Сюжет картины
На полотне изображена сцена, которую автор не видел, но представил, собрав в воображении мозаику из тех фрагментов и событий, участником которых был. (То же, кстати, относится к картинам «Апофеоз войны» и «Представляют трофеи» — сюжеты этих произведений художник выдумал, вдохновившись рассказами и легендами о жестокости восточных ханов.)
События разворачиваются в Самарканде на площади Регистан, где и сегодня стоит один из самых известных памятников узбекской архитектуры медресе Шердор.
Толпа людей, сидящих на земле, слушает муллу, вдохновляющего на борьбу с неверными, то есть в контексте того времени — русскими. Для антуража, поднятия боевого духа и устрашения врага головы русских насажены на шесты, расставленные на площади. Смысл проповеди сформулирован художником и помещён на раме картины: «Так повелевает бог! Нет бога кроме бога».
Контекст создания полотна
Во второй половине 1860-х генерал-губернатор Туркестана и командующий русскими войсками в Средней Азии К. П. Кауфман пригласил художника к себе на службу — тот должен был состоять при генерале в чине прапорщика. Василий Верещагин согласился и отправился в Ташкент, затем в Самарканд, где он участвовал в обороне осаждённого города.
Дважды художник отправлялся в Среднюю Азию и провёл там немало времени. Он неизменно оказывался в гуще событий, переживал лично всё происходящее, чтобы затем писать честные каратины об истинном характере войны.
Над Туркестанской серией Верещагин работал два года в Мюнхене. В предисловии к каталогу, составленному им самим, Верещагин говорил: «Варварство среднеазиатского населения так громадно, а экономическое и социальное положение в таком упадке, что чем скорее проникнет туда с того или другого конца европейская цивилизация, тем лучше. Если мои верные очерки помогут уничтожению недоверчивости английской публики к их естественным друзьям и соседям в Средней Азии, тягость путешествия и труд устройства выставки будут более чем вознаграждены».
В Европе работы Верещагина встретили тепло. Настал черёд везти полотна на родину. Первым был Петербург. Вокруг верещагинской выставки разгорались страсти. Военные были недовольны. Верещагину пришлось пережить резкие нападки за якобы клевету на русскую армию. Даже генерал Кауфман был оскорблён увиденным: по воспоминаниям художника, главный начальник Туркестана имел слабость рассердиться на некоторые из туркестанских картин. «Он некоторым образом шельмовал меня перед всем своим штабом на приёме, доказывая мне, что я во многом «налгал»: отряд де его никогда не оставлял на поле боя убитых
Москва получила первые сведения о картинах Верещагина из петербургских газет и из собственных источников. Например, корреспондент «Московских ведомостей» так охарактеризовал полотна Верещагина: «Это эпопея туркестанской войны, изображённая с туркменской точки зрения… Герои — туркмены, побеждающие русских и торжествующие свою победу. Поэт-художник воспевает их подвиги и венчает их апофеозой из пирамиды человеческих черепов».
Когда же выставка доехала до Москвы, все полотна купил за 92 тыс. рублей Павел Третьяков и предложил в подарок училищу живописи и ваяния, но с условием, чтобы учебное заведение сделало пристройку с верхним освещением, где бы и могла помещаться вся коллекция. В училище посчитали, во сколько обойдётся стройка, попытались получить от Третьякова ещё 15 тыс. рублей, в ответ на что услышали, что коллекционер изменил решение и намерен передать работы Верещагина Обществу любителей художества. Последнее от подарка отказалось под предлогом отсутствия площадей для хранения. Тогда Третьяков построил новые залы при своей галерее и оставить коллекцию себе.
Несмотря на критику, Верещагин всё же произвёл фурор. Академия художеств даже вознамерилась присвоить ему звание профессора, на что Василий Васильевич ответил следующее (и текст этот был опубликован в прессе): «Известясь о том, что императорская Академия художеств произвела меня в профессора, я, считая все чины и отличия в искусстве безусловно вредными, начисто отказываюсь от этого звания». В ответ на это началась травля.
Н. Л. Тютрюмов, давно уже добивавшийся профессорского звания, решил воспользоваться моментом. Он напечатал в «Русском мире» статью под заглавием: «Несколько слов касательно отречения г. Верещагина от звания профессора живописи». Автор текста утверждал, что картины написаны не самим Василием Васильевичем, а «компанейским способом», в Мюнхене. Ведь, по мнению Тютрюмова, совершенно невероятно, чтобы один человек в столь короткий срок создал такую массу полотен.
Дело в том, что Верещагин действительно пригласил архитектора для помощи в выполнении некоторых технических деталей, но эта подсобная работа ни в какой мере не может подвергать сомнению авторство самого художника.
В защиту Верещагина выступили Репин, Крамской, Стасов, Ге, Шишкин, Якоби и многие другие. Они организовали экспертизу, результаты которой были всенародно оглашены. Честь Верещагина была восстановлена.
Судьба художника
После Средней Азии Верещагин объездил весь свет: Индия, Япония, Сирия, Палестина, США, Куба и Филиппины, не говоря уже о Европе. Из каждой экспедиции он привозил свои батальные и этнографические сюжеты. По мнению живописца, настоящий художник должен путешествовать — искать натуру, собирать материал.
Идейная позиция художника определилась после поездки в Туркестан и Индию. Верещагин вернулся с мыслью об ужасе и бесчеловечности «азиатского варварства». Именно поэтому в Туркестанской серии есть подсерия «Варвары» (куда входит и картина «Торжествуют»).
Верещагин был художником с фотографическим видением. Он считал, что каждая картина может передать только один момент жизни. Поэтому для выражения полноты замысла и описания ситуации он прибегал к принципу серийности.
Верещагин, в отличие от художников-современников, особое внимание уделял человеческой психологии: во-первых, он изучал своеобразие психологического склада личности по этническому типу; во-вторых, рассматривал, как отразился этот психологический склад на материальной культуре.
При всём пацифизме, Верещагин всё же оставался человеком войны. Критикуя жестокость и агрессию, он оправдывал действия русской армии в Средней Азии. По мысли художника, война, хотя и является пережитком варварства, остаётся единственным способом это самое варварство искоренить.