Купить полную книгу


США. Под гнетом проблем, но по-прежнему на вершине.


Баланс сил в мире меняется. Со временем США столкнутся с тем, что им станет все труднее поддерживать свое влияние в азиатской части Тихого океана. Прежние условия игры изменятся. Географическая близость выйдет на первый план как ключевой фактор. У Китая есть это преимущество: он находится в этом регионе, и ему гораздо проще оказывать влияние на всю Азию.
Американцам же, чтобы делать то же самое, нужно преодолеть расстояние в 8000—9000 миль. Разница в усилиях, логистической сложности и затратах весьма значительна. Кроме того, огромная численность населения Китая — 1,3 млрд по сравнению с 314 млн американцев — делает вызов, который он бросает Америке, еще более серьезным. Но смена власти произойдет не так быстро из-за превосходства американских технологий. Да, у китайцев есть авианосцы, но для того чтобы научиться строить такие же авианосцы, как у американцев, с их высокотехнологичным оснащением, атомными двигателями и 5000 военнослужащих на борту, им потребуется много времени. Но в конце концов географический фактор будет играть решающую роль, и США придется внести корректировки в свою политику в этом регионе.

В 2011 г. администрация Обамы объявила о том, что США собираются вновь сосредоточить свое внимание на Азиатско-Тихоокеанском регионе. Новую политику назвали «Тихоокеанским разворотом». Вот что написала по этому поводу госсекретарь США Хиллари Клинтон в журнале Foreign Policy: «Открытые рынки Азии дают США небывалые возможности для инвестиций, торговли, а также доступ к самым передовым технологиям… Стратегическая задача сохранения мира и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе становится ключевой для глобального прогресса — будь то обеспечение свободы судоходства в Южно-Китайском море, пресечение нарушения Северной Кореей режима нераспространения ОМУ или обеспечение прозрачности военной активности главных игроков региона». В апреле 2012 г. первый корпус из 200 морских пехотинцев США прибыл в австралийский город Дарвин в рамках усилий по увеличению американского присутствия в регионе.

Многие азиатские страны приветствовали заявления американцев. В течение многих лет присутствие Америки было важным стабилизирующим фактором в регионе, и оно позволит сохранить эту стабильность и безопасность. Учитывая размеры Китая, только США — в партнерстве с Японией, Южной Кореей и странами АСЕАН — могут создать адекватный противовес.

Разумеется, нам еще предстоит увидеть, смогут ли американцы реализовать свое намерение в долгосрочной перспективе. Планы — это одно; реальные возможности — совсем другое. В настоящее время США имеют военные базы в Австралии, Японии, Южной Корее и на Гуаме. (Филиппинцы неразумно попросили американцев уйти из Субик-Бэй в 1992 г., не подумав о долгосрочных последствиях их ухода. Теперь они просят: «Пожалуйста, вернитесь обратно».) Американцы считают, что это позволяет им создать надежный противовес китайскому флоту. Кроме того, благодаря относительно мелководным акваториям региона они имеют возможность отслеживать перемещение китайских кораблей, в том числе и подводных лодок. Но как долго будет сохраняться это преимущество? Сто лет? Нет. Пятьдесят? Маловероятно. Двадцать? Возможно. В конечном итоге все будет зависеть от состояния американской экономики в ближайшие несколько десятилетий. Чтобы сохранять свое военное влияние по всему миру, нужна сильная экономика, дающая возможность строить военные корабли, самолеты и базы.

В то время как между США и Китаем разыгрывается борьба за доминирование в тихоокеанском регионе, другим, не столь крупным азиатским странам не остается ничего другого, как приспосабливаться. Как хорошо сказал древнегреческий историк Фукидид: «Сильные поступают так, как хотят, а слабые страдают так, как и должны». Возможно, мелкие азиатские страны и не хотели бы мириться с такой незавидной участью, но реалистичный взгляд на ослабление американского влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе заставит их внести коррективы в свою внешнеполитическую стратегию. Им придется уделять все больше внимания тому, что думают китайцы, наращивающие свою экономическую и военную мощь. Но не менее важно прилагать усилия к тому, чтобы они не обрели единоличного господства в регионе. В конце концов, я не думаю, что китайцам удастся полностью вытеснить американцев с западного побережья Тихого океана.

Например, Вьетнам — одна из стран в Азии, которая больше всего недовольна заметным усилением Китая. В 1979 г., когда у власти находился Дэн Сяопин, Китай напал на Вьетнам в ответ на его интервенцию в Камбоджу. Китайская армия разрушила несколько городов и деревень на севере страны и ушла, тем самым сделав вьетнамцам суровое предупреждение: «В следующий раз мы дойдем до Ханоя и оккупируем всю страну». Этот урок вьетнамцы никогда не забудут. Можно предположить, что одна из стратегий, которая в настоящее время активно обсуждается во вьетнамском правительстве, — это установление долгосрочных отношений с американцами в сфере военной безопасности.

Я тоже испытываю некоторое чувство сожаления в связи с таким изменением расстановки сил, поскольку США, по большому счету, показали себя безобидной и благожелательной силой. Они не агрессивны и не заинтересованы в захвате новых территорий. Они воевали во Вьетнаме и Корее вовсе не потому, что хотели захватить эти страны. Это были войны за «правое дело», коим они считали антикоммунизм. Американцы хотели помешать распространению коммунизма в мире. Если бы они не вмешались и не продержались так долго во Вьетнаме, другим странам Юго-Восточной Азии могло бы не хватить воли сопротивляться распространению коммунизма, и они бы сдались одна за другой, как падающие костяшки домино, под напором красной волны. Никсон дал Южному Вьетнаму время, чтобы мобилизовать силы и начать собственную войну с коммунистическим режимом. Хотя в этой войне Южный Вьетнам потерпел поражение, это дало другим странам Юго-Восточной Азии время на то, чтобы объединить свои силы и выступить единым антикоммунистическим фронтом, а также заложило основы для создания АСЕАН.

