Беспокойное лето
Обстановка в Петрограде, которая сложилась летом 1917 года, была очень сложной. I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов поддержал Временное правительство. Требование большевиков передать власть Советам не нашло одобрения, и они начали поднимать антиправительственные выступления. В то же время армия стремительно теряла боеспособность. Большую роль в этом сыграл Приказ № 1 Петросовета, вышедший в марте 1917 года. В нём были следующие пункты:
«Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.
Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам.
Приказы военной комиссии Государственной думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов».
Приказ вводил в армии элементы демократизации, которые на деле привели к её разложению. Будущий президент Финляндии, а тогда генерал русской армии Карл Маннергейм вспоминал, что дисциплина упала резко, в воинских частях начались забастовки, чего раньше и представить было невозможно. Военный трибунал был отменён, солдаты начали дезертировать. Это была настоящая революционная стихия, борьбу с которой никто не вёл.
Корнилов
Лавр Георгиевич Корнилов родился в 1870 году в Омской губернии. Выпускник Михайловского артиллерийского училища, он успешно закончил Академию Генерального штаба. Служил в Туркестане шесть лет, до 1904-го, потом был направлен в Индию. Во время Русско-японской войны получил чин полковника.
Дальше была служба в Китае и командование пограничной стражей в Заамурском округе. Во время Первой мировой Корнилова взяли в плен в Австрии, он дважды безуспешно пытался бежать, а вот третья попытка оказалась удачной. В 1917 году Лавр Георгиевич возглавил Петроградский военный округ, именно он объявил царской семье об аресте и установил режим содержания Романовых во дворце.
В апреле 1917-го Корнилов отказался от должности, так как не мог участвовать в разрушении порядка в вооружённых силах. Его назначили командующим 8-й армией, и он сразу выступил против существования солдатских комитетов, которые разлагали дисциплину. 19 июля 1917 года генерал от инфантерии Лавр Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим Русской армии. На тот момент он был лучшей фигурой для принятия быстрых решений.
Чётко сформулированного политического кредо у него не было. Тот документ, который сегодня считают программным, был составлен постфактум. Уже после обвинения генерала в измене вместе с ним под арестом оказались его единомышленники. Всех их собрали в тюрьме города Быхов недалеко от Могилёва. Там и появился документ, который обычно называют «Программой Быхова». Он содержит следующие положения:
● установление независимого правительства и суда, в том числе независимых администраций на местах;
● ведение войны и взаимодействие с союзниками с целью достижения мира как можно скорее;
● обеспечение боеспособности армии и организация работы тыла;
● контроль за работой предприятия и транспорта, которые необходимы для нормальной жизни в стране;
● основные государственные, национальные и социальные вопросы должны были быть решены после формирования Учредительного Собрания.
Противостояние с Керенским
Отсутствие этого документа летом 1917 года не означало, что программы у Корнилова не было вообще. Чтобы донести свои взгляды до Временного правительства, он составил записку, в которой отмечал: нужно ввести жёсткую дисциплину, вернуть смертную казнь, причём не только в армии, ограничить полномочия комитетов и наладить чёткую работу служб тыла и железных дорог. А для этого нужна военная дисциплина, в противном случае, по мнению Корнилова, победа в войне была невозможна.
Предложенные меры были решительными, а тон записки — бескомпромиссным. Управляющий Военным и морским министерством Борис Савинков убедил главнокомандующего не выступать, однако некоторые положения записки попали в прессу. Появились слухи о скорой отставке Корнилова, со стороны военных послышались заявления о полной поддержке главнокомандующего.
Керенский полагал, что «политический сумбур и фантастика царствовали в голове этого совершенно неискушённого в политических вопросах, но сбитого с толку окружающими его политиканами генерала». Противостояние между ним и Корниловым в полной мере проявилось на Государственном совещании в Москве в августе 1917-го.
«Наибольшее внимание в Москве было обращено не на эту, более или менее привычную силу, а на другую, которая вновь выступала и которую связывали с именем Корнилова. Где Корнилов и что он затевает? Будет ли он или не будет отставлен? Приедет ли в Москву и в какие отношения к правительству станет? Вот вопросы, которые были у всех на устах. И сами члены правительства приехали в первопрестольную в тревожном ожидании, что что-то непременно должно случиться», — вспоминал позже лидер кадетов Павел Милюков.
Мятеж и следствие
В это время военные части, близкие Корнилову, начали продвижение к Москве и Петрограду. Ситуация на фронтах в конце августа 1917 года осложнилась, и Керенскому пришлось идти на уступки, Петроградский военный округ передали главнокомандующему в прямое подчинение. Посредником в дальнейших переговорах между Ставкой и Керенским выступил обер-прокурор Синода Владимир Львов.
Как позже говорил Корнилов, он просил донести до Керенского следующее: по его сведениям, в столице готовится восстание большевиков и покушение на главу Временного правительства. По этой причине генерал предложил Керенскому прибыть в Ставку, где обещал ему безопасность. Также Корнилов полагал, что положение в России требует установления диктатуры, и подчеркнул, что готов подчиниться тому человеку, который получит диктаторские полномочия. Львов, передавая эти слова, заявил, что Верховный главнокомандующий готов взять власть в собственные руки, а Керенского отстранить.
Желая проверить правильность полученной информации, Керенский связался с Корниловым по прямой телеграфной линии. Он попросил «подтвердить, что Керенский может действовать согласно сведениям, переданным Владимиром Николаевичем (Львовым — прим. ред.)». Не зная в точности, что именно сказал Львов, Корнилов подтвердил: положение в стране сложное, поэтому то, что он сказал Львову, необходимо реализовать. Разговор складывался так, что Керенский не конкретизировал вопрос, а Корнилов подтверждал то, чего не услышал.
В итоге Керенский направил Корнилову телеграмму, в которой потребовал сложить полномочия Верховного главнокомандующего, генерал отказался подчиниться. В это же время к Петрограду продвигался 3-й кавалерийский корпус, которым командовал генерал Крымов. Его движение удалось остановить, а Александр Крымов, прибыв на переговоры к Керенскому, покончил с собой. 28 августа появился указ Временного правительства об отстранении Корнилова и предании его суду по обвинению в мятеже. Одновременно были отстранены Антон Деникин, командовавший Юго-Западным фронтом, начальник его штаба Сергей Марков, Александр Лукомский, начальник штаба Корнилова и другие.
Уже на следующий день постановлением Временного правительства была создана чрезвычайная комиссия для расследования дела Корнилова. Её возглавил главный военно-морской прокурор Иосиф Шабловский, также в неё вошли два крупных военных юриста Роман фон Раупах и Николай Украинцев, гражданский следователь П. Колоколов, И. Харламов, представлявший Совет Союза казачьих войск, и меньшевики Михаил Либер и Виктор Крохмаль. Комиссия допросила самого Корнилова, его сторонников, Керенского и пришла к выводу, что действия генерала не являлись мятежом. Максимум, в чём можно было его обвинить, — это в посягательстве на изменение установленного основными государственными законами порядка. Даже отказ Корнилова сложить полномочия главнокомандующего формально был правильным: процедура его законного отстранения была нарушена.
После событий октября 1917-го Шабловский бежал, а главой комиссии стал Роман Раупах. В ноябре он получил от Корнилова, который находился в Быхове, записку, что арестованные по этому делу находятся в большой опасности. Раупах составил подложный приказ о решении комиссии об освобождении быховских узников, 19 ноября все они вышли на свободу.
Комиссия завершила работу в июне 1918 года, придя к выводу, что существование заговора под предводительством генерала Корнилова представляется недоказанным.