Раннее детство Юрия Гагарина, родившегося 9 марта 1934 года, прошло в смоленской деревне Клушино. Отец и мать — Алексей Иванович и Анна Тимофеевна — происходили из крестьян. В семье было ещё несколько детей: Валентин, Зоя (старшие) и Борис (младший).
Однажды журналисты спросили у космонавта, связана ли его семья с князьями Гагариными (из этого рода был, например, первый сибирский губернатор). «Выступление на пресс-конференции пришлось начать не с рассказа о полёте, а отмежеванием от неких князей Гагариных, пребывающих в эмиграции и претендующих на родство с нашей семьёй. Вот уж поистине: куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй», — вспоминал Юрий.
Действительно, никаких родственников голубых кровей у Гагарина не было. По всем признакам его детство сложилось бы самым обычным. Если бы не война.
Оккупация
Уже летом 1941 года в армию были призваны почти все клушинские мужчины. Добровольцем ушёл на фронт младший брат Анны Тимофеевны, братья Алексея Ивановича. Самого Гагарина-старшего не призвали — он был хромым из-за младенческой травмы. Более того, в начале войны его сразил тиф. Супруга считала, что здоровье Алексея Ивановича было подорвано от обиды, что он остался в тылу.
1 сентября Юра пошёл в первый класс. А уже в октябре в Клушино вошли немцы в серо-зелёных шинелях. Учёба остановилась — началось выживание в условиях оккупации. Гагариным пришлось покинуть свой дом и вырыть землянку размером четыре на четыре метра. Отапливалось жилище печкой-буржуйкой, освещалось — лучиной. Немцы заставили отца работать на мельнице. Иногда ему удавалось проносить домой горсть муки — такой день становился праздничным.
В первую зиму оккупанты забрали у местных жителей овёс и ячмень для лошадей, но оставили рожь и пшеницу. На следующий год уже стали отбирать и резать скот. Сельчане ели мясо лошадей, убитых снарядами. У младших Юры и Бори была работа — они обрывали по канавам крапиву, из которой варили щи. Подкармливались щавелем, кореньями лопуха.
В доме Гагариных немцы разместили мастерскую по ремонту аппаратов связи и зарядке аккумуляторов. Заведовал ею баварец Альберт, который за свой садизм получил прозвище Чёрт. По воспоминаниям Валентина, однажды Чёрт озлобился на маленького Бориса и повесил того за шарф на сук дерева. Юра прибежал домой и в слезах рассказал об этом матери. Анна Тимофеевна выскочила из землянки, оттолкнула немца и забрала почти безжизненного сына. После этого Борис месяц не мог ходить. В другой раз эсэсовцы упражнялись в стрельбе по бутылкам, которые держал в руках Валентин. Наконец, однажды высекли на конюшне Алексея Ивановича.
В своей автобиографии Юрий рассказывает, что деревенские мальчишки подражали взрослым и старались вредить немцам: «разбрасывали по дороге острые гвозди и битые бутылки, прокалывавшие шины немецких машин». Однажды Юра напихал тряпок в выхлопную трубу мотоцикла Чёрта. После этого несколько дней не ночевал дома, чтобы не попадаться на глаза эсэсовцу.
Клушино находилось совсем рядом с фронтом. Во время бомбёжек Гагарины прятались в землянке, считали бомбовые удары и артиллерийские залпы. Однажды подбитый советский самолёт упал на деревенскую площадь — в самую гущу немецкой техники.
Освобождение
Первой зимой над Клушиным разбросали листовки с новостью о разгроме немцев под Москвой. В январе 1942 года Красная армия подошла к Смоленщине. Понадобилось ещё более года, прежде чем был освобождён райцентр Гжатск. В январе 1943-го немцы стали забирать на принудительные работы клушинскую молодёжь. У Гагариных угнали 17-летнего Валентина и 15-летнюю Зою. «Мать вместе с другими женщинами долго бежала за колонной, заламывая руки, а их отгоняли винтовочными прикладами, натравливали на них псов», — вспоминал Юрий.
Красноармейцы с боями освободили Гжатск 6 марта 1943 года. Клушино находилось в 13 км от города и поэтому уцелело. А вот от райцентра остались руины. Немцы отступали с обмороженными лицами, укутанные в обрывки одеял и тряпьё. Уходя, они заминировали деревенскую дорогу.
После освобождения Алексея Ивановича всё-таки призвали в армию — его отправили на восстановление Гжатска. На два года Юра стал старшим мужчиной в семействе. Некоторые биографы связывают этот факт с рано проявившимися у него лидерскими качествами. В том же марте мальчик вернулся на учёбу в школу. Из-за войны он был «переростком» и учился с детьми на два года его младше. Валентин и Зоя, оказавшиеся в немецком трудовом лагере, вернулись домой лишь с концом войны.
В 1945-м Гагарины переехали в Гжатск. Алексей Иванович разобрал деревенский дом и собрал его заново уже в райцентре. Сейчас это музей первого космонавта. В 1968-м Гжатск переименовали в Гагарин.
После войны Смоленщина была усеяна минами и осколками снарядов. Все мальчишки не понаслышке знали об оружии. Им обменивались, его чистили и смазывали. Это были шмайсеры, ППШ, наганы, парабеллумы, вальтеры, генеральские браунинги. По воспоминаниям одноклассника Льва Толкалина, Гагарин уже в детстве умел заряжать, стрелять, ремонтировать. Запчасти и патроны прятались в огороде. Родители «драли за оружие нещадно».
Ярким воспоминанием детства для Юры остался эпизод (ещё до оккупации), когда он впервые увидел самолёты. Это были «Як» и «Лагг» с красными звёздами на крыльях. Один из них подбили в воздушном бою. Лётчику удалось выпрыгнуть над самой землёй. Другой пилот не оставил товарища в беде и приземлился следом. Клушинские мальчишки сразу же прибежали туда. Из воспоминаний Гагарина: «Каждому из нас захотелось летать, быть такими же храбрыми и красивыми, как они». Каждый ждал, что лётчики переночуют именно в его доме, но те провели ночь у самолёта, а утром улетели, «оставив о себе светлые воспоминания».
Мечты об авиации исполнились не сразу. Сначала (в 1949 году) Гагарин поступил в Люберецкое ремесленное училище на формовщика-литейщика. В 1951-м — в Саратовский индустриальный техникум на то же литейное отделение, где вступил в аэроклуб ДОСААФ. Там Юрий совершил первый самостоятельный полёт на «Яке». Наконец, в 1955-м Гагарина призвали в армию и направили в авиационное училище в Оренбурге. До космоса было уже не так далеко.