Роман Михаила Шолохова, выходивший с 1925-го по 1931-й, подарил ему Нобелевскую премию мира по литературе, всеобщее признание и множество вопросов. Говорили, в частности, что «Тихий Дон» создан цехом писателей — это якобы объясняет мелкие несостыковки в тексте. Кто же такой Шолохов: великий писатель или национальный проект? Дискутируют эксперты: писатель Дмитрий Быков и литературовед, профессор НИУ ВШЭ Олег Лекманов.
Верите ли вы в то, что сам Шолохов написал «Тихий Дон»?
Дмитрий Быков: Верю, что написал. Книга написана крайне молодым и неопытным автором, это чувствуется. Мне представляется, что этот роман начат в одном состоянии и закончен в другом, отсюда эта очевидная стереоскопия взглядов. Шолохов, мне кажется, действительно был старше своих лет, возраст ему скостили, чтобы не подвергать репрессиям после Гражданской войны. Думаю, на самом деле он был лет на 5 старше, так что феномен юного гения тут не совсем срабатывает. Я вижу эволюцию одного человека на протяжении всего романа.
Олег Лекманов: Думаю, что автором «Тихого Дона» является сам Шолохов. Другой важный вопрос — почему вообще в голову такие сомнения могут приходить.
Откуда могла появиться мысль о плагиате «Тихого Дона»?
Дмитрий Быков: Первые два тома кажутся более слабыми, а вторые два дописываются до практически библейской простоты и мощи. Просто в этом романе очень много того, чего Шолохов в том возрасте, казалось бы, знать не мог. Но обратите внимание, что очень многие тексты 20-го века написаны очень молодыми людьми. Артём Весёлый, Горький, Федин — все эти люди реализовали себя очень рано, потому что они были свидетелями великих событий. Это были люди, наделённые сверхспособностями, которые в 1930-е куда-то исчезли. Посмотрите на Маяковского первой половины 1920-х и второй половины. Разница ощутима, как будто писали два разных человека. Это было такое сверхвремя. Замятин, Ходасевич до революции были писателями второго ряда, если не третьего, а после стали авторами таких текстов, как «Мы», «Я боюсь», «Лира», то есть 1918 год из всех сделал авторов на класс выше. Эпоха имеет свойство придавать дополнительный рост самым заурядным людям.
Олег Лекманов: Это очень большое произведение. Однако Грибоедов тоже написал большую вещь, и мы не спрашиваем, кто автор «Горя от ума». Думаю, последующее отвратительное поведение Шолохова настолько его дискредитировало, что действительно стало казаться, что этот большой роман написал не он. Были ли у Шолохова источники для того, чтобы этот роман писать? Более того, были ли источники, которые он использовал, вплоть до цитирования страниц? Я вполне допускаю, что такие источники были, имён называют много, самое популярное — имя писателя Крюкова. Я думаю, что для литературы 20-го века вопрос авторства — несколько странный. Мы же помним рассказ Борхеса, который называется «Пьер Минар: автор Дон Кихота», сюжет которого состоит в том, что некий персонаж по имени Пьер Минар заново пишет Дон Кихота, практически слово в слово повторяя Сервантеса. Известно, что культура прошлого века — коллаж, который состоит из разных фрагментов. Так что, конечно, Шолохов использовал источники, возможно, он их использовал много. Но человек, который компонует материал, в общем-то, и является в конечном счёте автором.
Могли ли советские власти повлиять на писателя и его роман?