Сингапур вполне устраивает присутствие американцев. Трудно сказать, насколько напористым и дерзким в будущем станет Китай. В 2009 г. в одном из своих выступлений я сказал, что мы должны «уравновесить» Китай, но на китайский язык это слово было переведено как «ограничить». Среди пользователей Интернета поднялась настоящая буря: меня спрашивали, как я, будучи китайцем по происхождению, могу говорить такое о Китае. Даже после того как я сказал им, что никогда не говорил слова «ограничить», они не успокоились. Это молодое поколение гиперчувствительно и незрело в своем мировосприятии, но через какое-то время оно придет к власти.

В этой меняющейся среде основная стратегия Сингапура заключается в том, чтобы, присоединяясь к волне китайского экономического роста, мы не оборвали связи с остальной частью мира, особенно с Соединенными Штатами. Сингапур не теряет своего значения для американцев. Мы занимаем хорошее стратегическое положение в центре архипелага — районе, который американцы не могут игнорировать, если хотят сохранить свое господство в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Наши укрепляющиеся связи с Китаем не могут и не должны помешать нам поддерживать тесные экономические, социальные, культурные и военные связи с Соединенными Штатами. Китайцы понимают, что чем большее давление они будут оказывать на страны Юго-Восточной Азии, тем сильнее те будут сближаться с Америкой. Если китайцы захотят использовать Сингапур как порт захода для своих военных кораблей, как это делают американцы, что ж — добро пожаловать. Но мы не будем выбирать ту или другую сторону, привечая одних и отвергая других, — мы готовы дружить со всеми. И такую позицию мы можем занимать очень долгое время.

Еще один фактор, позволяющий нам поддерживать тесные связи со всем миром, — это язык. Нам повезло в том, что Сингапур в свое время находился под правлением британцев и те оставили нам в наследство английский язык. Если бы нами, как, например, Вьетнамом, правили французы, нам бы пришлось переучиваться с французского языка на английский, чтобы общаться с миром. Это было бы болезненным и трудным процессом. Когда в 1965 г. Сингапур получил независимость, ко мне пришла делегация от Китайской торговой палаты, чтобы пролоббировать выбор китайского языка в качестве государственного. Я сказал им: «Лично я против этого». С тех пор прошло почти пять десятилетий, и история показала, что умение говорить по-английски и общаться на одном языке с миром стало одним из ключевых факторов нашего невероятного роста. Английский язык — это язык международной коммуникации. Британская империя распространила свой язык по всей планете, поэтому, когда мировое лидерство перешло к Соединенным Штатам, для них стало огромным преимуществом то обстоятельство, что люди в разных частях света умеют говорить на их языке.

По мере того как будет продолжаться подъем Китая, Сингапур может расширить преподавание китайского языка в своих школах, чтобы дать преимущество тем студентам, которые хотят работать или вести бизнес в Китае. Но китайский все равно останется вторым по значимости после английского, поскольку, несмотря на то что по объему ВВП Китай обогнал США, он не способен обеспечить нам тот уровень жизни, который мы имеем сегодня. Его вклад в наш ВВП не превышает 20%. Наше благосостояние и процветание зависят от всего остального мира — не только от США, но и от Великобритании, Германии, Франции, Нидерландов, Австралии и т. д. Эти страны говорят на английском языке, а не на китайском. С нашей стороны было бы глупо делать китайский одним из наших рабочих языков как сегодня, так и в будущем, поскольку сами китайцы интенсивно изучают английский язык в университетах и даже детских садах.


ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ СТАДИЯ
МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ


Не нужно думать, что Америка идет к закату. Да, ее репутация пострадала из-за затяжных и не очень успешных военных кампаний в Ираке и Афганистане, а также из-за тяжелого финансового кризиса. Но, как проницательно замечают историки, какой бы ослабленной и изнуренной ни казалась Америка, она выходила из куда более сложных ситуаций. За последние 100 лет она столкнулась с такими серьезными испытаниями, как Великая депрессия, война во Вьетнаме, стремительный послевоенный рост промышленных тяжеловесов в лице Японии и Германии. Но каждый раз она находила волю и силы вернуть свое лидирующее положение в мире. Америка всегда выходила победителем. И она будет делать это снова и снова.

Успех Америки кроется в ее динамичной экономике, поддерживаемой ее экстраординарной способностью не только эффективно производить то, что есть, но и создавать непрерывный поток инноваций — ее умением постоянно изобретать совершенно новые товары и услуги, которые оказываются высоко востребованными во всем мире. Интернет, iPhone, iPad, Microsoft — все это было создано в Америке, а не где-то в другом месте. В Китае тоже есть много талантливых людей, но почему они не обеспечивают такого же потока инноваций? Очевидно, им не хватает той «искры», которая есть у американцев. А эта «искра» означает, что американцы будут и дальше создавать прорывные инновации, которые обеспечат им глобальное лидерство в технологической и во всех остальных сферах.

