Следуя античным традициям, живописец поместил граций в круг. Богини словно застигнуты в момент веселья, они не позируют. Фигуры их, с одной стороны, полны энергии, жизни, с другой, — расслаблены, в неге. Они олицетворяют гармонию тела и духа, воспевают радость жизни. Для поддержания этой идеи Рубенс использует в избытке синий цвет, связывая земной мир и небесную высь.
В мифологии Древней Греции хариты (грации — в древнеримской версии) были богинями красоты, изящества, радости. Аглая, Ефросина и Талия прислуживали на пирах, создавали приятную атмосферу и всячески развлекали гостей. Традиционно в искусстве — как в живописи, так и в скульптуре — их изображали обнажёнными или слегка прикрытыми прелестницами, всегда вместе, причём так, чтобы две стояли лицом к зрителю и одна спиной.
Холодное мраморное сияние кожи говорит о том, что Рубенс писал граций под впечатлением от античных скульптур. Моделью для одной из богинь была вторая жена художника Елена Фоурмен. До смерти художника в 1640-м картина находилась у него дома. Затем вдова решила уничтожить все полотна, на которых она присутствовала в обнажённом виде. Наследие гения спас испанский король Филипп IV, который выкупил многое и перевёз в Испанию.
В мировой истории нет, пожалуй, другого художника, который был бы так же богат, как Рубенс. Он смог добиться такой высокой популярности, что не справлялся с заказами. Поэтому он был вынужден содержать огромную мастерскую, где работали не простые живописные рабы, если так можно выразиться, а настоящие мастера, почитавшие за честь быть учениками Рубенса.
Сам художник успел написать около 600 полотен, но за его подписью известно около 3000 картин. Большая часть из них — плод коллективного труда учеников, работавших в мастерской, которая занимала половину его огромного дома в Антверпене. Начиная новый заказ, художник делал эскизы, затем отдавал картину подмастерьям, чтобы те написали фрукты, собак, интерьеры и проч. Лица Рубенс почти всегда писал сам, и обязательно дорабатывал картину перед её выходом из мастерской.
Судьба художника
Мать прочила Питеру Паулю Рубенсу карьеру серьёзного чиновника в магистрате. Чтобы привить ему изысканные манеры, она отдала его в пажи к графине де Лален. Опыт, полученный при дворе, позднее сыграет на руку Рубенсу: он будет известен своей крайней любезностью, обходительностью, дипломатичностью. Однако в 15 лет юноша заявил о желании стать художником. И хотя это было уже поздновато для начала нового образования, мать поддержала его и отправила на учёбу в Рим. Оказавшись в Италии, Рубенс сразу же поставил целью «встроиться» в местную богему. В Венеции он познакомился с герцогом Мантуи Винченцо I Гонзагой — одним из важнейших меценатов своего времени. Последний, оценив не только талант молодого дарования, но также его манеры и энциклопедические знания, пригласил Питера Пауля на службу, обеспечив тем самым покровительство, жалование и положение.
Рубенс постоянно носил с собой блокнот и в любой момент был готов начать работать. Он мог рисовать даже в седле. По поручению Гонзаги он объездил всю Италию, чтобы сделать копии всех существовавших в то время шедевров, а также отобрать работы современников для покупки. Такая служба была лучше любого образования, ведь приобщаясь к искусству великих, Рубенс мог многое перенять у них. Он и сам признавал, что взял немало у Микеланджело, Тициана, Эль Греко. Виртуозность же Рубенса проявлялась в том, как он работал с цветом, особенно при передаче оттенков кожи. Говорили, что художник добавлял кровь в свои краски, чтобы придать им жизненность.
Болезнь и смерть матери вынудили его вернуться на родину, где он и остался при дворе герцога Альбрехта, несмотря на желание вновь поехать в Рим. Оставшись дома, Рубенс сумел договориться о получении помимо основного жалования ещё и гонорара за каждую картину, а также о жизни не в Брюсселе, где находился двор, а в родном Антверпене.
Художник королей и король художников, Рубенс считал себя мастером большой формы, монументалистом. Мифологические и исторические сюжеты, пейзажи составляли его основной интерес. Он любил работать быстро, размашисто. Кропотливое выписывание деталей изнуряло его — даже портреты он не любил писать, хотя как придворный художник был обязан это делать.
Будучи по природе натурой страстной, любвеобильной, на людях он оставался сдержанным, скрывал подробности личной жизни. Кончину первой жены Изабеллы Брант он болезненно переживал и довольно долго не решался на второй брак. Только в 53 года он выбрал себе в жены 16-летнюю Елену Фоурмен (которая, кстати, приходилась ему родственницей — она была племянницей первой супруги). Она стала его музой, светочем.
Последние годы жизни Рубенс страдал подагрой, руки отказывались служить ему — отнималась то одна, то вторая. Это вынуждало его перейти от создания монументальных работ к более скромных размеров. После кончины художника, чьё сердце не выдержало очередного приступа паралича, наследники принялись делить внушительное наследство. На это им потребовалось несколько лет.