Сара Беккер: обстоятельства дела
Утром 28 августа 1883 года в Петербурге, на Невском проспекте, в помещении ссудной кассы было обнаружено тело 13-летней Сары Беккер. Девочка лежала в кресле, на лбу у неё была глубокая рана, в горле — кляп из платка. В руке у девочки был зажат клок волос. Ноги Сары были раздвинуты, юбка поднята выше колен, что сразу навело полицию на мысль об изнасиловании.
В помещении кассы нашли разбросанные документы, однако, на первый взгляд, похищено ничего не было. Позже обнаружилось, что пропало несколько вещей из витрин, где были выставлены заложенные в кассу ценности, уже поступившие в продажу. При этом витрины были целыми, стекла не разбиты, а наиболее ценные предметы остались на месте. Похищенное оценили примерно в 400 рублей, ещё исчезло около 50 рублей наличными.
То обстоятельство, что девочка-подросток ночью находилась одна в ссудной кассе, объяснялось просто. Её отец Илья Беккер работал здесь же приказчиком. Сара, несмотря на юный возраст, фактически исполняла обязанности ночного сторожа: ночевала в конторе, чтобы помещение не оставалось без присмотра. Некоторое время с девочкой оставался один из тех местных дворников, но потом Сара пожаловалась на их поведение, и хозяин кассы отказался от их услуг.
Картина вырисовывалась примерно ясная — изнасилование, убийство и ограбление. Однако, что называется, слишком много всего. Как писал «Санкт-петербургский полицейский листок», «надо сказать, что цель сего убийства совершенно не очевидна… Так что же всё-таки было инсценировано — насилие или ограбление? Вот вопросец, и отнюдь не из легких. Несомненно, однако, что что-то преступником, покончившим с жизнию несчастной девочки, было инсценировано».
Иван Миронович под подозрением
Подозрение сразу пало на хозяина ссудной кассы Ивана Ивановича Мироновича. Отставной подполковник, после увольнения из армии он служил в полиции, но вынужден был уйти в отставку из-за неких злоупотреблений. После этого он и открыл небольшое дело.
Репутация у него была не самая лучшая в основном из-за наличия любовниц при, что называется, живой жене. Действительно, Миронович имел на стороне вторую семью, в которой было пять детей, а ссудная касса была оформлена на мещанку Филиппову, ещё одну его любовницу. Ходили слухи, что он пытался соблазнить и юную Сару. Правда, ни отцу, ни ближайшей подруге она на это не жаловалась, но на то они и слухи, чтобы не иметь под собой оснований.
Следователи составили себе такую картину: Миронович пришёл в контору ночью (кстати, дверь была открыта, а не взломана). Он точно знал, что Сара будет одна, потому что Илья Беккер уехал в Сестрорецк. Мужчина попытался овладеть девочкой, она сопротивлялась, и Миронович ударил Сару по голове. Желая замести следы, инсценировал ограбление.
Единственная улика, которая могла бы помочь опознать нападавшего, исчезла самым позорным для полиции образом. У девочки в руке была зажата прядь седых волос, явно вырванная у убийцы. Но полицейский, который производил осмотр тела, положил волосы на листок бумаги, а листок… на подоконник. При первом же порыве ветра улика улетела в окно. Во время медицинского освидетельствования на теле Мироновича не нашли никаких следов борьбы с жертвой, а на его одежде не было ни крови, ни семени. Так что обвинения звучали серьёзно, но подтверждались лишь косвенно.
Тем не менее, всё шло к тому, что дело будет передано в суд, когда внезапно появилась некая Екатерина Николаевна Семёнова.
Взять вину на себя: убийца Семёнова
«Санкт-петербургский полицейский листок» доложил читателям: «29 сентября сего года в три часа пополудни к господину Иордану, следственному приставу третьего участка Московской части столицы, явилась неизвестная дама. Она заявила, что у неё есть важное сообщение по делу об убиении девицы Сары Беккер. Вот доподлинно её слова, тут же записанные приставом: «В этом обвиняют какого-то Нарановича, но это моих рук дело»».
Даму звали Екатерина Семёнова. По рождению она была дворянка, но её отец отбывал каторгу, поэтому Екатерине пришлось стать учительницей. Работу найти не удалось, к тому же женщина страдала психическим заболеванием. В итоге она сошлась с полицейским поручиком Михаилом Безаком, впоследствии уволенным, и оба оказались без средств к существованию. Семёнова добывала деньги всеми возможными способами, в том числе воровала, но всё равно перебивалась с хлеба на воду. Отчаявшись, она решила совершить убийство и какое-нибудь крупное ограбление.