Даже если деклинисты [Деклинисты — сторонники учения об упадке, экономическом, политическом или социальном, к которому со временем приходят государство или общество. — Прим. ред.] правы, и Америка действительно идет к закату, не нужно забывать, что это большая страна, у которой путь вниз займет немало времени. Если бы Сингапур был такой же большой страной, я бы не волновался так сильно из-за того, что мы можем взять неверный политический курс, поскольку его последствия проявлялись бы с задержкой. Но мы маленькая страна, и ошибочные действия очень быстро приводит к катастрофическим последствиям. Америку можно сравнить с огромным танкером. Перевернуть его куда сложнее, чем маленькую лодку. Но я считаю, что деклинисты все же не правы, Америку не стоит хоронить. Да, она может стать менее мощной по сравнению с Китаем. Ей придется поделиться своим военным влиянием в западной части Тихого океана, и она может уступать Китаю в цифрах и общем объеме ВВП, но ключевое преимущество американцев — их динамизм — никуда не исчезнет. Америка во всех отношениях — гораздо более творческое общество. И тот факт, что американцы ведут внутренние дебаты о том, действительно ли они идут к упадку, — хороший знак. Это свидетельствует о том, что они не почивают на лаврах в опасном самодовольстве.

Почему я верю в долговременный успех США?

Во-первых, американское общество гораздо более привлекательно, чем-то общество, которое когда-либо сможет построить Китай. Каждый год тысячи талантливых и неугомонных иммигрантов приезжают в Америку, обустраиваются и добиваются успеха в различных областях. Эти люди, как правило, обладают ярко выраженной предпринимательской жилкой и творческим умом, иначе они не покинули бы родные страны. Они играют роль своего рода фермента, закваски, заставляющей американское общество бурлить жизненной энергией и новыми идеями, чего вы не увидите в Китае. Без них Америка была бы куда менее успешной. В прошлые века она привлекала самых талантливых людей из Европы. Сегодня она привлекает их из Азии — Индии, Кореи, Японии, Китая и даже стран Юго-Восточной Азии. Благодаря тому что Америка принимает таких иммигрантов с распростертыми объятиями, помогает им интегрироваться в общество и предлагает равные шансы на реализацию американской мечты, она получает непрерывный приток талантов, которые, в свою очередь, обеспечивают ее непрерывным потоком инноваций, будь то новые продукты, новые технологии или новые виды бизнеса.

Китаю и другим странам в конечном счете тоже придется принять американскую модель привлечения талантов, чтобы развивать свои предприятия, технологии и экономику в целом. Они будут рыскать по всему миру в поисках талантов и конкурировать за них друг с другом. Это и станет заключительной стадией международной конкуренции. Военное соперничество между странами прекратится, потому что все будут знать, что здесь не может быть победителей, и враждующие страны попросту уничтожат друг друга. Останется только соперничество в экономической и технологической сферах, а здесь ключевым фактором успеха являются талантливые люди.

Америка — это общество, которое привлекает и удерживает людей. Она уже активно переманивает лучшие таланты из Азии. Посмотрите, сколько индийцев в американских банках и университетах — взять хотя бы Викрама Пандита, занимавшего пост генерального директора Citibank. Некоторые сингапурцы после учебы также предпочитают остаться в США. Именно поэтому мы стараемся отправлять наших студентов на учебу в Великобританию — так мы уверены, что они вернутся домой. В Великобритании не привечают иммигрантов, поэтому они
там не остаются. А из-за менее динамичной экономики там намного меньше доступных рабочих мест.

Одной из причин, по которой Китай всегда будет обладать меньшей притягательностью для иммигрантов, является язык. Китайский намного сложнее для изучения, чем английский. Им трудно овладеть, если вы не знаете его с раннего детства. Китайский язык является односложным и то нальным, то есть каждое слово может произноситься с четырьмя-пятью разными интонациями, и от этого зависит значение слова. А без знания языка невозможно вписаться в общество. Это становится огромным барьером. О трудностях китайского языка я знаю не понаслышке: я лично изучал его 50 лет, и, хотя более или менее сносно говорю на китайском и умею писать на пиньине (в латинской транскрипции), я совершенно не понимаю их идиом.
Для иностранца это темный лес. Даже если в будущем Китай станет ведущей мировой державой, он не сможет изменить тот факт, что китайский язык чрезвычайно труден для изучения. Сколько американцев или европейцев приехали в Китай и остались там жить и работать? Китайцы пытаются популяризировать свой язык среди иностранцев путем создания по всему миру институтов Конфуция, но результаты не впечатляют. Люди по-прежнему идут в Британский Совет и американские организации. Американское правительство даже не прилагает особых усилий к популяризации своего языка и страны. Одно время существовало Информационное агентство Соединенных Штатов, призванное улучшать имидж страны за рубежом, но потом оно было упразднено, поскольку в нем не было никакой необходимости. Эту функцию успешно выполняет огромное множество публикаций, фильмов и телепередач. Соответственно, в том, что касается мягкой силы, китайцы едва ли когда-нибудь превзойдут Америку.

Другой источник конкурентоспособности США — множество соревнующихся между собой научно-инновационных центров, расположенных по всей стране. На восточном побережье они сосредоточились в Бостоне, Нью-Йорке и Вашингтоне; на западном побережье — в Беркли и Сан-Франциско; внутри страны — в Чикаго и Техасе. Каждый центр бросает вызов другим, не желая плестись в хвосте. Например, когда техасцы нашли у себя богатые месторождения нефти, бывший госсекретарь США и техасец Джеймс Бейкер создал в Хьюстоне Институт исследований государственной политики, который вырос в ведущий аналитический центр, способный конкурировать с Бостоном и Нью-Йорком. Еще один пример — Джон Хантсман, бывший посол США в Сингапуре и Китае и мой личный друг. В его семье существует проблема рака простаты. Поэтому, унаследовав от отца состояние, он создал в своем родном штате Юта Институт исследований рака и привлек туда лучших ученых.

