 года.
Жертвенная борьба участников заговора против Гитлера 20 июля 1944 г. не привела германское Сопротивление к успеху. Историк из ФРГ Мартин Бросцат отмечал: «Консервативное Сопротивление Гитлеру достойно моральной славы. Но политически оно оказалось не менее беспомощным, чем консервативные партнеры Гитлера в 1933 г.». Гитлер и нацистский рейх были повержены не самими немцами, а вооружёнными силами Советского Союза и его союзников по антигитлеровской коалиции.
Автор — доктор исторических наук, профессор РГГУ