Главную роль в политической трагикомедии, которая вошла в историю под названием республика Фиуме, исполнил итальянский граф Габриеле д’Аннунцио. Сказать, кем он был, непросто. Легче, кажется, сказать, кем он не был. Первоклассный лётчик и офицер, пижон и бонвиван, поэт и драматург, донжуан и кокаинист — всё это про него. Габриеле д’Аннунцио, считавшийся иконой европейской декаденствующей богемы, долгие годы вёл аристократический образ жизни, поэтому среди бесконечных романов, кутежей и авантюр места политике практически не находилось.
Гораздо больше писателя интересовали женщины. «Этот лысый, невзрачный карлик в разговоре с женщиной преображался, прежде всего в глазах собеседницы. Он казался ей почти что Аполлоном, потому что умел легко и ненавязчиво дать каждой женщине ощущение того, что она является центром вселенной», — писала про него Айседора Дункан. Однажды, использовав свою известность, д’Аннунцио избрался-таки в местные депутаты, но очень быстро это дело забросил: стало скучно.
Сорвиголова на Первой мировой
К началу Первой мировой войны д’Аннунцио — ему тогда было уже за пятьдесят — мог без ложной скромности называть себя самым известным итальянским писателем. Казалось, судьба его предопределена: он мог неспешно творить, проводить встречи с поклонниками и выступать на заседаниях — в общем, почивать на лаврах. Но не таков был д’Аннунцио: в 1915 году поэт записался на фронт и плечом к плечу с другими солдатами сражался на стороне Антанты — союза России, Франции и Англии.
Изначально д’Аннунцио записался в авиацию, при этом лётчиком он был, судя по воспоминаниям его сослуживцев, абсолютно безбашенным. Никакого представления о военной службе у писателя не было: о его отчаянных попытках бомбардировки начальство зачастую узнавало постфактум. Он мог неожиданно выступить перед частью — не обязательно даже своей — с пламенной речью. Габриеле д’Аннунцио устроил в паре с другим лётчиком первый в истории мировой авиации рейд бомбардировщиков на столицу противника: правда, на Вену посыпались не бомбы, а трёхцветные, как итальянский флаг, листовки с призывом оценить благородство пилотов.
Д’Аннунцио — что было ожидаемо — упал. Он получил тяжелейшие травмы головы, лишился глаза и чуть было не остался без второго, едва не умер после падения. В авиацию его больше не взяли, хотя он просился. Д’Аннунцио перевёлся в пехоту, отважно воевал и даже дослужился до высоких званий. Конец войны стал для писателя трагедией — обычная жизнь с любовными интрижками и пьянками ему наскучила, в ней он уже не находил никакого смысла. На помощь пришла политика.
Горстка анархистов против стран Антанты
Фиуме — это большой портовый город на берегу Адриатического моря. Сейчас он называется Риека и входит в состав Хорватии. На рубеже 19−20 веков город был частью Австро-Венгерской империи, но пользовался большой автономией. Жили там в основном этнические итальянцы.
После Первой мировой империя распалась. Стало непонятно, кому теперь принадлежит Фиуме: о своих правах на эту территорию заявило Королевство сербов, хорватов и словенцев, но большинство жителей города хотели бы видеть его в составе Италии. Решиться всё должно было на мирной конференции в Париже. Страны-победительницы хотели отдать город новому государству, которое превратится вскоре в Югославию. Так бы, скорее всего, и произошло, если бы не вмешался д’Аннунцио.
В порту в период безвластия находились солдаты Антанты — в городе расквартировали английские и французские войска, которые вряд ли были готовы к тому, что случится дальше. 12 сентября 1919 года в Фиуме ворвались около двух с половиной тысяч итальянских националистов, социалистов и анархистов. Они заполонили улицы с криками «Алала» — так они воспроизводили боевой клич античных гоплитов и крестоносцев. Дирижировал вакханалией Габриеле д’Аннунцио, въехавший в город на новеньком «Фиате», усыпанном цветами. Фиуме был взят без боя, поэт объявил эту дату «Днём святого входа».
Почему удалась эта операция? Дело в том, что чуть раньше, когда на улицах города начались столкновения, итальянское правительство отозвало из Фиуме своих солдат. Офицеры расценили такое решение как предательство и поклялись вернуть порт Италии: они написали нескольким политикам с просьбой организовать военный освободительный поход, но ответов так и не получили. Тогда-то они и нашли себе харизматичного и амбициозного лидера д’Аннунцио. «Армию» он собирал практически по дороге: встречая отряды, которые по распоряжению правительства должны были не пропустить его дальше, писатель и национальный герой вербовал их. «Фазан красив. Ума ни унции. Фиуме спьяну взял д’Аннунцио», — напишет позже поэт Владимир Маяковский.