Каждый такой научно-инновационный центр верит в свою миссию, и все, что ему нужно, — средства и таланты. Такой центр может создать любой человек, у которого есть деньги. Эти центры совершенно независимы и не считают себя обязанными подчиняться Вашингтону или Нью-Йорку. Это обеспечивает разнообразие и соревновательный дух, стимулирующие непрерывный поток инноваций во всех областях. Китай подходит к этому совершенно иначе. Китайцы верят, что сильная центральная власть — залог процветания страны. Их система и культура требуют подчинения единому центру. Все должны маршировать под один барабан. Даже в Англии и Франции нет такой сис темы, как в США. Во Франции все яркие умы оказываются в Высших школах (Grandes Ecoles). В Великобритании — в Оксфорде. Эти страны относительно невелики по размерам, компактны и, следовательно, более унифицированы.

В конце 1970-х — начале 1980-х гг. Америка уступила лидерство в промышленной сфере вновь возродившимся индустриальным державам в лице Японии и Германии. Ее оттеснили назад в таких важных промышленных секторах, как электроника, металлургия, нефтехимическая промышленность и автомобилестроение, в которых традиционно занято большое количество рабочей силы, особенно объединенных в профсоюзы синих воротничков. В некоторых европейских странах профсоюзы упорно сопротивлялись трудовым реформам, угрожая протестами и забастовками, чреватыми серьезными краткосрочными убытками. Но в Америке произошло обратное. Компании сумели осуществить жесткие, но необходимые изменения. Они сократили рабочую силу и значительно повысили продуктивность за счет внедрения современных технологий, в том числе ИТ. Американская экономика получила новый импульс и вернула утраченное лидерство. Появились новые виды бизнеса в сфере ИТ и новые глобальные корпорации, такие как Microsoft, Cisco и Oracle. После периода болезненных трансформаций компании начали создавать новые рабочие места с более высокой оплатой труда и более высокими профессио нальными требованиями. Их не интересовало традиционное производство, которое могло быть перенесено в Китай, Индию и Восточную Европу. Они считали, что в мире будущего благосостояние будет создаваться не производством автомобилей и прочих товаров, а производством интеллектуальной собственности. Америка вновь стала ключевым игроком, восстановив свой статус наиболее динамично растущей экономики в мире. Это позволяет в полной мере оценить предпринимательский дух американцев.

Он сохраняется и сегодня. Американцы создали самую конкурентоспособную и эффективную сис тему в мире. Они регистрируют больше всего патентов. Они постоянно стремятся придумать что-то новое или улучшить то, что есть. Разумеется, за это им приходится платить свою цену. Уровень безработицы в США скачет вверх-вниз, как игрушка йо-йо. В периоды экономического спада безработица в 8−10% становится нормой. Это привело к образованию так называемого андеркласса. На фоне царящего вокруг изобилия, роскошных нью-йоркских магазинов и корпоративных штаб-квартир вы можете увидеть множество бездомных американцев, живущих в картонных коробках и не имеющих ничего, кроме грязной одежды. Многие, в том числе лауреат Нобелевской премии, экономист Пол Кругман, осуждают это вопиющее неравенство в благосостоянии, присущее американскому обществу.

Насколько приемлемо такое положение дел? Не мне об этом судить. В США множество религиозных и благотворительных организаций, которые пытаются помочь этим людям: организуют бесплатные столовые, социальные центры и т. п. Дело в том, что невозможно усидеть на двух стульях сразу. Если вы хотите иметь такую же конкурентоспособность, как у Америки, вы не сможете избежать образования значительного разрыва между верхними и нижними слоями общества и формирования андеркласса. Если же вы выбираете государство всеобщего благосостояния, как это сделала Европа после Второй Мировой войны, то закономерно становитесь менее динамичным.

И, наконец, Америка имеет культуру, которая поощряет разного рода «выскочек». Когда такие люди добиваются успеха, ими восхищаются как талантливыми предпринимателями и вознаграждают социальным статусом и признанием, которого они по праву заслуживают. Неудача воспринимается как естественный промежуточный этап на пути к успеху, поэтому после падения люди поднимаются и начинают все заново. Эта культура выгодно отличает Америку от Великобритании с ее более статичным обществом, где каждый знает свое место. В этом отношении Великобритания — более «европейская» страна. В прошлом на счету британцев множество изобретений: паровые машины, ткацкие станки, электродвигатели — и множество Нобелевских премий. Но очень немногие из их открытий привели к созданию коммерчески успешных предприятий. В чем причина? За многие столетия существования в Британской империи сформировалось общество, где в почете были потомственная аристократия и унаследованное богатство. К нуворишам всегда относились с пренебрежением. Талантливые молодые англичане стремились стать юристами, врачами и другими специалистами, поскольку зарабатывать на жизнь интеллектуальным трудом считалось гораздо почетнее, чем физическим трудом или коммерцией. В отличие от Великобритании, в Америке переселенцы начали с нуля со здавать новое общество, в котором не было классовых барьеров. Все хотели разбогатеть, и те, кому это удавалось, получали всеобщее признание. И сегодня в американских компаниях молодежь, как правило, имеет бо льшее право голоса, и присущая ей кипучая энергия и энтузиазм, направляемые в нужное русло, становятся важными двигателями инновационного роста.


