В 1970-е Билли Миллиган был арестован за вооруженное ограбление, а позднее по подозрению в изнасиловании трех женщин. Адвокаты настаивали на невменяемости подсудимого, врачи вынесли диагноз «множественная личность» — довольно новое явление для того времени. Судебный процесс получил большую огласку: Миллиган стал первым в истории судебно-правовой системы, кого оправдали из-за диссоциативного расстройства идентичности. Его направили в психиатрическую больницу до полного исцеления, откуда он вышел спустя 10 лет, в 1988 году.
Имена внутренних личностей Билли Миллигана даны со строчной буквы. Учитель — собирательная личность, в которой слиты другие двадцать три.
В день бракосочетания у входа в Центральное судебно-психиатрическое отделение столпились представители прессы и телевизионщики. В морозном воздухе, по щиколотку в снегу, они с нетерпением поджидали невесту. Сначала требовали, чтобы им показали и жениха тоже. Хотя проходить на территорию больницы представителям СМИ запрещалось, одна телекомпания обратилась в суд за разрешением на освещение церемонии. Но поскольку ни один судья не стал отменять распоряжение больничной администрации, репортерам оставалось только обступить Танду и писателя, когда те пробивались сквозь толпу к автоматической двери.
После обычной процедуры с ручным металлоискателем писателя и Танду пропустили в комнату для свиданий, где должна была состояться свадебная церемония. Персонал больницы наблюдал за ней сквозь сверхпрочное армированное стекло из соседних коридоров и кабинетов.
Судебный клерк проверил бумаги и разрешил начинать.
— Так, теперь вы, ребята, должны сделать следующее, — сказал он, — поднимите оба правую руку. Сейчас по-быстренькому поклянетесь, что не находитесь под влиянием алкоголя или наркотиков, что вам исполнилось восемнадцать, что между вами родство не ближе троюродного, что не существует, согласно законодательству, никаких препятствий к заключению брака и что вся информация, указанная в заявлении, верна. Клянетесь оба?
— Клянусь, — ответила Танда.
— Клянусь, — повторил Учитель.
— И чуть не забыл… С вас девятнадцать долларов наличными. Хоть вы ребята и неплохие, мне неохота платить за ваше свидетельство о браке из своего кармана.
Танда протянула деньги.
Когда с бумажной волокитой покончили, преподобный Уитт вышел вперед и протянул брачующимся специальную свечу, которую они вместе зажгли.
— Это мой подарок, — сказал преподобный. — Надеюсь, вы снова зажжете ее на свободе, в первую годовщину свадьбы.
Учитель и Танда держались за руки.
— А еще хочу прочитать вам из Библии, — продолжал Уитт, — о браке в Кане Галилейской, где произошли чудесные превращения. Надеюсь, что и у вас они тоже вскоре произойдут…
В темных глазах Танды отражалось пляшущее пламя свечи. Уитт читал вторую главу Евангелия от Иоанна: «На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой».
Танда и Учитель задумчиво слушали, как Иисус превратил воду в вино на свадебном пиру.
— Надеюсь, — продолжал Уитт, — что вы впустите Бога в свою жизнь и будете любить друг друга. И тогда обычная жизнь станет неординарной. Как вода — непримечательная субстанция — становится вином, опьяняющим и крепким, так и вы, хочется верить, в следующем году, на годовщину свадьбы, будете свободными людьми, и жизнь ваша преобразится…
— Какие красивые слова! — восхитилась Танда.
— Друзья, — нараспев произнес Уитт, — мы собрались здесь пред лице Бога, в присутствии свидетелей, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…
Невеста и жених произнесли клятвы, обменялись кольцами и, когда их объявили мужем и женой, молитвенно склонили головы.
— Можете поцеловать невесту, — сказал Уитт.
Когда они поцеловались, зрители зааплодировали. Однако противоударное стекло не пропускало звук, и участники церемонии увидели лишь беззвучное движение рук.
Избегая встречи с репортерами, преподобный Уитт попросил, чтобы санитар вывел его через заднюю дверь.
Писатель покинул больницу с главного крыльца, чтобы Танда и Учитель на полчаса остались наедине в комнате для свиданий. Он договорился о пресс-конференции для Танды в пресс-клубе в центре города, чтобы ей не пришлось мерзнуть, отвечая на вопросы на ступеньках больницы.
***
5
***
Вечером после свадьбы пациент из другого блока отозвал Учителя в сторону.
— Ты меня не знаешь, но я слышал, что ты женился на клевой бабе, которая все время к тебе ходит… У меня для вас обоих подарок. Меня через несколько дней отсюда переведут, и перед этим я тебе кое-что расскажу.
Мужчина был невысоким, с песочно-русыми волосами. Учителю казалось, что он смахивает на бандита и вообще не большого ума. Но когда он попытался выведать, в чем дело, тот уперся:
— До отъезда ничего не скажу.
Обеспокоенный, Учитель стал расспрашивать в блоке и выяснил у санитаров, что это Барри Лейдло, родом из Аризоны, что он убил трех человек, из них двух — в тюрьме, и приговорен к трем пожизненным срокам.
На следующий день в общем зале Лейдло снова поманил его.
— Ладно, скажу как есть. Только смотри — пока я не уеду, никому ни слова.
Учитель пообещал.
— Знаешь нового охранника, которого перевели из Лимы? С татуировкой змеи на руке? Три недели назад он подкатил ко мне и еще одному пожизненнику и предложил деньги, чтобы мы тебя пришили.