Семёнова рассказала, что вечером 27 августа случайно увидела, как девочка закрывает ссудную кассу. Женщина познакомилась с ней, за разговором вошла в помещение и ударила Сару по голове специально приготовленной на этот случай гирькой. Пока девочка была ещё жива, перенесла её в кресло, заткнула рот платком, и вскоре та умерла. На вопрос, как она совершила ограбление, Семёнова сказала, что побоялась бить стекло витрины, чтобы не наделать шума, и просто отогнула верхнюю часть крышки. Взяла те ценности, до которых смогла дотянуться, и ушла.
Безака нашли уже на территории Великого Княжества Финляндского. Он признал, что Семёнова действительно принесла ему какие-то вещи, но она и до этого случая промышляла воровством, так что мужчина не удивился.
Правдивость рассказа Семёновой сомнений не вызывала: она говорила о таких деталях, которые в прессе не сообщались. Плюс во время следственного эксперимента действительно показала, как легко можно было вытащить вещи из витрины, не открывая крышку. Были, правда, и тут нестыковки: в частности, в том месте, где Семёнова якобы ударила Сару по голове, на полу не нашли следов крови. Но на это следствие закрыло глаза.
И тут женщина резко поменяла показания.
Судебная ошибка: кто убийца? Кто вор?
«Санкт-петербургский полицейский листок» вёл подробную хронику дела. Итак, наступил 1884 год: «4 генваря сего года бывший сожитель Семеновой Михаил Безак сделал заявление, в коем изложил свою версию убийства Сары Беккер. По мнению Безака, Семёнова отнюдь не убивала девочку. Расставшись с Сарой на лестничной площадке, она пошла к выходу. Однако тут она услышала шум борьбы за дверями кассы и вернулась назад. Там Екатерина Николаевна столкнулась с неизвестным ей человеком (это и был убийца), который купил молчание неожиданно объявившейся свидетельницы ценными вещами и обещанием пенсиона».
Получалось, что «неизвестный человек» — это всё-таки Миронович, которого опять взяли под стражу. Он подкараулил Сару в конторе, попытался изнасиловать, встретил сопротивление, убил, а потом обнаружил, что у дверей стояла неизвестная женщина. Всучив ей вещи и деньги, он попытался таким образом купить её молчание.
Дело наконец-то передали в суд, который заседал с 27 ноября по 3 декабря 1884 года. Мироновича обвиняли в убийстве, Семёнову — в соучастии и недонесении, Безака — в недонесении. В итоге первого сочли виновным и приговорили к каторге, Семёнову признали невменяемой (она столько раз меняла показания, что совершенно всех запутала), а её сожителя должны были сослать в Сибирь.
Адвокаты Мироновича подали кассационную жалобу, обратив внимание на допущенные процессуальные нарушения. И Сенат, учитывая сложность дела, решил вернуть его на рассмотрение другим составом суда и разделить два процесса.
По первому делу обвиняемым был только Миронович, Семёнова и Безак проходили как свидетели. Защитниками Мироновича стали выдающиеся адвокаты — Николай Карабчевский и Сергей Андреевский, отца Сары представлял не менее блестящий Александр Урусов.
Защита строилась на том, что в деле, в общем-то, ничего прямо не указывало на вину Мироновича. Репутация сластолюбца и развратника не подтверждалась: да, у него были любовницы, но с одной он жил 15 лет, с другой — пять. Попыток изнасиловать Сару не было, это подтвердила экспертиза. Если Миронович якобы пытался замести следы и инсценировать ограбление, то почему хотя бы не разбил стекло витрины? Более того, на следующее утро, перед тем как приехать в контору, он лично обошёл своих должников и напоминанием о выплатах, вёл себя спокойно. Убийцей, по мнению адвокатов, была Семёнова, а Безак руководил её действиями.
Вторым составом суда Миронович был признан невиновным.
В рамках второго процесса, где обвиняемыми уже были Семёнова и Безак, последнего приговорили к ссылке в Сибирь, а Семёнову всё так же сочли невменяемой. В своей речи на суде Андреевский отметил: «Не следует забывать, что дело об убийстве Сарры Беккер остается историческим в судебных летописях; оно получит свою славу как важное искушение для судебной власти впасть в ошибку. Осуждение же невиновного или одна только возможность его есть уже общественное несчастье». И хотя однозначно убийца так и не был назван, хочется надеяться, что ошибки с осуждением невиновного всё же удалось избежать.