1Россия
В 1848 году Николай Васильевич Гоголь совершил паломничество на Святую Землю. Он стремился туда, смотрел на путешествие в Палестину как «на важнейшее из событий своей жизни». Главной целью его паломничества был Гроб Господень. Однако ожидания Гоголя от поездки не во всем оправдались.
В сентябре 1841 года, окончив за границей работу над первым томом «Мертвых душ», Николай Васильевич Гоголь отправился в Россию печатать свою книгу. Цензурные затруднения сильно волновали писателя, настроение его было подавленным. Примерно в это время у него созрел план путешествия в Иерусалим. Намерение Гоголя поехать в Палестину явилось естественным результатом его стремлений к духовному возрождению и обновлению.
В 1842 году Гоголь получил благословение на поездку в Иерусалим от епископа Харьковского, преосвященного Иннокентия. Об этом событии писал в своих воспоминаниях Аксаков: «Вдруг входит Гоголь с образом Спасителя в руках и сияющим, просветленным лицом. Такого выражения в глазах у него я никогда не видывал. Гоголь сказал: «Я все ждал, что кто-нибудь благословит меня образом, и никто не сделал этого; наконец, Иннокентий благословил меня. Теперь я могу объявить, куда я еду: ко гробу господню»». Совершить это путешествие Гоголь смог только спустя шесть лет после получения благословения. Все эти годы он готовил себя к поездке, писал молитвы, много читал.
2Неаполь
В конце 1847 года писатель приехал в Неаполь. Получив от министра иностранных дел беспошлинный паспорт на полтора года для свободного путешествия по святым местам, а также рекомендательные письма ко всем русским консулам в турецких владениях, Гоголь 22 января 1848 года сел на пароход «Капри» и отплыл на Мальту.
3Мальта
За время этого короткого переезда по Средиземному морю Гоголю пришлось испытать все неприятные ощущения морской болезни. Прибыв на Мальту, Н. В. Гоголь написал графу А. П. Толстому, жаловался ему на морскую болезнь, «плохой отелишко» на острове, сообщил, что «со страхом думает о предстоящем четырехсуточном переезде» и о том, что «пароход раньше 27, кажется, нейдет». Гоголь оказался на пароходе «Истамбул», отправляющемся в Смирну, а затем в Бейрут, вместе с членами первого состава Русской духовной миссии в Иерусалиме.
4Бейрут
В Бейруте Гоголь остановился у своего давнего товарища, генерального Бейрутского консула, Константина Михайловича Базили, который вызвался сопроводить писателя в Иерусалим. Писатель пробыл какое-то время у него в гостях.
5Путь до Иерусалима
Когда точно писатель в обществе Базили и отставного генерала М. И. Крутова отправился из Бейрута в Иерусалим, точно не известно. Гоголь и его спутники избрали сухопутную дорогу по берегу Средиземного моря.
«Подымаясь с ночлега до восхожденья солнца, садились мы на мулов и лошадей в сопровождении и пеших, и конных провожатых; гусем шел конный поезд через малую пустыню по мокрому берегу или дну моря, так что с одной стороны море обмывало плоскими волнами лошадиные копыта, а с другой стороны тянулись пески или беловатые плиты начинавшихся возвышений, изредка поросшие приземистым кустарником», — писал Гоголь в письме Жуковскому.
Свой маршрут Гоголь подытожил в письме Шевыреву из Бейрута от 30 марта 1848 года: «С помощью генерального нашего консула в Сирии Базили, моего старого товарища по школе, путь в Иерусалим, через Сидон и древний Тир и Акру, а оттуда через Назарет, совершил».
Жуковскому Гоголь писал: «…в Назарете, застигнутый дождем, просидел два дни, позабыв, что сижу в Назарете, точно как бы это случилось в России, на станции». Писатель явно торопился к главной цели своего паломничества ─ Гробу Господню. И, покидая Галилею, пересекая Самарию, въезжая в Иудею, он мало обращал внимания на окружающие достопримечательности.
6Иерусалим
16 февраля 1848 года Гоголь въехал в Иерусалим, и в его записной книжке появилась многозначительная запись: «Николай Гоголь ─ в Св. Граде». По прибытии в Иерусалим Гоголь, вероятней всего, остановился в резиденции Патриарха Иерусалимского (она совмещена с монастырем святых Константина и Елены). В ней была предназначена особая квартира для российского консула и его гостей. Базили еще в письме Гоголю от 6 января 1848 года предупреждал, что писатель будет жить у него в Иерусалиме.
«Взгляд на Иерусалим с Масличной горы» Ф. Е. Пейри, 1862 г.
