Ещё во время Второй опиумной войны Российская империя вынудила Китай уступить Уссурийский край. Приморье и Приамурье были объявлены русскими территориями. В 1898 году был сделан новый шаг — Россия получила Порт-Артур и Дальний.
Британия, Франция, Германия и Япония не менее активно использовали слабость Империи Цин, контролируя её политику и экономику. Казалось, безуспешные попытки вооружённого сопротивления европейцам были оставлены, и теперь Китай будет меняться и извлекать выгоды из присутствия иностранцев.
Император Гуансюй был одним из сторонников реформ. Он начал укрепление армии, системы образования и управления с использованием европейских технологий. Но население оставалось нищим, а европейцы приносили не только хорошее, но и плохое. На этом фоне традиционалисты набирали силу.
В сентябре 1898 года дворцовый переворот привёл на престол вдовствующую императрицу Цы Си. Привычные для Китая тайные общества активизировались и стали организованно и активно атаковать «белых дьяволов». Самое большое общество получило название «Ихэтуань» — «Дружина правды и согласия».
Некоторые европейцы понимали порыв «боксёров» и даже сочувствовали им. Корреспондент «Нового края» Дмитрий Янчевецкий, сопровождавший русскую армию, отказывался брать с собой оружие в поход, чтобы не стрелять в китайцев, к которым испытывал уважение как к патриотам. Он же открыто описал затем поведение союзников в Китае: при взятии того или иного населённого пункта в ходе кампании 1900 года «грабили и бесчинствовали представители всех наций. […] В китайцах не уважали никаких человеческих прав. Их считали за какую-то жалкую тварь, которую можно и даже должно безнаказанно преследовать, насиловать и даже можно убивать, если она осмелится сопротивляться».
Неудивительно, что десятки тысяч человек, встречая недостойное к себе отношение и в мирное время, взялись за оружие. А ещё чаще действовали кулаками (за что и были прозваны боксёрами). Под лозунгом «Смерть иностранцам!» ихэтуане громили христианские храмы, школы и предприятия, убивали священников и вставших на их сторону китайских христиан.
Императрица Цы Си заверяла иностранцев, что принимает все необходимые меры. Она издавала указы о подавлении бунта, объявляла, что не поддерживает «боксёров», но ничего не делала — Цы Си ждала, что ихэтуане усилятся и помогут выдворить европейцев и японцев. Тем временем тренировались регулярные войска и пополнялись арсеналы.
К лету 1900 стало понятно, что мирно проблема не уладится, и дипломаты России, Франции, Германии, Великобритании, США, Австро-Венгрии и Италии призвали свои правительства к военной помощи.
В Пекине был сформирован отряд в 450 человек для защиты посольского квартала, а в Тяньцзине скапливались войска альянса. Когда сводный отряд под командованием британского адмирала Сеймура предпринял попытку достичь Пекина для усиления защиты дипломатов, китайское правительство решилось открыто поддержать ихэтуаней. Регулярные войска ударили по Сеймуру 4−5 июня, и отряду из 2 тыс. человек едва удалось прорваться обратно в Тяньцзин. В течение почти полутора месяцев в Тяньцзин прибывали подкрепления — в основном русские, японцы, англичане, американцы и небольшое количество французов. Атаки превосходящих сил китайцев на город были окончательно отбиты к 1 июля (около 25 тыс. солдат и «боксёров» против 10 тыс. обороняющихся). Путь на Пекин был открыт.
21 июля союзники решили наступать на столицу. Декларировалась цель освобождения и защиты дипломатов. Посольский квартал европейских держав в Пекине был взят «боксёрами» и регулярными войсками в осаду. Несколько сотен человек ещё с начала июня держали оборону, а императрица Цы Си, уже предчувствуя возможный исход дела, боялась предпринять решительную атаку. Но, конечно, поход носил карательный характер — взятие Пекина принудило бы китайское правительство к преследованию ихэтуаней и другим уступкам.
22 июля союзники выступили на Пекин, имея к тому времени контингент в 18 тыс. человек (8 тыс. японцев, 5 тыс. русских, 3 тыс. индийских сипаев от Англии, 2 тыс. американцев, 800 французов). Русскими войсками в наступлении командовал генерал Николай Петрович Линевич, прославившийся в Кавказской и Русско-турецкой войнах.