ПРОБЛЕМА ДОЛГА


Американская проблема долга и дефицита бюджета выглядит не столь пугающе по сравнению с некоторыми странами Еврозоны. США находятся в более выгодном положении отчасти потому, что их доллар является мировой резервной валютой, а это означает, что они имеют доступ к гораздо более дешевым заемным средствам, чем другие страны. Но у них нет повода для самоуспокоенности, поскольку расходная часть их госбюджета изменяется в неправильном направлении. Если не будет проведено адекватных реформ, в пределах 30 лет их расходы на социальное обеспечение и медицинское страхование (программу Medicare) достигнут колоссальных размеров. Это грозит выдавить из бюджета любую форму дискреционных расходов. Если американские лидеры будут и дальше сидеть сложа руки, доверие к доллару США в конце концов рухнет. Политический тупик в связи с повышением потолка госдолга и сокращения дефицита бюджета в 2011 г. серьезно встревожил многих внешних наблюдателей по всему миру. Америка не хотела признавать реальность, и Конгресс, и президент не могли прийти к соглашению о необходимости принять горькое лекарство. Все взгляды были обращены в сторону следующих выборов, и никто не хотел думать о долгосрочных последствиях этой ситуации для Америки.

Проблема вызывает беспокойство, но я не считаю ее неразрешимой. Все стороны признают, что, если не будет найдено решение, страна не сможет нормально развиваться и даже рискует прийти в упадок. Поэтому в какой-то момент произойдет прорыв. Американские избиратели достаточно рацио нальны, чтобы понять это и потребовать на выборах, чтобы их лидеры обратили должное внимание на ключевые проблемы финансовой устойчивости страны. Президент — нынешний или будущий — возьмет на себя ведущую роль, и конгрессмены в конечном итоге придут к какому-либо соглашению по поводу будущего Америки, вместо того чтобы подсчитывать свои политические баллы. Возможно, это произойдет, когда действующий президент
вступит во второй срок правления и перестанет беспокоиться о переизбрании. В любом случае существующую ситуацию следует рассматривать как временную. Когда дело доходит до кризиса и под угрозой оказываются национальные интересы и безопасность, демократы и республиканцы сплачиваются вокруг флага и решают проблему. Поэтому я не придаю слишком большого значения нынешним политическим ссорам. Долго они не продлятся.

Между тем у Америки есть и другие серьезные проблемы с далеко идущими последствиями, которые в настоящее время остаются вне фокуса пристального внимания общественных и политических кругов. Одной из главных таких проблем является образование. Ежегодно в США стекаются тысячи студентов со всего мира, чтобы поступить в престижные американские высшие учебные заведения. Об учебе в Гарварде, Стэнфорде или Принстоне мечтают миллионы молодых людей по всей планете. Но Америке нужны не только высокообразованные ученые, исследователи, специалисты и бизнесмены. Она также нуждается в постоянном притоке людей со средним и средним профессио нальным образованием, потому что именно
они составляют основную часть рабочей силы в любой экономике. Иметь элитные университеты важно и нужно, но штамповать при этом армии малограмотных выпускников начальных и средних школ — опасная, недопустимая ошибка. Однако сегодня в Америке сфера среднего и среднего профессио нального образования неразумно игнорируется, и ситуация в ней становится все хуже. Финансирование многих государственных школ, и без того весьма скудное, было еще больше урезано во время финансового кризиса и до сих пор не восстановлено. Некоторые эксперты говорят, что в условиях тяжелой финансовой ситуации в обозримом будущем финансирование образования вряд ли вернется к прежнему уровню. Последствия этих сокращений станут видны уже через один-два избирательных цикла, и они будут иметь долгосрочное влияние на конкурентоспособность страны. Отчасти эта проблема связана с тем, что образование является сферой ответственности штатов, а не федерального правительства. Следовательно, чтобы улучшить ситуацию в этой области, нужно иметь дело с правительствами 50 штатов, которые не подчиняются указам из Вашингтона. Я понимаю, что в силу определенных исторических причин американцы с подозрением относятся к любым попыткам решать во-
просы местного значения из центра. Но в случае образования эта особенность их политического устройства обернулась серьезным недостатком.

Другие проблемы, которые являются бичом США: потребность в инфраструктурной модернизации на общенацио нальном уровне, растущий разрыв между классами, сохраняющаяся расовая дискриминация, избирательный процесс, который слишком сильно зависит от денег и настолько изнурителен, что отпугивает достойных людей, которые могли бы послужить стране. Между тем не стоит забывать о том, что американцы склонны преувеличивать не только свои достоинства, но и трудности. Это повышает рейтинг телеканалов и увеличивает читательскую аудиторию печатных изданий. Кроме того, эффективный прием в политических дебатах — атаковать оппонента, взяв небольшую проблему и раздув ее до гигантских размеров. Непосвященные внешние наблюдатели поначалу могут верить этим апокалиптическим заявлениям, но вскоре учатся отделять риторику от реальности.

Если оставить риторику в стороне, в целом американцы оптимистично смотрят в будущее. Это объясняет их склонность не откладывать деньги на черный день, а тратить, занимать и тратить еще больше. В отличие от них, китайцы и японцы всегда боятся, что завтра может случиться землетрясение или какая-нибудь другая катастрофа, поэтому предпочитают не тратить, а копить. Я восхищаюсь оптимизмом американцев: их отношением к жизни «нам все по плечу», их убежденностью в том, что любая проблема может быть проанализирована и решена, если задействовать необходимые ресурсы. Но я, наверное, не хотел бы жить в Америке. Если бы мне пришлось стать беженцем, как бывшему премьер-министру Южного Вьетнама Као Ки, который поселился в Калифорнии, я бы выбрал Англию, где жизнь спокойнее.


