В родном Медельине Пабло Эскобар действительно был чем-то вроде короля. И оставался таковым до последнего. Жители этого города относились к Эскобару с любовью. Во многом, конечно, благодаря программе «Медельин без трущоб», в рамках которой было построено жильё на замену каменным джунглям. Эта программа и вынесла Эскобара в мир большой политики.
В начале 1980-х глава Медельинского картеля отправился покорять Конгресс. При себе он имел 3 млрд долл., поддержку Либеральной партии и хорошие связи с журналистами. На выборах 1982 года Эскобар своего добился и прошёл в Конгресс. И не важно, что он стал не конгрессменом, а только замещающим, то есть человеком, который голосует за конгрессмена, если тот отсутствует. Это всё было лишь прикрытием. Главной фигурой был Эскобар, пусть он официально и числился только замещающим, а Либеральная партия получила неплохие деньги на свою предвыборную кампанию.
Настоящая проблема Эскобара состояла в том, что Богота — не Медельин. В столице и других регионах Колумбии Пабло был известен мало. И уж точно никто в Боготе не боготворил его. Да, существует легендарная история про первый день Эскобара в Конгрессе. Наркобарон явился туда без галстука, что запрещено регламентом, а в толпе его поклонников развернулась драка за право одолжить свой галстук «самому Пабло». Это, однако, была всего лишь вспышка. Для жителей Боготы он был не более чем очередным политиком с сомнительной репутацией.
Громкие заявления, обещания отстроить остальные города по примеру Медельина — всё это не находило отклика у потенциальных избирателей, а затем и товарищи Эскобара по либеральной коалиции стали интересоваться происхождением состояния скромного замещающего конгрессмена.
Официально, то есть по бумагам, Эскобар нажил свои миллиарды на такси. Да-да. У него имелся небольшой парк автомобилей, которые развозили пассажиров. Такой успех скромной компании вдруг показался политикам подозрительным. Министр юстиции Родриго Лара Бонилья провёл расследование, и выяснилось, что своё состояние Эскобар нажил вовсе не на такси, а на сервисе иного рода.
Итоги расследования были оглашены на заседании Конгресса. После этого в борьбу с наркотрафиком и лично Эскобаром включился Луис Карлос Галан — на тот момент лидер собственного политического движения, отколовшегося от Либеральной партии, и один из виднейших политиков страны. Эскобар вынужден был покинуть Конгресс и забыть о большой политике. Так началась война между Медельинским картелем и остальной Колумбией. Её первой жертвой стал Лара Бонилья, но позже Эскобар добрался и до Галана.
В политике ничего просто так не происходит, и расследование Бонильи было продиктовано вовсе не желанием министра юстиции избавить Конгресс от человека с сомнительной репутации, а колумбийскую политику — от грязных кокаиновых денег. Истинные мотивы Бонильи — загадка.
Сам Эскобар утверждал, что расследования заказали его конкуренты из картеля Кали. Существует также версия, что изгнать наркобарона из Конгресса потребовал Вашингтон. В любом случае, большому политическому прорыву Эскобара мешала его низкая популярность за пределами Медельина.
На большей части территории Колумбии никто не считал его новым Робином Гудом. Впрочем, Эскобар нашёл почву, на которой можно было бы заработать политический вес. Такой почвой был договор об экстрадиции, согласно которому Колумбия выдавала США арестованных наркобаронов. Это соглашение пугало Эскобара и его окружение. Из американской тюрьмы не сбежишь, да и сделку с правосудием на своих условия заключить будет невозможно. До самой смерти Эскобар вёл войну с этим договором. Ключевой посыл — «государство не должно отдавать своих граждан на расправу другой стране».
Слова Пабло находили понимание и поддержку у населения. Вот только пик его борьбы с экстрадицией пришёлся на вторую половину 1980-х. К тому моменту Эскобар уже был изгнан из Конгресса, а Колумбия знала его как торговца наркотиками, жестокого убийцу с маниакальными замашками и организатора терактов, жертвами которых стали мирные жители. Да и в целом позиции Пабло в Конгрессе были слишком слабы.
Он проработал там полтора года, а борьбу Ларе проиграл практически без сопротивления. Миллиарды и обещание выплатить внешний долг Колумбии за отмену договора об экстрадиции не помогли. Своим обидчикам Эскобар, конечно, отомстил, вот только шансов тягаться с ними на политической арене у него не было. И физическое устранение конкурентов только усугубляло положение.
Теперь допустим, что расследования Лары Бонильи не было, Эскобар остался в Конгрессе, сделал успешную политическую карьеру и выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах, например, 1990 года.
В реальности это была одна из самых страшных кампаний в истории страны. Три кандидата в президенты были убиты, причём убивали их люди Эскобара. Первой жертвой стал уже известный нам Луис Карлос Галан, следом был убит лидер «Патриотического союза» Бернардо Харамильо Осса, а затем от рук террористов погиб кандидат в президенты от «Демократического альянса М-19» Карлос Писарро Леонгомес.
Выборы в итоге выиграл помощник убитого Галана Сесар Гавириа. Теперь сделаем допущение — на этих выборах победил Эскобар, и события пошли по «хорошему» сценарию. Бесконечная война Медельинского картеля против всей Колумбии была следствием досады и уязвлённых личных амбиций его главы и основателя. Эскобар мстил тем, кто растоптал его мечту о президентском кресле.
Всего этого могло бы и не быть, если бы Эскобару позволили сидеть в Конгрессе и заниматься политикой. Он искал бы способы легализовать свой бизнес и точно не развязывал бы войну против полицейских, военных, политиков и кандидатов в президенты. Договор об экстрадиции был бы отменён, наркобаронам было бы предложено перейти в легальное поле (многие из них стремились к этому), а Колумбия выплатила бы внешний долг. Всё тут хорошо, кроме двух обстоятельств: гражданской войны и США.
Вашингтон довольно долго закрывал глаза на наркотрафик. Да, во Флориду, Филадельфию, Нью-Йорк и Чикаго колумбийцы гнали тонны кокаина, и тысячи граждан становились жертвами наркотиков. Тревогу, однако, Белый дом забил вовсе не из-за этого. Дело было не в порошке, а в деньгах. США ежегодно покидали миллиарды долларов. Такой отток капитала нельзя было игнорировать, и именно поэтому Штаты забили тревогу, а президент Рейган выступил со специальным обращением, в котором решительно осудил наркотики и тех, кто их продаёт.
Могли ли США допустить в президентское кресло человека, с которого всё это началось? Нет. Приход Эскобара к власти означал бы, что колумбийский трафик получит государственную поддержку. Что торговля кокаином станет легальным бизнесом в стране с населением в 50 млн человек. И из этой страны можно за три часа добраться до Соединённых Штатов. Приход Эскобара к власти привёл бы к жёсткому сценарию. США уже вводили войска в соседнюю Панаму, свергая тамошнее правительство. Нет сомнений, так случилось бы и с Колумбией. Ввод войск, арест Эскобара, смена власти, ввод ручного управления — вот к чему привела бы страну возможная победа на выборах главы Медельинского картеля.
Впрочем, мы забыли об ещё одном важном моменте. Президент Колумбии не обладает такой властью, как его американские коллеги. По большей части — это фигура номинальная, а Конгресс в случае победы Эскобара мог бы вообще отстранить президента от управления. Ну и главное. Президент в Колумбии избирается сроком на четыре года и только один раз. Это больше символическая фигура, чем политический тяжеловес. Вот только каким символом для Колумбии мог бы стать наркобарон, занявший президентское кресло?!