Вооружённый балаган на берегу Адриатического моря
Английских и французских солдат из Фиуме тут же выгнали, назвав их оккупационными войсками. Д’Аннунцио хотел торжественно передать город итальянскому королю Виктору Эммануилу III, но тот под давлением Антанты от такого подарка отказался. Эпатажный писатель оказался в странной ситуации — он захватил город, который не принадлежит официально ни одной стране. Решение напрашивалось: недолго думая д’Аннунцио объявил себя команданте, то есть комендантом города, а потом и вовсе провозгласил Независимую республику Фиуме.
Город зажил своей, ни на что не похожей жизнью. Благодаря бескрайней фантазии д’Аннунцио там сформировался некий фашистско-психоделический политический режим. В Республике Красоты, как охарактеризовал своё государство сам поэт, проходили, например, марши сторонников д’Аннунцио — абсолютно голые участники шествия раздавали жителям жареное мясо, вино и кокаин. Писатель, а теперь уже и глава нового государства, озаботился тем, чтобы написать конституцию Фиуме — д’Аннунцио сформулировал её в стихах. Документ начинался с латинской фразы «Кто против нас?» и представлял из себя смесь анархических, националистических и демократических идей.
В гости к д’Аннунцио в только что возникшую страну свободу и любви отправились его коллеги по творческому цеху. Так, бельгийский поэт-анархист Леон Кохницкий стал министром иностранных дел Фиуме, а известный дирижёр Артуро Тосканини — министром культуры. В основных документах новой республики д’Аннунцио обещал всем сытую жизнь и даже гарантировал исполнение социальных обязательств вроде выплаты пособий по безработице и бесплатного образования. На деле экономика Фиуме всецело зависела от того, что удавалось найти на захваченных пиратской эскадрой д’Аннунцио кораблях. Больше всего в то время ценилось продовольствие: в отличие от кокаина, с его поставками постоянно возникали проблемы.
С первого взгляда, республика Фиуме — полнейшая вакханалия и плод больного воображения. Однако именно д’Аннунцио обычно называют предтечей фашизма, а его детище-государство — первым экспериментом по внедрению фашистской эстетики. Именно д’Аннунцио, заседая в бывшем губернаторском дворце на берегу моря, использовал для вывески своей студии йоги древний индийский символ — свастику. Именно он проводил первые ночные факельные шествия, одевал солдат в чёрные рубашки и использовал римское приветствие «От сердца к солнцу», которое позже трансформируется в нацистское Sieg Heil. Все эти ритуалы тогда не были наполнены шовинистским смыслом, однако вскоре в фашистской Италии, а потом и в гитлеровской Германии экзотические и эпатажные выходки д’Аннунцио станут частью официальной идеологии.
В тени Бенито Муссолини
Вряд ли лидеры европейских стран в начале 20-го века мечтали о том, чтобы на карте возникло карликовое государство красоты, поэзии и гармонии. Фиуме — важнейший со стратегической точки зрения порт — не мог долго находиться во власти отчаянных идеалистов и авантюристов. В 1920 году итальянское правительство достигло договоренностей с Королевством сербов, хорватов и словенцев: из Фиуме решено было сделать небольшую буферную зону между двумя странами.
Запал у д’Аннунцио к тому моменту ещё не пропал: он не согласился с таким решением и объявил Италии войну. Его очередная зажигательная речь заканчивалась словами о том, что народ Фиуме должен готовиться к победоносному маршу на Рим. Азарта у писателя поубавилось, когда город обстреляла итальянская флотилия. Шикарный дворец д’Аннунцио превратился в руины, от выстрелов, кажется, пошатнулись и идеологические установки харизматичного лидера. Свой безумный проект он быстро свернул, последняя речь д’Аннунцио завершалась словами: «Да здравствует любовь! Алала!». После этого он сел во всё тот же «Фиат» и уехал, бросив местных жителей на произвол судьбы. Так закончилась история Республики Красоты.
Лидеры европейских держав смогли договориться, чтобы порт на берегу Адриатики стал независимым государством — Свободным городом Фиуме. Просуществовало оно недолго, уже в 1923 году итальянские войска аннексировали территорию.
Бывший дуче д’Аннунцио после падения Фиуме перебрался на берег озера Гарда, где и прожил следующие 17 лет. Пользуясь уважением Бенито Муссолини, он получал гигантскую по тем временам пенсию из итальянской казны и даже стал президентом итальянской Академии наук. От фашистских идей писатель всё-таки открестился, назвав Адольфа Гитлера «свирепым клоуном». Умер д’Аннунцио 1 марта 1938 года в своей спальне. У него случился инсульт после интимной встречи с одной из многочисленных поклонниц. Поэту на тот момент было 74 года.