Павел Кушаков после гибели Седова фактически возглавил экспедицию к Северному полюсу. Долгое время в работах об экспедиции ему была отведена роль чуть ли не виновника смерти Седова. После революции Кушаков эмигрировал в Швейцарию, где работал как исследователь в области бактериологии. В 1946 году вышел сборник рассказов и очерков на французском языке «Полуденная ночь, полуночное солнце», что стало продолжением книги 1920 года издания «Два года во льдах» — дневника, который автор вёл в экспедиции до 5 декабря 1912 года.
Отрывок из книги «Полуденная ночь, полуночное солнце». Письмо П. Г. Кушакова якутскому губернатору М. А. Пономарёву:
Утром встали рано, подняли якорь и дали машине ход. Пролив за ночь набило льдом, и снова пришлось возвращаться и обходить второй остров с морской стороны. Глубина все время была 30−60 саженей, почему обратно мы промера не делали. Пройдя прежним курсом часа полтора, судно выскочило на подводные камни и село на мель. Выскочили на камни почти на три четверти аршина и засели довольно плотно. Что делать? Прежде всего начали вокруг судна измерять глубину. Оказалось, что саженях в четырех от того места глубина равнялось 16 саженям. Наше судно сидит в воде 3 сажени. Завести якорь в этой местности и пробовать стащиться не представляется возможным; да, кроме того, попали мы на мель во время прилива. Почти сутки мы возились с судном, но сняться с мели нам не удалось. К вечеру поднялся сильный ветер, и нас со всех сторон начало бить льдами. Судно трещало, и казалось, вот-вот погибнет. Были приготовлены на всякий случай шлюпки, сухари и вода. Утром ветер утих, и мы порешили подождать вечера, когда снова начнется прилив, равняющийся в этой местности 2 футам. Седов с двумя матросами отправились на шлюпке к берегу отыскивать удобный проход на случай, если судно снимется с мели. В 2 часа издали показалась шлюпка с возвращавшимся Седовым. Откуда ни возьмись задул ветер и с каждой минутой все усиливался и усиливался.
Я смотрел в бинокль и видел, как их всех троих, измученных, вместе со шлюпкой уносило в море. Волна все усиливалась, а тут еще начало нагонять льды прямо на них. Решено было послать спасательную шлюпку с полным комплектом гребцов. На руль сел штурман. Через полчаса видно было, как шлюпка достигла Седова и взяла их к себе на борт. Подвигаться к судну надо было против ветра, но так как ветер все еще усиливался, то и спасательную шлюпку начало относить в море. Помочь мы не могли, ибо судно на мели, а между тем льды уже начали приближаться и могли раздавить обе шлюпки. Седов, как потом выяснилось, видя, что дело плохо, приказал всем высадиться на большую льдину и втащить на нее обе лодки. Льдину все относило и относило, и недалеко от берега стала она на мель. Провизии у них не было. Мороз дошел до 9°, а они все были в легких куртках. Что делать? Через полчаса мы увидели вдали костер. Как это понимать? Тревога ли это и зов на помощь или, быть может, они греются? Никакой помощи мы не могли оказать, да и темно стало. Решил ждать утра, когда вместе с двумя матросами пойдем по льдинам и как-нибудь доставим провизию.
В 12 часов ночи вахтенный матрос сообщил мне (я был дежурным), что катера Седова с командой пробираются к судну по льду. Я вышел и действительно увидел вдали всех, идущих к нам. Радости нашей не было конца, через четверть часа мы спустили трап, и все поднялись на судно. Половина из них была мокра, ибо часто проваливалась в воду. Шлюпки они оставили на льдине у берега, где устроили костер из лишних весел. Ночь провели спокойно, ибо ветер понемногу утихал.
К утру задул снова сильный ветер, и снова льды начали сжимать судно. Дальше ждать невозможно, почему было решено выбросить за борт все, что было возможно, лишь бы облегчить судно и сняться с мели. С тяжелым сердцем выбросили дом, амбар,
К 8 часам вечера, когда закончился прилив, дали машине ход, и судно благополучно снялось с мели. С легким сердцем мы подошли на противоположную сторону и на глубине 10 саженей отдали якорь. Все выброшенное нами за борт ушло в море и погибло. Идти дальше без шлюпок невозможно, ибо на судне осталась только одна, которая вмещала не более восьми человек: надо было спасти оставленные на льдине. Утром прижало льды еще больше к берегу. Расстояние до шлюпок равнялось полуверсте, но ввиду того, что из-за льдов судно не могло подойти ближе к ним, пришлось сращивать тросы и, привязав к ним по очереди шлюпки, тащить к судну по льдам. Сделали для этого специальные сани, ибо без таковых тащить 150-пудовую шлюпку не представлялось возможным. Когда все было готово, Седов послал команду, предложив мне идти с ними.
С трудом перетаскивая трос и проваливаясь, мы дошли до шлюпок. Трос привязали и при помощи лебедки, приводимой в движение паром, начали тащить. Работа была отчаянная и рискованная. Наступала ночь. Трос то и дело лопался. Надо было изменить направление работ. Седов предложил мне остаться, а сам отправился на судно. Карбас надо было сперва расшатывать, а затем уже тащить. Решено было сигнализировать фонарем, так как голос доносился плохо. Когда Седов прибыл на судно, работа пошла успешнее.
В общем, скажу, что работа была каторжная. Лед все проваливался, и каждому из нас пришлось купаться по нескольку раз. Надо было устроить так, чтобы сама шлюпка не проваливалась, ибо в противном случае все дело пропадало, почему на местах, где лед был мягок, прокладывали весла и доски и по ним уже тащили. Впереди то и дело попадались глыбы старого льда, и их приходилось скалывать ломом и топором. С большим трудом к часу ночи притащили одну шлюпку, вторая же оставалась до утра. Все устали отчаянно, а потому спали как убитые.
В 7 часов утра все были на ногах, доставили вторую шлюпку и начали готовиться к отходу. В 10 часов дали машине ход. Упорные западные ветры нагнали столько льда, что, несмотря на огромные усилия, пришлось отказаться от мысли идти дальше. Ранние осенние морозы, доходившие до 15−18°, с каждым днем сковывали льды все сильнее и сильнее. Все говорило за то, что зимовки у берегов Новой Земли нам не миновать. Надо было выбраться из этого места и искать более подходящие стоянки, ибо мы были открыты со стороны северных ветров и не были защищены от давления льдов.
Двое суток все мы пробивали лед, дружно скалывали куски, стараясь пробить выход, ибо в полуверсте от нас была еще свободная вода. Все, что делали за день, смерзалось за ночь, и весь наш труд сводился к нулю. Машина все время работала, и судно старалось проламывать лед с разгона. Все было напрасно. Разочарованные неудачей, мы решили махнуть рукой и вечером ушли спать.
К нашему счастью, проснувшись утром, мы увидели вокруг судна открытую воду. Все вскочили, как один, подняли пары и направились на поиски удобной стоянки для зимовки. Только мы успели найти подходящее место и стать на якорь, как бухту снова закрыло льдами. Этот случай показал, что борьба с полярными льдами не под силу человеку и, попав в подобную западню, не трать напрасно сил, а терпеливо ожидай, пока изменившийся ветер изменит и направление движения льдов.