Современный человек представляет, что такое ярмарка, в основном по книгам и фильмам. Но по большому счёту, это своеобразная художественная реконструкция, похожая на реальность, но не полностью ей соответствующая. Ещё большей ошибкой было бы судить о ярмарках прошлого по той «торговле выходного дня», которую периодически организуют в городах. На самом деле в 18−19 вв. это было место, где можно было неплохо повеселиться, а визит на ярмарку превращался в культпоход.
Но для начала разберёмся, чем ярмарка отличалась от рынка или базара. И там, и там продают и покупают. Почему же в русском языке есть три разных слова?
Точнее всего различие обозначила народная мудрость: «Где двое — там рынок, трое — базар, а семеро — ярмарка». Самая «густонаселённая», объявленная заранее, часто в канун или во время праздника, ярмарка становилась событием. Причём крайне масштабным. К концу 19-го в. развитие промышленности и рост городов оживили и подстегнули торговлю. В одной только Воронежской губернии за год проводили до 600 ярмарок, а в Полтаве — более 3000. Посещаемость самой известной Нижегородской ярмарки достигала 135 тыс. человек в сутки. Такую массу народа можно было увлечь не только перспективой что-то выгодно продать или купить. Эту толпу обязательно надо было развлекать.
Гуляния
Гуляния вообще были привычным развлечением сначала в деревнях, а потом и в городах. Когда на ярмарку собираются тысячи посетителей, гуляния организуются сами собой. А тем более если ярмарка проходит во время того или иного праздника: тут гулять уже было доброй традицией.
Во время гуляний весной устраивали качели и карусели, зимой — катание с ледяных гор, летом — хороводы. Что интересно — горки делали не только для зимнего катания, но и для летнего. Например, в Царском селе с увеселительных горок скатывались на специальных тележках на 12 колёсах. Скорость они развивали по тем временам невероятную, несколько десятков километров в час. Для дам на тележке устанавливали сидение, кавалер стоял сзади.
И кстати, во время гуляния можно было не только покататься на карусели, но и заглянуть в театр или балаган.
Отрада для глаз
Балаган был универсальным и любимым развлечением. Он мог быть совсем простым — сцена да лавки. Мог быть богато украшен — всё зависело от состоятельности владельца. Главным же было само представление: комические сценки перемежались с цирковыми номерами — гимнастическими этюдами, фокусами, демонстрацией дрессированных зверей. В программе также были различные чудеса — шпагоглотатели, бородатые женщины, пожиратели огня.
Бывало, что чудеса собирали отдельно, делая что-то вроде музея диковинок — паноптикумов. Там находилось место для всяческих уродцев: двухголовых телят, великанов и карликов, пауков с женскими головами и русалок. В своей книге «Фокусы и фокусники» знаменитый иллюзионист Эмиль Кио пояснял, что эффектные уродцы — это результат умелого использования треножников, зеркал и игры света и тени. Но публика шла охотно и покупала билеты.
Считается, что первым крупным профессиональным балаганщиком в России был Христиан Леман. «У нас идея о масленице неразрывно соединена с идеею о Лемане, — писал в 1834 г. в «Северной Пчеле» Фаддей Булгарин. — Спросить у кого-нибудь: скоро ли будет масленица? — значит то же, что сказать: скоро ли Леман начнёт представления».
Историки почти не знают подробностей биографии Лемана — где он родился, как строил карьеру, когда и где умер. Остались только воспоминания о невероятных представлениях в его балагане, о том, как сам Леман играл Пьеро и показывал фокусы. И именно в его балагане в 1836 г. произошёл страшный пожар: из-за неумелых действий администрации балагана и пожарных (выходы находились с одной стороны, а народ кинулся в другую) погибли 126 человек.
Были и развлекательные балаганы поменьше, которые называли «столбиками» или «рогожными шапито». Фактически это была палатка на одной опоре. Там мог находиться тир, «учёные канарейки» или какое-то подобное не масштабное развлечение. Любили на ярмарках райки — небольшие ящички, в передней стенке которых делали прорези. Через них человек смотрел панораму: на длинную бумажную ленту наносили изображение и протягивали ленту внутри ящика с одного валика на другой.
По тому же принципу — длинной ленты с укреплёнными на ней персонажами — организовывали и механические театры. Бесконечная вереница куколок, вырезанных из картона или жести, ставилась на проволоку, укреплённую вдоль ширмы. С помощью такого механизма можно было показывать сценки последовательно, иногда в одном представлении механического театра участвовали до 400 кукол.
