Фуллер и Дункан: истоки современного танца
Родилась Дора Энджела Дункан в Сан-Франциско в 1877 году. Отец ушёл из семьи как раз перед рождением дочери. Четырёх детей мать поднимала одна. Она была профессиональным музыкантом и полагала, что без хлеба обойтись можно, а вот без искусства — никак. Поэтому в скромной квартире большого семейства всегда звучала музыка, читались стихи и даже разыгрывались греческие трагедии. Айседора и её старшая сестра Элизабет часто танцевали в хитонах, сделанных из обыкновенных простыней.
Девочки рано начали зарабатывать, участвуя в популярных тогда в Америке «живых картинах». А вскоре предприимчивые сёстры стали давать уроки танцев соседским детям.
Повзрослев, Айседора перебралась в Нью-Йорк, где начала брать уроки классического танца. Строгая дисциплина, ограничения и правила ей, свободолюбивой американке, были в тягость. Да и жанр балета с его непростыми законами в Америке в то время был непопулярен. В стране процветал культ Античности. Поэтому Дункан, подобно многим в США, мечтала о Греции. В 1899 году в поисках денег, счастья и творческой реализации на корабле, перевозившем скот, Дункан устремилась в Европу. Ей повезло: она попала в труппу знаменитой Лои Фуллер, с которой гастролировала до 1902 года.
«Я хочу научить вас летать…»
Однажды в Британском музее Айседору поразил рисунок на греческой вазе: босоногая гетера исполняла экстатический танец. Это было то, чего она так давно искала, её идеал. И Дункан решила — отныне она будет танцевать так, как танцевали древние греки: босиком, в лёгком полупрозрачном хитоне, с распущенными волосами и так, как чувствует, как велит ей душа.
Айседора вдохновенно импровизировала под музыку Глюка и Чайковского, Бетховена и Вагнера. Её пластика, движения почти обнажённого тела были гимном естественной красоте.
В то время это было ново и необычно. Публика разделилась. Одни восхищались, другие были шокированы. Европейские дамы, включая балерин, находили Дункан распущенной и легкомысленной.
Не поняли такого танца и в самой Греции. Несколько лет спустя, когда Айседора вместе с семьёй отправилась в Афины, неистовые пляски на фоне древних храмов привели греков в замешательство. Зато «великой босоножке» до изнеможения рукоплескали Вена, Париж, Лондон и Берлин.
Айседора была не просто артисткой и танцовщицей. Она мечтала о создании нового человека, для которого танец будет более чем естественным делом. Особое влияние на неё, как и на всё её поколение, оказал Ницше. Проникшись его философией, Дункан написала книгу «Танец будущего».
Дункан и Есенин: любовь живёт два года
В России Дункан впервые оказалась в конце 1904 года, когда её пригласили на гастроли в Петербург и Москву. Почти десять лет спустя Айседора вновь приехала в Россию, где её встретили поклонники и последователи, основавшие собственные студии пластического танца.
В 1921 году нарком просвещения Луначарский пригласил Дункан в Москву, предложив ей открыть хореографическую школу. Советская власть обещала поддержку, в том числе и финансовую. Однако большая часть обещаний так и осталась обещаниями. Тогда-то Айседора и познакомилась с Сергеем Есениным — на одном из приёмов художника Георгия Якулова. Поэт увидел её во время исполнения танца с шарфом. Есенин был потрясён. Впечатление только усилилось, когда, принимая поздравления от поклонников, танцовщица у всех на глазах поцеловала поэта в губы. В тот же вечер Айседора уже вальяжно полулежала на софе, а поэт стоял возле неё на коленях.
Вскоре они начали жить вместе. Сергей и Айседора говорили на разных языках, но не расставались друг с другом. «Он читал мне свои стихи, — рассказывала Айседора переводчику и директору Школы танцев Илье Шнейдеру. — Я ничего не поняла, но я слышу, что это музыка, и что стихи эти писал гений».
Отношения были противоречивыми. Есенин часто напивался, случалось, что и бил Дункан. В «Романе без вранья» ближайшего друга Есенина Анатолия Мариенгофа так описан этот союз: «Есенин впоследствии стал её господином, её повелителем. Она, как собака, целовала руку, которую он заносил для удара, и глаза, в которых чаще, чем любовь, горела ненависть к ней. И всё-таки он был только партнёром, он был как кусок розовой материи — безвольный и трагический. Она танцевала. Она вела танец».
Карьера Дункан в Москве не складывалась, и она приняла приглашение на гастроли по США и Западной Европе. Есенин, не желая отпускать Айседору, решил поехать с ней. Чтобы выехать из страны вместе, им пришлось пожениться.
Проведя несколько счастливых месяцев в Европе, пара отправилась в Штаты, где их отношения начали рассыпаться. Айседора всячески пыталась продвинуть мужа как поэта — ей удалось организовать перевод и публикацию его стихов, она устраивала поэтические чтения, но Есенина воспринимали исключительно как милое дополнение, едва ли не как игрушку знаменитой танцовщицы. Самолюбивый Есенин чувствовал себя одиноким и лишним, страдал депрессией. Он всё больше, всё чаще пил и устраивал скандалы, таким образом всё же попадая на первые полосы американских газет, но лишь в качестве эксцентричного мужа несравненной, великой Айседоры.
Вскоре пара развелась. Спустя два года после расставания Сергей Есенин повесился в гостинице «Англетер», а ещё через полтора года погибла и Айседора, тоже от удушения, — её длинный шарф на ходу попал в ось автомобильного колеса, и петля затянулась. Утверждалось, что её последними словами, сказанными перед тем, как сесть в автомобиль, были: «Прощайте, друзья! Я иду к славе». По другим источникам, однако, Дункан сказала: «Я иду к любви».
Все рождённые Дункан дети очень рано скончались: дочь Дердри (от режиссёра Крэга) и сын Патрик (от бизнесмена Париса Зингера) погибли в автомобильной катастрофе, а третий сын умер через несколько часов после рождения. Айседора удочерила шесть своих учениц, среди которых была Ирма Эрих-Гримм. Девочки стали продолжательницами традиций свободного танца и пропагандировали творчество Дункан.