Угроза Турину
После удачной для французов кампании в Италии в 1705 году положение союзников на юге вновь стало шатким — маршалу Вандому удалось нанести австрийцам и савойцам несколько чувствительных поражений, французы осадили Турин, готовясь к покорению Италии. От императора были получены недвусмысленные инструкции: падения Турина нельзя допустить ни в коем случае. Капитуляция главного союзника в регионе привела бы к резкому изменению баланса сил, что могло стать началом распада антифранцузской коалиции.
Евгению Савойскому нужно было срочно спасти город. При этом он имел сил вдвое меньше, чем французы. Положение скрасила новость об отзыве маршала Вандома (наряду с Вилларом лучший полководец французов в войне) в Нидерланды, где свирепствовал великий Мальборо, раз за разом громивший французские войска.
Людовик XIV, казалось бы, ничем не рисковал — дело в Италии казалось решённым: Турин обложила 40-тысячная армия Ла-Фельяда, ещё 30 тысяч прикрывали осаду с востока, образуя заслон на пути следования австрийцев. Оставалось дождаться капитуляции города, а там и савойскому герцогу Виктору-Амадею, вырвавшемуся из столицы, придётся сложить оружие.
У Евгения Савойского было только 35 тыс. человек, сосредоточенных в Тироле после зимовки. С ними ему предстояло спуститься в Италию и как можно скорее пробиться к Турину, преодолев сопротивление французов. Кратчайшая дорога к столице Савойи проходила вдоль течения реки По. Она позволяла сохранить сообщения с Австрией и бесперебойный подвоз припасов в армию. Любой разумный военачальник выбрал бы этот маршрут движения, штурмуя по пути каждую позицию и возвышенность, коими так богата была эта область (одних крепостей было три десятка!). Но в этом случае ни о какой помощи Турину не могло идти и речи: город находился на грани капитуляции, а сил для лобового прорыва позиций французов было совершенно недостаточно.
Спасение Савойи
Принц Евгений избрал другой путь, проходивший южнее реки По по плодородной Ломбардской равнине. План полководца выглядел самоубийством: предстояло пробиваться к осаждённому Турину кружной дорогой, бросив свои сообщения с Австрией, имея вполовину слабейшую армию. Но только этот вариант мог позволить быстро и неожиданно для французов подойти к городу и выручить савойского герцога.
Весь июль принц Евгений стягивал войска к реке Адидже, откуда планировал отправиться к Турину, и только в августе форсированным маршем двинулся на юг, пересёк По и дальше повернул на запад к французской границе. Французы отвечали вяло: перерезали сообщения Евгения с Альпами и наблюдали марш австрийских войск на другом берегу.
За 17 дней Евгений с армией прошёл почти 300 км по непростой местности при постоянном контакте с неприятелем. Будь во главе французской армии равный Евгению полководец, то он бы немедля собрал все наличные силы, оставив небольшой заслон против Турина, и обрушился на австрийцев. Подобный план даже предлагал номинальный командующий герцог Орлеанский — племянник Людовика XIV, но на военном совете было решено продолжать блокаду Турина, не отвлекаясь на армию Евгения. Это и стало главной ошибкой французов.
Осада Турина обеспечивалась 40-тысячной французской армией, вокруг города были развёрнуты батареи осадной артиллерии, выстроены циркум- и контрвалационные линии, чтобы изолировать защитников от возможной подмоги. Строительство специальных осадных линий было эффективным приёмом ведения осады: фактически крепость заключалось в кольцо укреплений ещё большей фортеции с двойной линией стен, обращённых к крепости и от неё соответственно. Защитники и армия, подошедшая на помощь осаждённым, в этом случае разделялись физической преградой. Такой способ ведения осады, известный нам ещё с античных времён (например, осада Цезарем Алезии), был воскрешён в Новое время великим военным реформатором Морицем Оранским.
Несмотря на всю эффективность осадных линий в борьбе с крепостями, у них имелось несколько серьёзных недостатков. Если трудоёмкость и дороговизну можно было скомпенсировать временем и вливанием средств, то слабость в отдельных пунктах обороны можно было нивелировать только грамотным командованием, которого так не хватало французам.
Подготовка атаки
Евгений по пути к крепости усилился отрядами герцога Савойского и в начале сентября подошёл к Турину. Невзирая на всю сложность положения, он не стал с ходу атаковать французские позиции, а обогнул город с юга и обрушился на позиции французов с запада и севера со стороны Франции. Очевидно, что контрвалационная линия была наиболее подготовлена с востока и юга, откуда можно было ожидать нападения австрийцев и савойцев. Северная часть укреплений вовсе была почти не возведена, особенно на сложном участке соединения трёх рек — По, Доры и Стуры. Именно его принц Евгений выбрал для атаки неприятеля.