Русские воины в Китае рвались в бой. В те дни молодой лейтенант Евгений Бураков говорил: «Я непременно постараюсь попасть в авангард наших действий. Мы […] принуждены томиться от тоски, скуки и бездеятельности. […] Мы, военные, нуждаемся в войне, без неё мы обесцвечиваемся, вянем, тоскуем и становимся чиновниками. Только труд, борьба и риск создают сильные характеры. […] Герои могут возродиться только либо на залитом потом и кровью поле, на бушующих волнах или на неприятельской стене, где идёт бой за жизнь или смерть». Через 12 дней лейтенант был убит при штурме фортов Таку.
Китайские силы составляли более 70 тыс. обученных и неплохо вооружённых солдат. К тому же, они действовали на своей территории и при активной поддержке десятков тысяч «боксёров». Но человеческий фактор сводил все эти преимущества на нет. В. В. Корсаков, очевидец тех событий, говорил: «Кроме того, что китаец не обучается быть солдатом, он не видит и примера военного в своем офицере. (…) Генералы и китайские офицеры первые показывали пример бегства. Даже солдаты, вооружённые прекрасными маузеровскими ружьями, и те не обучены правилам стрельбы. Солдаты, как подтверждают все европейцы-офицеры, в большинстве случаев стреляют без прицела и наугад сыпят пулями. Выйдя на крышу дома, солдат держит ружьё сбоку себя и стреляет по тому самому способу, как он привык пускать стрелу из лука. Другие стреляли, держа ружьё над головой, третьи прямо вверх, для шума». Европейское или японское подразделение несколькими прицельными залпами могло заставить в разы больший отряд китайцев рассыпаться.
Помимо этого, между ненадёжными регулярными войсками и «боксёрами» не было согласия — к слабой подготовке личного состава добавлялась плохая согласованность действий и личные счёты некоторых китайцев и бунтовщиков (преследовавших самих китайцев, которые имели дела с иностранцами).
Наступление, которому китайцы должны были сопротивляться, быстро превратилось в преследование их до самого Пекина. Первыми, к вечеру 31 июля, подошли русские войска, наиболее выносливые и стойко переносившие переходы в жару. За ними шли японцы. Атака на хорошо укреплённую крепость всеми силами (ок. 15 тыс. человек и 115 орудий) планировалась на 2 августа. Но зная, что отстающие японцы намерены наступать тотчас же по прибытии, генерал Линевич решил не уступать им первенство и отдал приказ.
Первым выступил отряд генерала Н. А. Василевского. К полуночи русские подошли к заставам у крепостных ворот. Несколько десятков часовых были молниеносно «сняты» без единого выстрела. Генерал Василевский приказал разбить ворота, подкатив к ним на расстояние 15 шагов два орудия.
Дмитрий Янчевецкий писал: «Гром и молния орудий, резкие залпы наших стрелков, беспорядочная стрельба китайцев и грозный рокот русских пулеметов, в лунном полусвете почерневшие от веков ворота и величественные стены тысячелетней столицы… Это был первый штурм Пекина русскими!» Двадцать минут гремели орудия, пока ворота древнего города не разлетелись на куски. В 2 часа ночи 1 июля русская армия проникла в город. Под сильным, но беспорядочным огнём со стен и башни русские искали с обратной стороны ворот вход на стену. Когда тот был найден, сам генерал Василевский первым поднялся и водрузил русский флаг на стенах китайской столицы.
Через несколько часов подошли основные силы Линевича. Проснувшиеся перепуганные китайские солдаты оказывали сопротивление, но русские методично подавляли их при помощи артиллерии.
К 9 утра японский отряд начал штурм другой части укреплений, завершившийся успехом к вечеру. Часть японцев вошла в город в открытые русскими ворота и помогала овладеть столицей. К двум часам дня китайцы начали поднимать белые флаги. Город покорился и был позже разграблен.
Союзники победили малой ценой: русские потеряли убитыми 28 человек, японцы — 30. Императрица Цы Си бежала, многие верные ей чиновники травились, смертью избавляя себя от мук позора. Китай, подаривший миру знаменитый трактат «Искусство войны» Сунь-Цзы, оказалась беспомощен против европейского военного мастерства. Вскоре положение иностранцев было восстановлено и даже укрепилось, а ихэтуане подверглись жестоким репрессиям.
Во взятии Пекина принимали участие в основном русские части (в их составе несколько сотен французов), позже поддержанные японцами. Отставшие союзники — сипаи и американцы — подоспели, когда всё было уже решено, и вошли в город почти без сопротивления. В 1902 году Д. Янчевецкий писал: «Пекин был взят кровью и потом двух верных союзников — русских и японцев, с которыми мы впервые, под огнём и ядрами, испытали братство по оружию». А уже через два года разразится Русско-японская война, которая закончится поражением России.