АМЕРИКА, КОТОРУЮ Я ЗНАЮ


Впервые я посетил Америку в 1962 г. В те годы экономика Европы с трудом оправлялась после войны, Британия перестала быть великой мировой державой, Китай был отсталой страной третьего мира. Америка пребывала «на коне», и все американцы, с которыми я встречался, отличались самоуверенностью. Британцы передали им мантию властителей мира. Поскольку обе нации говорили на одном языке, между ними не было никакого раздора. Британцы понимали, что они больше не в состоянии тягаться силами с американцами. Американцы
спасли их от немцев, но за определенную цену, и этой ценой стало крушение империи и утрата земель: все британские земли и активы в Америке перешли в собственность США или были проданы, чтобы заплатить за оружие и старые корабли, которые были нужны британцам для сопровождения своих конвоев в Атлантическом океане. Таким образом, Британия смирилась со своим закатом и не пыталась оспаривать превосходство американцев.

Отличие нынешней ситуации в том, что американцы не будут так просто мириться с превосходством китайцев. Хотя, безусловно, они не могут не видеть в лице растущего Китая потенциального противника, сдерживать которого будет очень и очень непросто. К 2035 г. Китай обгонит США по размеру ВВП и нарастит достаточный военный потенциал, чтобы ограничить их доминирование в западной части Тихоокеанского региона. Это будет весьма значительным изменением в глобальной расстановке сил. Когда немцы бросили вызов мировому порядку, развязав войну в Европе, англичане вместе с американцами сумели остановить их. Смогут ли американцы каким-то образом остановить китайцев, возможно с помощью японцев? Я сомневаюсь в этом. Японцы не захотят участвовать в противостоянии с Китаем и превращать его в смертельного врага на всю жизнь. На месте страны с населением в 130 млн человек было бы неблагоразумно настраивать против себя гигантского соседа с населением в 1,3 млрд. Кроме того, японские и корейские бизнесмены активно инвестируют в китайскую экономику, которых она привлекает дешевыми средствами производства и огромным рынком. Таким образом, американцам, скорее всего, придется делиться: жить самим и давать жить другим. В то же время, несмотря на тесные экономические связи с Китаем, японцы и корейцы захотят сохранить военные связи с Америкой. Я прогнозирую, что отношения между США и Китаем станут самими важными двусторонними отношениями XXI века. Мир и сотрудничество между этими двумя гигантами принесут в Азию стабильность, а столкновение между ними крайне маловероятно, поскольку обе страны являются ядерными державами. Конфликт, на каком бы уровне он ни начался, обречен на эскалацию, и проигравшая сторона в конце концов будет вынуждена прибегнуть к ядерному оружию. Это станет началом конца. Поэтому обе стороны будут делать все возможное для того, чтобы избежать даже мелких конфликтов. США, хотя и продолжая совершенствовать свои военные технологии, должны помочь Китаю интегрироваться в мировое сообщество и начать играть достойную роль в формировании международного порядка. Тогда Китай осознает себя гражданином мира и сочтет целесообразным признать не только свои права, но и обязанности.

Став мировым лидером, в первое время Соединенные Штаты были склонны действовать высокомерно и даже грубо. Британцы правили своей империей на протяжении более чем 200 лет и преуспели в этом. Один индийский госслужащий, работавший еще при англичанах, как-то признался мне, что его всегда удивляло, как 200 британским чиновникам и офицерам удавалось управлять 200 млн индийцев. Так было во времена расцвета Британской империи. После Второй мировой войны Британия уступила свое место Соединенным Штатам. Однако у американцев не было опыта поддержания мирового господства, поэтому они принялись агрессивно защищать свое новое положение в мире.

Дух проповедничества, свойственный американской внешней политике и сегодня, является в какой-то мере следствием этой неопытности. После терактов 11 сентября они неблагоразумно вошли в Афганистан и попытались построить там демократическое государство, игнорируя тот факт, что в этой стране на протяжении последних 30−40 лет не было государственности. С момента свержения в 1973 г. последнего правителя, короля Мухаммеда Захир-шаха, Афганистан представлял собой неуправляемое скопище множества враждующих племен. Как склеить эти мелкие осколки? Едва ли это возможно. Еще 100 лет назад Редьярд Киплинг в своем стихотворении «Британские рекруты» писал:

Но коль ранен ты и ушла твоя часть, —
Чем под бабьим афганским ножом пропасть,
Ты дуло винтовки сунь себе в пасть,
И к Богу иди-ка служить.

[Пер. Е. Витковского.]

Я процитировал это стихотворение Хиллари Клинтон и мягко указал на то, что в сегодняшнем Афганистане со времен Киплинга мало что изменилось. Даже учитывая все ужасы 11 сентября, наземная операция в Афганистане стала большой ошибкой американцев. Будь я на их месте, я бы бомбил Афганистан, чтобы он больше не мог быть прибежищем террористов. Но зачем было вводить туда вой ска, которые понесли там потери и которые невозможно вывести, не уронив престижа? Президент Обама планирует вывести войска из Афганистана к концу 2014 г., и ему следует сделать это как можно быстрее, потому что пытаться навести порядок в этой стране — напрасный труд.