7 сентября 1706 года австрийская армия выдвинулась на позиции французов к западу от Турина. Для атаки Евгений отрядил почти 30 тыс. человек, в то время как оставшиеся части сковывали неприятеля, удерживая отряды французов на южном берегу По. Герцог Орлеанский на участке обороны имел только 12 тыс. человек — остальные французские войска были раскиданы по крепостям Ломбардии, заняты демонстрациями Евгения на других направлениях или непосредственно осадой. Командующий осадой Ла-Фельяд ни в какую не соглашался оттянуть хотя бы чуть-чуть сил для противодействия Евгению, считая, что тот только демонстрирует атаку, пытаясь отсрочить падение Турина, которое должно было состояться со дня на день. А Евгений не демонстрировал — он действовал.
Битва за Турин
Для отвлечения внимания противника на юге французов атаковала савойская милиция, против которой Марсен бросил почти 20 тыс. человек. Главная же атака разворачивалась с запада. Первый приступ, несмотря на превосходство австрийцев в силах, был отбит, но Евгений не для того преодолел столько всего, чтобы остановиться перед таким «незначительным» препятствием как французские укрепления и огонь французской артиллерии. Он привёл войска в порядок и начал вторую общую атаку.
С фронта неприятельские позиции штурмовал Леопольд Дессауский с прусскими гренадёрами, которые отчаянно бросались на неприятельские траншеи. Исход боя решили савойцы, которые незаметно обошли французов по болоту и ударили во фланг. Молодой герцог Орлеанский попытался исправить положение и с кавалерией обрушился на центральную колонну австрийцев. Поначалу французам сопутствовал успех, но как только энергия удара иссякла, конница была остановлена огнём пехотинцев.
Разгром французов довершила вылазка туринского гарнизона во главе с генералом Дауном. Она отрезала войскам герцога Орлеанского пути отхода. Паника мгновенно распространилась и на солдат Ла-Фельяда, которые, не дожидаясь продолжения боя, побежали к французской границе, бросив весь осадный парк, артиллерию и обоз. Евгений дал французам уйти.
После боя
Победа далась союзникам недёшево: штурм французских окопов обошёлся в 3,5 тыс. раненых и убитых, потери французов составили до 10 тысяч, в том числе 6 тыс. человек оказались в плену. Союзникам достались почти две сотни орудий самых разных сортов и калибров. Разумеется, после такого разгрома о продолжении осады французами не могло идти и речи.
Всего за пару недель марша и один день боя Евгений сумел очистить от французов всю Северную Италию: герцог Медави, оставшийся с крупным отрядом (13 тыс.) в тылу австрийцев, подписал капитуляцию и сдал все ломбардские крепости в обмен на проход во Францию.
Успех австрийцев в сражении при Турине был подготовлен стратегическим и оперативным талантами принца Евгения, который своим дерзким манёвром поверг в шок французское командование. Однако не стоит забывать, что именно разобщённость и косность французских генералов, прежде всего бездарного Ла-Фельда, изрядно поспособствовали гению Савойского. Интересно, что сам Евгений даже отказался от упоминания своего имени в депеше, направленной в Вену. Все лавры он отдал герцогу Виктору-Амадею.
«Счастливый год»
Кампания 1706 года разительно отличается от большинства походов времён «галантных войн», являя нам яркий образец полководческого гения Евгения и его целеустремлённости. Год вообще выдался удачным для союзников: помимо Италии, успешной была кампания Мальборо в Нидерландах, где он после победы при Рамийи занял почти все Испанские Нидерланды (совр. Бельгия).
Кроме того, в Испании, бывшей формальным предметом спора, претенденту союзников удалось занять Мадрид и ряд областей в центре страны после провального наступления Филиппа Анжуйского на Барселону. Правда, очень скоро по всей Испании разгорелось пламя народной войны против «захватчиков», и Карл Габсбург был вынужден оставить столицу.
В военном искусстве
Победа Евгения под Турином существенно дискредитировала мысль о постройке циркум- и контрвалационных линий, которые были признаны недостаточно эффективными и сложными для обороны. С тех пор этот приём осадного искусства надолго исчезает из планов европейских тактиков и фортификаторов. Отныне было признано, что деблокирующую армию легче встретить в чистом поле, чем в окопах у осаждённой крепости.
Среди засилья бесконечных манёвров, магазинов, окапываний, больше изматывавших противников, чем приносивших реальную пользу, кампания 1706 года резко выделяется чёткостью поставленных целей, энергичными и дерзкими действиями принца Евгения, и всё это при решительном недостатке сил. Как резко контрастирует поведение французских генералов, метавшихся без дела, с хладнокровным расчётом Евгения Савойского. Нужно сказать, что сам принц не был чужд всей этой неторопливости «войн в кружевах», что скажется уже на следующий год, когда союзники решились перенести войну на территорию Франции и осадить Тулон.
Неудивительно, что кампания в Италии стала классикой военного искусства. Смелые и грамотные действия принца Евгения были высоко оценены выдающимися военачальниками последующих эпох — Морицем Саксонским, Фридрихом Великим, Суворовым, Наполеоном.