Художник и кукольник Нина Симонович Ефимова так описала одного из известнейших владельцев механического театра Василия Сизова: «Театр Сизова был огромный, зрительный зал — 40 аршин длины. Это было на Болоте, где тогда тоже происходили гуляния. У него было большое количество постановок со множеством фигур (4 огромных ящика). Василий Яковлевич, кроме таланта, наделён был терпением: если возьмётся делать — докончит обязательно».
Профессиональные зазывалы
Ярмарки были большие, балаганов много, так что публику надо было переманивать от конкурентов. В начале 19-го в. зазывалами работали в основном иностранные артисты, классические Пьеро или паяцы (Леман был одним из них). Постепенно иностранцев «импортозаместили» — так появилась профессия балаганного или карусельного деда. У него было две важные задачи: он балагурил, располагая к себе зрителей, и создавал искусственный ажиотаж. Кричать о том, что все билеты распроданы, а представление вот-вот начнётся, при пустом балагане было обычным делом.
Вот как вспоминал о масленичном зазывале Фёдор Шаляпин: «Мне было лет восемь, когда на святках или на пасхе я впервые увидал в балагане паяца Яшку. Яков Мамонов был в то время знаменит по всей Волге, как «паяц» и «масленичный дед». Плотный пожилой человек с насмешливо сердитыми глазами на грубом лице, с чёрными усами, густыми, точно они отлиты из чугуна, — «Яшка» в совершенстве обладал тем тяжёлым, топорным остроумием, которое и по сей день питает улицу и площадь. <…>
Я смотрел на него, разиня рот, с восхищением запоминая его прибаутки:
- Эй, золовушка, пустая головушка, иди к нам, гостинца дам! — кричал он в толпу, стоявшую пред балаганом.
Расталкивая артистов на террасе балагана и держа в руках какую-то истрепанную куклу, он орал:
- Прочь, назём, губернатора везём!
Очарованный артистом улицы, я стоял пред балаганом до той поры, что у меня коченели ноги и рябило в глазах от пестроты одежды балаганщиков.
- Вот это — счастье, быть таким человеком, как Яшка! — мечтал я».
«Срамные дела воспевают»
Отдельно надо сказать о совершенно особом ярмарочном артисте — Петрушке и вообще кукольном театре. Немецкий путешественник Адам Олеарий в 17-м в. писал: «Подобные срамные дела уличные скрипачи воспевают всенародно на улицах, другие же комедианты показывают их в своих кукольных представлениях за деньги простонародной молодёжи и даже детям, а вожаки медведей имеют при себе таких комедиантов, которые между прочим тотчас же могут представить какую-нибудь штуку klucht (шалость), как называют это голландцы, с помощью кукол. Для этого они обвязывают вокруг своего тела простыню, поднимают свободную её сторону вверх и устраивают над головой своей, таким образом, нечто в роде сцены (theatrum portatile), с которою они и ходят по улицам, и показывают на ней из кукол разные представления».
Как правило, представление с куклами давали два человека. Один находился за ширмой и водил персонажей, а второй был снаружи, обеспечивал музыкальное сопровождение и вёл с куклой диалог.
Часто петрушечник выступал в паре с шарманщиком, у которого могла быть и своя программа: например, учёная птица или мышь, которая вытаскивала билетики-предсказания. Нередко ярмарочный шарманщик водил с собой дрессированных животных — обезьян или собачек (вспомним «Белого пуделя» Куприна).
Исследователь русского скоморошества Анатолий Белкин отмечает, что сама культура скоморохов существовала в России до 17-го в. Потом их заменили иностранные артисты и музыканты, которые жили при богатых домах. А скоморохи «переквалифицировались» в ярмарочных зазывал, и Петрушка был их ассистентом, с которым можно было вести диалог или привлечь с его помощью внимание.
Но если одни скоморохи брали безобидных Петрушек, то другие выбирали в напарники медведей. У животных был богатый репертуар: с их участием проводили медвежью травлю, бой или комедию. Во время травли на медведей спускали собак на потеху публике, на бой с медведем мог выйти даже человек, правда, вооружённый рогатиной. Забавы эти были очень популярны, хотя во время боя можно было получить серьёзную травму. Медвежья комедия — это представление, во время которого животное выполняло элементарные действия, а вожатый произносил слова, которые как бы разумно объясняли их.
Заканчивалась ярмарка обычно кулачной битвой. В ней не было жестокости или остервенения, скорее, это был ритуал, который должен был задобрить богов коммерции. Бились ряд на ряд, например, кожевники против горшечников. Кто выиграет, будет на следующий год торговать на более выгодных местах. И, поставив эффектную точку, расходились. До следующей ярмарки.