Что касается Ирака, то и там президент Джордж Буш начал военную кампанию с самыми благими намерениями. Саддам Хусейн был самовластным диктатором, чьи действия дестабилизировали регион и весь мир. Его свержение стало благом для многих. Но когда американцы объявили о своих планах создать в Ираке демократическое государство, я затаил дыхание. Они снова пошли на поводу у своего высокомерия. Я подумал про себя: «Этот народ имеет более чем 4000-летнюю историю. И они собираются насадить там общественное устройство, которому — если вести отсчет с «Мэйфлауэра» — от силы 400 лет?» Но неоконсерваторы убедили Буша в том, что демократический Ирак станет ключом к миру на Ближнем Востоке. Свои аргументы они основывали на мнении иракских эмигрантов, которое было поддержано профессором Бернардом Льюисом, авторитетным специалистом по исламу и Ближнему Востоку, и Натаном Щаранским, бывшим советским диссидентом и активным сторонником идеи демократии, который в то время был депутатом израильского парламента. Это было серьезной ошибкой. Американцы убрали Саддама — сильного лидера, который крепкой рукой удерживал разрозненные силы в стране и делал ее управляемой, но не нашли другого сильного лидера, который мог бы занять его место. Что еще хуже, они разогнали полицию и запретили правящую партию «Баас», вместо того чтобы поставить их на службу новому режиму.

Когда японская армия оккупировала Сингапур во время Второй мировой войны, японцы взяли в плен солдат, но не тронули полицию и администрацию, потому что хорошо понимали, что для управления страной на местах им нужна помощь. Они не уволили даже англичан, руководивших службами энерго-, водо- и газоснабжения. Американцы в Ираке захотели создать правительство с нуля и демократизировать древний народ, чьим традициям не одна тысяча лет. Первое близко к невозможному, второе невозможно в принципе.

В этом отношении внешнеполитический подход китайцев представляется мне более мудрым. Они не считают, что должны что-то менять в других государствах. Они имеют дело с существующей сис темой и налаживают с ней выгодное сотрудничество, не осложняя себе жизнь. Проблема американцев в том, что они верят в свою способность изменить сис тему, но раз за разом жизнь показывает, что они неправы. Они не изменили мир и никогда не смогут сделать это. Возможно, им удалось в какой-то мере изменить Фиджи или Вануату с их молодыми цивилизациями без глубоко укорененной культуры, привив им христианство и другие ценности. Но как они смогут изменить Индию или Китай? Это страны с очень древними традициями.

В: Вы встречались со многими американскими президентами. Кто из них запомнился или впечатлил вас больше всего?

О: К сожалению, я не встречался с Джоном Кеннеди. Говорят, это был очень харизматичный человек. Но сегодня возникло мнение, что его политику нельзя назвать хорошо продуманной. Я считаю, что Линдон Джонсон был сильным президентом. Он необдуманно вмешался в ситуацию во Вьетнаме и потратил там слишком много времени и ресурсов, потому что не хотел показаться слабаком. Но внутри страны он был хорошим политиком из Техаса. Джеральд Форд был посредственным президентом, но у него были превосходные советники, такие как Генри Киссинджер и другие секретари Кабинета. Таким образом, у него была отличная команда, хотя сам он и не отличался блестящими способностями. Ричард Никсон был великим стратегом. Очень жаль, что его увлечение прослушиванием телефонных разговоров оппозиции привело к отставке. Он произвел на меня очень сильное впечатление. Он обладал независимым и глубоким умом. Еще до того как стать президентом, он приехал в Сингапур и полтора часа выспрашивал мое мнение по поводу различных проблем, шагая взад-вперед по моему кабинету и записывая мои идеи в блокнот. Чтобы наглядно проиллюстрировать свою главную идею, я сказал ему, что одни государства подобны деревьям — они растут высокими и прямыми и не нуждаются в поддержке. А другие подобны лианам — им нужно рядом крепкое дерево, чтобы расти вверх. К счастью для меня, он никогда не обнародовал мои мысли, хотя я думаю, что взял их на заметку.

В: Какие страны вы имели в виду?

О: Под деревьями я подразумевал такие страны, как Япония, Китай, Корея и даже Вьетнам.

В: Как вы думаете, если бы Никсон был президентом сегодня, как бы он подошел к построению американо-китайских отношений?

О: Я думаю, что Никсон постарался бы не сдерживать Китай, а как можно шире привлекать его к сотрудничеству. Но он также предусмотрел бы и альтернативный вариант и принял все необходимые меры на тот случай, если бы Китай отказался играть по правилам как ответственный гражданин мира. Он позаботился бы о том, чтобы, если возникнет необходимость вставать на ту или другую сторону, перевес был бы на американской половине шахматной доски за счет таких союзников, как Япония, Корея, страны АСЕАН, Индия, Австралия, Новая Зеландия и Россия.

В: Что вы думаете о Билле Клинтоне, которого называют одним из самых харизматичных президентов?

О: Он был искусным оратором, умеющим убеждать.

В: А как насчет Рональда Рейгана, о котором вы очень положительно отзывались в прошлом?

О: Я испытываю к нему огромное уважение. Хотя он и не обладал гениальным умом, он был в высшей степени здравомыслящим человеком. Он окружил себя знающими людьми, отсюда и результат — грамотная, продуманная политика. Он знал, как правильно выбирать людей и заставить их на себя работать.

В: Когда президент Обама только вступил в должность, вы также сказали, что он собрал вокруг себя отличную команду.

О: Да, но потом некоторые лучшие умы ушли, потому что не были согласны с его политикой. Ни один президент не может знать всё и вся. Ему нужны хорошие советники. Тот факт, что из команды Обамы ушли опытные профессионалы, не очень хороший знак. Это показывает, что он не желал прислушиваться к их мнению.

В: Что вы думаете о двух Джорджах Бушах?