Дмитрий Быков: Такое чувство, что люди, думающие, что власть могла повлиять на Шолохова, вообще не читали роман «Тихий Дон»! Эта книга не является ни патриотической, ни русофильской, ни революционной по духу. Это абсолютно контрреволюционный роман, и, наверное, именно поэтому Сталин разрешил его напечатать. Сталин по своему духу — контрреволюция. Роман рассказывает об очень простой вещи: если у вас, ребята, убрать твёрдую власть, вы немедленно впадёте в вакханалию и самоистребление. О том, что никаких духовных скреп и стержней не осталось у страны. Нет традиций, нет опоры, и даже самый крепкий народ этой страны, казачество, кидается друг на друга, как только вспыхивает хоть на секунду какой-то шанс на революцию. Более того, это начинается ещё до революции, с того, как Аксинья Астахова начинает водиться с Гришкой Мелеховым. Это символ распада мира, и отсюда позаимствовал свою мысль Михалков для «Солнечного удара»: революция начинается с адюльтера. Эта мысль, кстати, довольно примитивная, характеризующая автора как очень молодого человека. Ровно на этом же приёме построены «Унесённые ветром», и мы почему-то не думаем, что этот роман за Маргарет Митчелл написали какие-то другие люди. Это великий роман, и «Тихий Дон» тоже великий непрофессиональный роман, который был не нужен советским властям, поскольку был глубоко скептическим.
К Шолохову ездил Алексей Толстой, уговаривал, чтобы Григорий в конце концов перешёл к красным. Если бы Шолохов был плагиатором, то что бы ему стоило сделать так, как его просили? Он 7 лет мариновал 4-й том и всё-таки написал, что Григорий не приходит никуда, он приходит к сыну. Тёмная стихия рода — последнее, что осталось. Мощный и совершенно страшный трагический финал. Это роман человека, который написал о гибели самого патриархального, самого трагического общества. В сущности, этот роман — автоэпитафия, это книга его жизни. Кстати, проследите, ведь это главный шолоховский сюжет: ещё «Шибалково семя» у него заканчивается тем, что старый солдат держит на руках мальчика. Так же заканчивается «Тихий Дон» и так же — «Судьба человека».
Олег Лекманов: Мне кажется, что лучше всех это проанализировала Мариэтта Омаровна Чудакова, которая показала, что есть такой уникальный факт: существует переписка Шолохова со Сталиным, в которой писатель просит за своих земляков, просит его проявить милосердие. Обычно, когда писатели отправляют такие письма — они открытые, про них все знают. А здесь есть очень интересный факт: Шолохов писал эти письма тайно, они всплыли после смерти обоих, когда стали открываться архивы. Из этого следует, что Шолохов пытался любой ценой напечатать свой роман, а для этого был готов свой голос в защиту угнетённых поднимать тихо, потому что если бы он сделал это громко, роман мог быть остановлен. Известно, что Сталин был покровителем Шолохова, если бы не он, книга не была бы напечатана в полном объёме. Шолохову просто были позволены и политические, и эротические сцены, недозволительные в советской литературе того времени. Расплатой за это стало молчание автора.
Чем вам запомнился Михаил Шолохов?
Дмитрий Быков: Шолохов довольно наглядно свидетельствует о том, что великие писатели хорошими людьми бывают далеко не всегда. Более того, взгляды Льва Толстого тоже довольно специфичны. Человек, который пишет о распаде, редко бывает приятным малым. Не стоит забывать, что Маргарет Митчелл после публикации «Унесённых ветром» ничего больше не писала, она не делала больше ничего, кроме как спивалась, как и Шолохов. А что ещё делать человеку, который написал такую книгу?
Олег Лекманов: Я бы обозначил в его биографии два полюса: литературный и человеческий. Один из полюсов — «Тихий Дон», в котором он высказал чрезвычайно смелые вещи. С другой стороны, есть и совершенно отвратительный поступок Шолохова, когда он выступил с речью, где призывал не смягчить приговор русским писателям, а ожесточить его. Речь, разумеется, идёт о высказывании Шолохова по делу Синявского-Даниэля, когда два писателя осмелились печатать свои произведения за рубежом. Шолохов предположил, что если бы такое случилось в 1920—1930-е, то их бы просто расстреляли. Он, судя по всему, ощущал себя обиженным. Путём компромиссов он добился того, чтобы его роман напечатали в Советском Союзе; а Синявский и Даниель печатались на Западе. Это, наверное, и есть оправдание тому, что он так жёстко отреагировал на этот процесс.