Учитель быстро оглянулся:
— Ты серьезно?
— Говорю тебе. Мы его послали, сразу дали понять, что не можем, потому что нас точно вычислят.
— Слушай, — попросил Учитель, — если доктор Бокс еще не вернется, когда будешь уезжать, все равно расскажи кому-нибудь.
— Конечно, но только когда уже буду выходить за дверь. Я бы тебе сразу сказал, да думал, что никто другой за это дело не возьмется и тебе нечего бояться. А потом решил сказать, потому что никогда не знаешь — переведут в блок какого-нибудь чокнутого, он и согласится.
Учитель знал, что охранник с татуировкой змеи — это Одноухий Джек из Лимы. Он хвастался, что татуировку ему сделали на Востоке, но азиатские татуировки обычно бывали цветными, а эта змея — обычной, синей. Тюремная наколка. Джек сидел.
Учитель понял, что надо глядеть в оба.
Он давно подозревал, что его целенаправленно сживают со свету — кто-то влиятельный, способный давить на политиков и сливать прессе негативные истории; мечтающий уничтожить его или запереть на всю оставшуюся жизнь, больше верящий в месть, чем в терапию и реабилитацию. Но у него не было ни доказательств, ни догадок, кто бы это мог быть.
Он вернулся к себе, остановился посередине комнаты и крикнул, глядя на стену:
— Кто бы ты ни был, плевать я хотел! Ничего у тебя не получится!
(Молчаливые овации в голове.)
— Растреклятый мир! Тебе меня не сломить! Он чувствовал, что перевернул страницу. Опусти он руки — не пошел бы на такой серьезный шаг, как брак.
Нет, он не позволит им взять верх.
— Хватит себя жалеть! — сказал он. — Встань и как мужчина сражайся за свое право на существование! То, что ты сделал с теми женщинами в семьдесят восьмом, — плохо. Однако ты был болен головой и раскаиваешься. Ты и до сих пор еще болен, но должен вытравить это из своей души и выжить. Как бы тебя ни унижали, ты справишься. Встанешь, вытрешь кровь с лица и пойдешь вперед, как человек.
Внезапно дверь распахнулась. Вошел соцработник в сопровождении восьми охранников, включая Одноухого Джека. Последний произнес:
— Миллиган! В карцер.
— Я имею право знать, за что меня туда сажают.
— Тебя не сажают, — ответил Одноухий, — просто надо, чтобы ты спустился туда на несколько минут.
Учитель повиновался, но, как только он оказался в изоляторе, ему объявили, что сейчас произведут личный досмотр с полным раздеванием. Это было слишком.
— Я требую, чтобы мне объяснили причину.
Одноухий схватил его за рубаху и сказал, что или он подчинится добровольно, или они сделают это силой. Учитель еще несколько раз задал вопрос, но понял, что у него нет выбора. Повернулся, чтобы раздеться, и не успел — Одноухий сорвал с него одежду и принялся ощупывать подкладку.
Учитель рассоединился.
Они осмотрели подошвы стоп томми, проверили волосы, вернули одежду и велели ждать, пока будут обыскивать его камеру. томми не пускали в блок около сорока минут.
Когда начали переворачивать вверх дном камеру, вмешался омбудсмен:
— Вы говорили мне только о личном допросе.
— Что захотели, то и сказали, — огрызнулся Одноухий.
томми попросил разрешения позвонить жене. Когда омбудсмен в конце концов это устроил, томми сказал Танде не приходить, чтобы ее тоже не раздели догола.
Вернувшись к себе, он обнаружил, что пропали три его картины: две, что лежали завернутые в бумагу под кроватью, и одна — со стола. Забрали кисти, краски, бумагу и карандаши. Пропали все до единого юридические документы и дневник. Клавиши печатной машинки были погнуты или сломаны. Все бумаги, где было имя его адвоката, бесследно исчезли. Пропал дневник, где описывались издевательства и обыски.
Причиной назвали «проверку на предмет контрабанды».
Забрали даже обручальное кольцо Учителя. томми смутно помнил, как кто-то — он затруднялся сказать, кто именно, — произнес, что в следующий раз он и его адвокат хорошо подумают, прежде чем слать письма с жалобами в Департамент психиатрии.
томми чувствовал себя полным идиотом, что поверил Учителю и его надежде. Сейчас он не мог ясно мыслить. В голове препирались артур и рейджен.
Семнадцатого января тысяча девятьсот восемьдесят второго года «Диспэтч» опубликовала статью о том, что Бокс сложила с себя полномочия.
ПСИХИАТР МИЛЛИГАНА УВОЛЬНЯЕТСЯ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ
Доктор Джудит М. Бокс, психиатр осужденного за изнасилование Уильяма С. Миллигана, страдающего диссоциативным расстройством идентичности, уволилась в результате конфликта с чиновниками Центральной судебно-психиатрической больницы Огайо.
Депутат Дон Гилмор приветствовал такой поворот событий.
Он заявил, что получает от персонала больницы множество жалоб на то, что Бокс поставила некоторых пациентов, включая Миллигана, в привилегированное положение…
Бокс, которой мы дозвонились на домашний номер… категорически отрицает обвинения Гилмора. «По-моему, он [Гилмор] просто ищет повод, чтобы попасть в газеты», — сказала она…
Бокс уходит восьмого февраля. Она уволилась после того, как ей сообщили, что ее контракт не будет продлен. Она добавила, что, строго говоря, ее не уволили. «С такой должности официально не увольняют, — пояснила она, — уходишь «по собственному желанию»».