Из переписки с Жуковским видно, что сильное впечатление произвела на Гоголя литургия у Гроба Господнего: «Я говел и приобщался у самого гроба господня. Литургия совершалась на самом гробовом камне. Как это было поразительно! Пещерка или вертеп, в котором лежит гробовая доска, не выше человеческого роста; в нее нужно входить нагнувшись в пояс; больше трех поклонников в ней не может поместиться. Перед нею маленькое преддверие, кругленькая комнатка почти такой же величины с небольшим столбиком посередине, покрытым камнем (на котором сидел ангел, возвестивший о воскресении). Это преддверие на это время превратилось в алтарь. Я стоял в нем один; передо мною только священник, совершавший литургию; диакон, призывавший народ к молению, уже был позади меня, за стенами гроба; его голос уже мне слышался в отдалении. Голос же народа и хора, ему ответствовавшего, был еще отдаленнее. Соединенное пение русских поклонников, возглашавших «Господи, помилуй!» и прочие гимны церковные, едва доходили до ушей, как бы исходившие из какой-нибудь другой области. Все это было так чудно!»
Еще будучи в России Гоголь собирался помолиться у Гроба Господня за всю русскую землю, составил список «Чьи имена вспомнить у Гроба Святого». Но на деле, судя по тому же письму Жуковскому, вышло несколько иначе: «Я не помню, молился ли я. Мне кажется, я только радовался тому, что поместился на месте, так удобном для моленья и так располагающем молиться. Молиться же собственно я не успел. Так мне кажется. Литургия неслась, мне казалось, так быстро, что самые крылатые моленья не в силах бы угнаться за нею. Я не успел почти опомниться, как очутился перед чашей, вынесенной священником из вертепа для приобщенья меня, недостойного…»
7Мертвое море
В обратный путь из Иерусалима в Бейрут Гоголь пустился также по суше и в сопровождении Константина Базили. На этот раз в пути ему встретилось одно место, которое произвело на него сильное впечатление. Когда путешественники оставили берег Мертвого моря, Базили взял с писателя слово, чтобы тот не смотрел назад. Четыре часа поднимались они в гору. Наконец Базили остановился и разрешил Гоголю обернуться. «Я так и ахнул от удивления! Вообразите себе, что я увидал! На несколько десятков верст тянулась степь все под гору; ни одного деревца, ни одного кустика, все ровная, широкая степь; у подошвы этой степи, или, лучше сказать, ─ горы, внизу, виднелось Мертвое море, а за ним прямо, и направо, и налево, со всех сторон опять то же раздолье, опять та же гладкая степь, поднимающаяся со всех сторон в гору… Не могу вам описать, как хорошо было это море при захождении солнца! Вода в нем не синяя, не зеленая и не голубая, а фиолетовая. На этом далеком пространстве не было видно никаких неровностей у берегов; оно было правильно овальное и имело совершенный вид большой чаши, наполненной какою-то фиолетовою жидкостью», — так описывал свои впечатления Гоголь, будучи в гостях у Смирновой-Россет в июне 1849 года.
8Возвращение
Обратно из Бейрута Гоголь возвращался через Константинополь и Одессу. Вернулся он из этого путешествия совсем не в том душевном состоянии, как ему это представлялось заранее. После возвращения из Палестины Николай Васильевич был сильно подавлен, вместо рассказа о поездке, Гоголь отправлял собеседников к прочтению воспоминаний других паломников, не в состоянии описывать что-либо сам. Его восторженное состояние у Гроба Господнего сменилось осознанием «черствости» своей души, при всем своем стремлении к Богу и духовному очищению, он осознавал, насколько он далек от этого. «Скажу вам, что еще никогда не был я так мало доволен состояньем сердца своего, как в Иерусалиме и после Иерусалима, только разве что больше увидел черствость свою и свое себялюбье — вот весь результат», — писал Гоголь отцу Матфею Константинопольскому.
Гоголь отправлялся в Палестину со сложившимися представлениями о всех местах, связанных с евангельскими событиями. Постоянное чтение Священного Писания помогло его воображению, еще задолго до путешествия, воссоздать в душе древнюю библейскую Палестину. Эта идеально-воображаемая Святая Земля со страниц Евангелия постепенно укоренялась в сердце писателя. Гоголь вез с собой в путешествие евангельский облик Святой Земли, с красотой ее природы, ставшей уже достоянием минувшего. Но в действительности он встретил там совсем другой пейзаж. Своим внешним видом Палестина не могла умиротворить душу писателя, уничтожить в нем трагический разлад с самим собой. Наоборот, она вполне соответствовала его настроению, и, может быть, усиливала это настроение.