Несмотря на то, что осенью 1941 года на подступах к Москве велись бои, парад, приуроченный к годовщине Октябрьской революции, отменять не стали. Москвичи убедились, что Сталин и члены Политбюро не бежали за пределы города. Также, согласно воспоминаниям очевидцев, проведение парада способствовало укреплению боевого духа солдат. Наибольшую угрозу в тот день представляла вражеская авиация, однако благодаря усилиям советских пилотов и зенитчиков ни одному немецкому самолету не удалось достичь центра Москвы.
«Я помню, как он [Сталин] сумел изменить настроение в партийном и советском аппарате осенью 1941 года. Ведь дела тогда были хуже некуда. Немец под Москвой, город бомбят. В октябре была массовая эвакуация учреждений, больше похожая на паническое бегство. Сам Сталин, как мне говорили, собирался уехать в Куйбышев. Приехал на вокзал, походил вдоль состава, но затем передумал и вернулся в Кремль. И вдруг 6 ноября — торжественное заседание по случаю годовщины Октября на станции метро «Маяковская». Всех привезли, затем к перрону подошли вагоны, в которых были буфеты. А там — всё, как до войны. А главное — пиво ленинградское. Знаете, как изменилось настроение? Раз пиво из Ленинграда привезли, значит, и там дела не так плохи, как нам казалось! А на следующий день ко мне прибежал товарищ и говорит: «Пошли на Красную площадь, там сейчас парад начнётся!». Мы ведь, работая в Кремле, не знали, что готовится парад. Снег шёл тяжёлый, густой, немецкая авиация налететь не могла, и любо-дорого было смотреть, как подтянутые, крепкие бойцы идут прямо на фронт. Он в два дня всей стране изменил настроение». (М.С. Смиртюков, заместитель заведующего секретариатом Совнаркома СССР)
«Первым шёл сводный батальон Московского артиллерийского училища — будущие командиры «Катюш». Ребята на подбор: молодые, рослые, с отличной строевой подготовкой. Красиво и гордо шли — ради прохождения, хотя бы нескольких таких батальонов, стоило устраивать парад не только в военное, но даже в мирное время. Залюбуешься!». (В.Д. Успенский, писатель, участник войны)
«Паника… Многие мужчины бежали. В нашем райкоме паника. Ухолин и Соломатина — всё приготовили — и в машину. Поехали в Крылатское, там началась бомбёжка, а они сели в машину и просто сбежали… Паника была ужасная. И всё-таки Москва работала. Красная Пресня работала. Две недели октября и неделя ноября были ожиданием. Бесконечные бомбёжки, везде пожары, жертвы. 7 ноября мы приехали на КП и слушали Сталина по радио. И это был перелом.
История никогда не забудет этого холодного дня и многое простит Сталину за тот знаменитый парад на Красной площади, откуда солдаты отправлялись сразу на фронт. Этот парад станет величайшим событием Великой Отечественной войны. В неведомых глубинах национального духа рождалось небывалое мужество». (Н.В. Борисова)
«Товарищи! В тяжёлых условиях приходится праздновать сегодня 24-ю годовщину Октябрьской революции. Вероломное нападение немецких разбойников и навязанная нам война создали угрозу для нашей страны. Мы потеряли временно ряд областей, враг очутился у ворот Ленинграда и Москвы. Враг рассчитывал на то, что после первого же удара наша армия будет рассеяна, наша страна будет поставлена на колени. Но враг жестоко просчитался. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта, нанося ему тяжёлый урон, а наша страна — вся наша страна — организовалась в единый лагерь, чтобы вместе с нашей армией и нашим флотом осуществить разгром немецких захватчиков». (Из речи И. В. Сталина на параде 7 ноября 1941 года)
«К восьми часам на трибуне Мавзолея появились члены Политбюро, ЦК ВКП (б) во главе с товарищем И. В. Сталиным, а ровно в 8.00 из ворот Спасской башни выехал маршал С. М. Будённый верхом на коне. Прозвучал рапорт командующего парадом генерал-лейтенанта П. А. Артемьева, и прокатилось над площадью по рядам войск знакомое и радостное: «Ура!»
«Военный парад на Красной площади в Москве вселил в советских людей уверенность: все поняли, что если в такой тяжёлой обстановке, когда враг у стен Москвы, а в столице традиционно отмечают годовщину Октября, значит, врагу не взять город». (П.К. Ионочкин, участник войны, мемуарист)
«Утром 7 ноября т. Сталин встал очень рано. Было ещё темно, на улице бушевала метель, нанося огромные сугробы снега. Я проводил его на Красную площадь ровно в 8 часов, т. Сталин и руководители партии и правительства поднялись на Мавзолей. Под бой часов из Спасских ворот на горячем коне появился Маршал Советского Союза т. Буденный. Парад начался. Объезжая войска и поздравляя их с праздником, т. Буденный слышал в ответ такое горячее и дружное «ура!», что я увидел, как прояснилось лицо у т. Сталина, каким оно стало радостным и довольным». «То, что Сталин будет говорить на параде 7 ноября 1941 года, я, конечно, знал. Он говорил мне. Не помню, давал ли он читать речь, — наверно, даже давал читать. Обыкновенно давал читать. На параде 7 ноября его речь не была записана, он потом отдельно записал». (Н.С. Власик, начальник охраны Сталина)
Орфография и пунктуация источников сохранены