48-летняя жизнь Пауля Йозефа Геббельса развивалась вполне логично, каждый новый этап вырастал в ней из предыдущего. Однако если пойти в обратном направлении и дойти до конца, то есть до детства, то возникает недоумение: а ко всем ли относится утверждение о том, что все в человеке закладывается в первые ранние годы — и пороки, и добродетели?
Йозефа в детстве любили. Его отец был человеком заботливым, покладистым. Если вспомнить отцов других будущих вождей, например, Гитлера, которого в детстве колотили так, что мать всякий раз боялась за его жизнь, или Гиммлера, на которого отец не обращал внимания, или Бормана, выросшего с занудой-отчимом, — то Геббельс, можно сказать, купался в отцовской любви. Мать же не просто любила сына, как остальных своих детей, — она за него боялась.
В раннем детстве, переболев полиомиелитом, Геббельс остался с одной ногой короче на 10 сантиметров и плохо рос. В семье был своего рода культ Йозефа: родители и сёстры всегда следили за его настроением; старшие братья, рослые и крепкие парни, колотили всякого, кто посмел только косо на него взглянуть.
Впервые по-настоящему недоброе чувство к окружающему миру молодой Геббельс испытал в университетах (а он учился последовательно в семи). «…Я был изгоем… не потому, что был не так умён, как другие, а потому, что у меня не было денег, которых у других было полно, и они их тратили, не считая», — писал он с обидой.
В те годы он открыто возмущался социальной несправедливостью, сделался социалистом и, как сам выражался, начал «сострадать». Вопрос — кому? Рывшимся на помойках нищим? Выкинутым из-за депрессии рабочим? Или все больше самому себе? «Ведь я же не мог сходить в театр или позволить себе лишнюю кружку пива», — жаловался он как-то в письме к жене Магде.
После защиты диссертации по немецким романтикам, Геббельс некоторое время работал в «Дрезднер банке», причём, довольно успешно. Но он рано понял, что зарабатывание денег — это судьба, в рамки которой он со своими метаниями, честолюбием и способностями никак не вмещается.
Сначала он попробовал себя как поэт. Написал несколько романов. Пытался пробиться в журналистику — послал 48 статей в одну только берлинскую газету. На все 48 получил один приговор: «чересчур много страсти, суеты и антисемитизма». Очень обиделся и устроился секретарём главного редактора другой газеты. А этим главным редактором был Грегор Штрассер (фактический основатель НСДАП). Между прочим, чтобы принять Геббельса на эту должность, Штрассеру пришлось спихнуть с нее Генриха Гиммлера как менее способного. Штрассер первым разглядел в Геббельсе ораторские способности и постоянно прогонял его из-за стола, как он сам выражался, «драть глотку на улицах»: от Гиммлера он этого добиться не сумел.
А вот в отношениях с Гитлером Геббельс поначалу сильно «прокололся»: в 1925 году во время одного из внутрипартийных конфликтов он потребовал его исключения из партии. За этот демарш он потом всю жизнь расплачивался и окончательно реабилитировал себя только своей смертью, принеся при этом жертву фюреру — жену и шестерых детей.
Хорошим отцом он был, в основном, на бумаге, то есть в своём дневнике. А его любовные похождения — это миф. В его жизни было всего три женщины, любил же он из них только одну — не Магду. Дело в том, что был такой период, когда нацистская пропаганда сознательно создавала Геббельсу репутацию ловеласа. Период, хоть и короткий, но здесь, как и в случае с Гессом, недобросовестные исследователи из той пропаганды вылепили «исторические» факты.
Пропаганда — вот уж в чём он был асом и основоположником, можно сказать, для будущих профессионалов. Чего стоит только тщательно разработанный им метод поэтической правды, которым широко пользуются современные политики и журналисты! Ноу-хау Геббельса настолько сделалось нормой в наши дни, что иногда кажется, будто Геббельс изобрел не метод, а новую профессию — так называемых публичных людей, которые, насобачившись формулировать за нас наши мысли, опыт, переживания, прорываются к большой политической кормушке.
Основные принципы геббельсовской пропаганды: простота выражений, агрессивность тона, цунами обещаний, разящие заголовки (иногда несущие в себе смысл, обратный информации, если она невыгодна) и повторы, повторы, повторы, и цензура, цензура, цензура.
А свой девиз рейхсминистр сформулировал еще в 1929 году: «Пусть сколько угодно говорят, что наша пропаганда крикливая, грязная, скотская, что она нарушает все приличия. Плевать! Важно только, чтобы она вела к успеху».
К счастью, к успеху не привела Геббельса вся его тщательная работа по созданию собственной исторической репутации, о которой он так заботился, когда писал свои речи и дневники. От одной фамилии — Геббельс — нас до сих пор передёргивает.