О: Джордж Буш старший — более вдумчивый человек. Буш-младший, вероятно под влиянием идеологии, привел Америку в Ирак и Афганистан. В конце концов американцам пришлось уйти из обеих этих стран, понеся огромные потери и получив серьезный удар по репутации. Тем не менее однажды я поспорил с одним европейским лидером, который сказал мне: «Нам, европейцам, не нравится, что Буш-младший постоянно ссылается на Бога». На что я ему ответил: «Когда вы сражаетесь с фанатиками, которые свято верят в то, что защищают своего Бога, искренняя вера в то, что ваш Бог поддерживает вас, придает вам спокойствия и уверенности». Когда Буш младший публично объявил, что он приказал атаковать Багдад по велению Бога, я никогда не видел его более собранным и спокойным. Он коротко сказал об этом в микрофон, повернулся и ушел с гордо поднятой головой, не сомневаясь в правильности своего решения. Я подумал про себя: «Так поступает настоящий командующий».

В: Сингапур поддержал военную кампанию, начатую Джорджем Бушем в Ираке. Сегодня вы не сожалеете о том, что мы заняли такую позицию?

О: Мы являемся партнером США в сфере обеспечения безопасности, благодаря чему имеем доступ к вооружению, которое не продается в другие страны. Поэтому мы были обязаны поддержать американцев.

В: На протяжении вот уже нескольких лет обсуждается возможность того, что США могут нанести удар по военным объектам в Иране, если Иран не начнет сотрудничать с международным сообществом в области контроля над его ядерной программой. Насколько вероятен такой сценарий?

О: Если Иран создаст бомбу, на Ближнем Востоке сложится крайне взрывоопасная ситуация, потому что саудовцы будут покупать бомбы у Пакистана, Египет создаст свою бомбу. А наличие в этом регионе бомб — верный путь к взаимоуничтожению. Это работает только с рациональными людьми. Я не уверен, что на Ближнем Востоке найдется достаточно рациональных людей, чтобы сдержать горячие головы, которых там гораздо больше. Что касается американцев, то маловероятно, чтобы они нанесли удар. Пожалуй, в наибольшей степени эта ситуация затрагивает израильтян. Именно они находятся под непосредственной угрозой на фоне заявлений Ирана о том, что Израиль должен быть уничтожен. Если американцы захотят нанести удар, скорее всего, они снабдят оружием израильтян, которые это сделают.

В: У нас еще остался Джимми Картер. Каково ваше мнение об этом президенте?

О: Он сказал американцам: «Меня зовут Джимми Картер, и я хочу стать вашим президентом». И стал им. Я думаю, этим все сказано.

В: Является ли это простым совпадением, что вы более высоко оцениваете президентов-республиканцев?

О: Вероятно, это объясняется тем, что они больше ориентированы на внешнюю политику. Дело не в том, что они республиканцы, а в том, что они лучше осознают, что значит быть мировым лидером, и выстраивают внешнюю политику в соответствии с этой ролью.

В: Вы упомянули о том, что способность Америки привлекать иммигрантов позволяет ей поддерживать высокую конкурентоспособность на мировом рынке. Но миграция также создает определенные проблемы. Например, в ближайшем будущем ожидается значительное увеличение доли латиноамериканцев в общей численности населения страны, что может заметно изменить характер американского общества.

О: Да, вопрос в том, сумеют ли американцы привить латиноамериканцам свою англосаксонскую культуру или же латиноамериканцы привьют им свою. Если латиноамериканцы будут продолжать жить общинами, это станет серьезным испытанием для Америки.

В: По мере того как Китай наращивает свою экономическую мощь, не возникает ли опасность того, что страны Юго-Восточной Азии настолько тесно интегрируются с китайской экономикой, что мы будем остро воспринимать любую угрозу разорвать отношения со стороны китайцев и будем делать все, что они от нас потребуют? Я имею в виду, не произойдет ли у нас то же самое, что сегодня происходит на Тайване, который становится настолько экономически зависимым от Китая, что вряд ли сможет объявить себя независимым политически?

О: Мы находимся в разных ситуациях. Тайвань — это эмоцио нальный, нацио нальный вопрос. Он является частью Китая. Это провинция, которую у них сначала отняли голландцы, потом португальцы, потом японцы. Китайцы всегда считали это нацио нальным позором и хотели вернуть Тайвань обратно. Но нет никаких исторических причин, почему бы они хотели взять под свой контроль нас.

В: Тем не менее существует ли опасность того, что мы будет слишком тесно связаны с китайской экономикой?

О: Все зависит от нашего выбора. Как я уже говорил, я не думаю, что Сингапур сможет процветать благодаря одним только связям с Китаем. Если бы мы ориентировались только на Китай, мы бы не стали тем Сингапуром, каким являемся сегодня. Что изменится для нас, если Китай станет в десять раз сильнее? Это сделает нас в десять раз сильнее? Нет. Наше процветание обеспечивается нашими связями со всем миром.

В: Но так было в прошлом.

О: В будущем будет то же самое. Мы не остров Хайнань и не Гонконг, которым географическая близость и этническая идентичность фактически не оставляют выбора. Мы — страна с огромным разнообразием и находимся в центре архипелага, где сходятся многие пути со всего мира.

В: А что, если в какой-то момент китайцы начнут возражать против того, что Сингапур размещает у себя американский военно-логистический центр?

О: Как они могут возражать? У них нет на это права. Если они попросят нас закрыть американскую базу, наш ответ будет: «Если хотите, вы можете разместить у нас свою логистическую базу тоже».

В: Значит, Сингапур будет принимать у себя и китайцев, и американцев?

О: Почему бы и нет?


Купить полную книгу



Сборник: Антониу Салазар

Премьер-министру Португалии удалось победить экономический кризис в стране. Режим Антониу ди Салазара обычно относят к фашистским. Идеология «Нового государства» включала элементы национализма.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы