В. РЫЖКОВ: Со мной на связи наш любимый постоянный эксперт Алексей Макаркин, историк, заместитель директора «Центра политических технологий». Мы сегодня интересную историю расскажем — про короля. Про королей всегда интересно, тем более когда мы будем рассказывать про короля, которого у нас в России не очень хорошо знают. Мы будем говорить о румынском короле Михае. Вообще, Алексей, история у него фантастическая. Я думаю, мы сегодня все сюжеты расскажем: в 6 лет стал королём, потом собственный папа его сместил, потом его вернули, сместили его папу. Потом он ходил под железной пятой диктатора Антонеску, потом арестовал Антонеску. А больше всего меня поразил период 1946—1947 гг. Это вообще что-то немыслимое: коммунистическая монархия, когда совершенно оксюмороновское сочетание наличия короля с коммунистическим режимом. Человек прожил почти 100 лет, помер буквально вчера. И такая потрясающая история.
Давайте начнём с конца 19-го века, коротко объясним, как возникла Румыния. Это же была Османская империя. И появление Румынии как королевства — это результат распада Османской империи. И почему немецкая династия Гогенцоллернов плодовитая, которая наплодила огромное количество монархов по всей Европе, почему именно они возглавили независимое румынское государство.
А. МАКАРКИН: Почему именно Гогенцоллерны возглавили — это была договорённость великих держав. До этого, если углубиться в историю 19-го века, было два княжества: Валахия и Молдова. В середине 19-го века они объединились. Они входили в состав Османской империи. В середине 19-го века они объединились под руководством полковника Александра Кузы, который стал князем объёдинённого государства, князем Румынии, по сути дела основателем Румынии. Он проводил такую авторитарную политику. В то же время он проводил многочисленные реформы. Реформы мало кому нравились, потому что затрагивали очень серьёзные интересы аристократии. Что касается авторитарной политики, она тоже мало кому нравилась. К тому же офицер, полковник, без каких-то серьёзных связях в тогдашней Европе — это тогда было не очень престижно. В общем, его свергают. Свергает его совершенно сумасшедшая коалиция из других реакционеров и радикалов. Румынская элита обращается к европейским политикам тогдашним (а тогда все крупнейшие европейские государства были монархиями) за тем, чтобы предложили монархию.
Тогда было очень серьёзное сближение России и Пруссии. Когда через несколько лет после этого была Франко-прусская война, то царь Александра II награждал своих немецких родственников, победивших в этой войне, русскими орденами. Было очень серьёзное сближение: сближение против Франции. На тот момент. А потом всё изменилось. Потом был союз с Францией, потом Антанта. А на тот момент интересы России и Пруссии совпали. Тогдашний прусский король Вильгельм рекомендовал своего дальнего родственника Карла Гогенцоллерна на должность князя тогда ещё, потому что Румыния официально продолжала входить в состав Османской империи, но фактически она была независимой с внутренним управлением, Османская империя на внутренние дела Румынии уже никак не влияла. Но формально это был князь в составе Османской империи.
Вот таким князем в православной Румынии в составе исламской Османской империи становится представитель католической ветви Гогенцоллернов Карл фон Гогенцоллерн-Зигмаринген. Эта католическая ветвь была правящей в совсем маленьком княжестве. Германия тогда была разделена на множество маленьких княжеств. Это было независимое княжество от Пруссии. Дальше с этим княжеством произошли неприятности. Была революция 1848 года. И князь Зигмаринген не смог удержать власть. Там начались народные выступление. И последний князь посчитал за благо присоединить своё княжество к Пруссии, благо это было родственное присоединение. Это не было каким-то агрессивным поглощением. Пруссия взяла княжество под свою защиту. Последний князь стал генералом прусской армии.
И вот у последнего князя этого малюсенького княжества было два сына. Старшего сына звали Леопольд. Мы ещё немножко поговорим о его сыне, который потом стал королём Фердинандом. Старший сын Леопольд никакого отношения к Румынии не имел. Он был известен в европейской политике тем, что его старшие родственники Гогенцоллерны рекомендовали его на всякие вакантные престолы: то хотели сделать его мексиканским императором, но так как он принадлежал к католической ветви этого рода, Мексика — католическая страна. Но как-то не получилось, и мексиканским императором стал австрийский эрцгерцог Максимилиан. Леопольду здесь очень повезло, потому что Максимилиан закончил очень плохо: его свергли и расстреляли в Мексике. Потом Леопольда номинировали на должность короля Испании. Против этого Наполеон III, следствием чего была Франко-прусская война знаменитая, которая закончилась полной катастрофой для французской наполеоновской монархии. И Леопольд остался генералом прусской армии — больше ни на какие престолы он не претендовал. И младший брат Карл. В Румынии он стал Каролем. Он стал князем Румынии.
В. РЫЖКОВ: А не было проблем, что в православной стране королём стал католик? Или это без разницы было?
А. МАКАРКИН: Вы знаете, была такая ситуация, что единственным православным монархом, которым мог быть представитель династии Романовых. То есть единственные православные монархи тогда были Романовы. У них были грузинские родственники. Когда обсуждался вопрос о том, кто будет князем Болгарии, там одно время был один грузинский князь, рассматривался на престол как тоже православный. Но и против Романовых там были. Все понимали, что если на престол вступает Романов, то через некоторое время Румыния присоединяется к Российском империи. Благо там граница рядом. И никто не хотел из других европейских правителей, чтобы Россия так усиливалась на Балканах. В первую очередь, конечно, не хотела Австро-Венгрия. Но и другие не хотели. Таким образом появление православного монарха — это последующее крайне вероятное присоединение Румынии к Российской империи. Тогда за этим очень внимательно следили.
В. РЫЖКОВ: Понимаю, что следили, но в страну, где 90% православных, ставить немца, да ещё и католика! Население будет там ворчать, скажем так.
А. МАКАРКИН: Был уже прецедент, когда королём Греции стал тоже католик, тоже немец, правда из другого рода — Виттельсбахов. И был король Отто. Правда, греки его потом свергли. Но правил он довольно длительное время и внёс свой вклад в Греции. Особых вопросов по поводу того, что он католик в православной Греции, как-то особо не было. На самом деле король-католик не занимался католической пропагандой, он не приглашал с собой католического архиерея, например, он не приглашал с официальным дружественным визитом папу римского. Ничего такого не происходило. У него был просто свой капеллан, который служил ему мессы, исповедовал и причищал его как человека. Но как правитель он был покровителем православной церкви. Как покровитель он учитывал интересы православной церкви.
В. РЫЖКОВ: А почему он не перешёл в православие, как Екатерина Великая?
А. МАКАРКИН: Дело в том, что Екатерина перешла в православие, потому что это было условием того, что она стала женой наследника российского престола. Иначе она не могла бы стать женой престолонаследника. Это были правила династии Романовых. Что касается Румынии, Греции, потом Болгарии, где долгое время князем, а потом королём Болгарии был ещё один Фердинанд, то есть явно человек не православного вероисповедания, для этих стран было важнее стать частью европейской семьи монархии. А чтобы стать частью европейской семьи монархии, надо было пригласить европейского князя. И здесь вопрос о его вероисповедании был глубоко вторичным.
В. РЫЖКОВ: Как Михай из немецкой католической семьи Гогенцоллернов стал королём?
А. МАКАРКИН: Что касается католиков, и немцев, и всех прочих. Когда такого короля, в данном случае Карла, католика, Гогенцоллерна, немца, приглашали, то, конечно, местные элиты понимали, что династия постепенно румынизируется, болгаризируется. И что кто-то из наследников уже будет православным. Надо было немножко подождать, потерпеть. В 1914 году Кароль умирает при весьма драматических обстоятельствах. Он был князем, а потом королём более 50 лет. При нём Румыния освободилась от даже формальной зависимости от Османской империи, признаком чего стало то, что румынский князь стал королём по итогам Балканской войны 1877−1878 гг., где Румыния была военным союзником России. Но в 1914-м начинается мировая война. И встаёт вопрос, что делать Румынии. Император Вильгельм II обращается к своим родственникам Гогенцоллернам, что необходимо стать союзником, вступить в войну: это дело семейное, ты к нашему роду принадлежишь, ты немец
Достигли компромисса, что Румыния будет нейтральной. Король тогда уже не был молодым человеком, он перенервничал. Он умер. В этой ситуации тяжелейшего психологического периода он подумывал даже об отречении. И он умирает.
Вот почему я сказал, что у него был старший брат Леопольд, который был претендентом на испанский престол в 19-м веке, потому что у Кароля не было родного сына. Ещё при своей жизни он предлагает румынскому парламенту, а румынский парламент утверждает престолонаследником своего племянника. Племянника звали Фердинанд, он также был католик. И он был сын князя Леопольда. Один Гогенцоллерн сменяет другого на престоле. Но у нового румынского короля Фердинанда жена — внучка королевы Виктории, она англичанка. И она активно продвигает идею вступления в войну на стороне Антанты.
В Румынии в течение двух лет было перетягивание каната. Тем более что какая-то часть румынского политического класса, наиболее консервативная, была ориентирована на Германию всё-таки. Но в 1916 году он всё-таки вступает в игру на стороне Антанты. Вильгельм II был этим очень сильно обижен, шокирован, что он вступил в войну на стороне Антанты.
Дальше были всякие интересные события, связанные с тем, что Румыния терпит военное поражение в войне. Она вынуждена заключить сепаратный договор. Но король Фердинанд по категорическому настоянию своей жены отказывается этот договор подписать. Договор подписывает глава правительства, а король не утверждает. Румыны тянут время. 1918 год, они смотрят, чем всё закончится. И, когда осенью 1918 года становится понятно, что Германия проигрывает, король Фердинанд отменяет договор. И Румыния снова вступает в игру на стороне Антанты. Получает огромные территориальные приращения — Северную Трансильванию, которая раньше была австро-венгерской.
И дальше, если мы говорим про румынскую монархию, то король Фердинанд умирает в 1927-м. Его преемником становится его сын Кароль II, отец Михая. Дальше происходят тоже достаточно интересные события. У Кароля II конфликт с большинством румынской элиты и с матерью. И он отрекается от престола. Конфликт был немножко похож на английский конфликт 1936 года. Правда, здесь была немножко другая ситуация: румынский король отверг свою жену, принцессу Елену, которая была из греческого королевского рода. У короля появилась близкая подруга Магда Лупеску, крайне непопулярная в Румынии. И Карл отрекается. Он должен был вступить на престол в 1927 году, но он отрекается. И тогда как раз впервые на престол вступает его сын Михай. Это 1927 год. Михаю было шесть лет, он родился в 1921 году. Он становится королём Румынии. Учреждается регентство, в состав которого входит его дядя, патриарх, председатель Верховного суда. Эти три регента управляют за малолетнего короля. Это 1927 год. Его отец уезжает за границу, чтобы не препятствовать дальнейшему развитию событий.
Интересен такой момент. Мы с вами говорили про католицизм. Но дело в том, что румынская династия действительно румынизировалась. И интересно то, что Михай уже был крещён в православие. И было избрано ему имя. Тоже было избрано со смыслом: именно Михай — понятно, Михаил, но именно румынский вариант имени. И более того, это имя было выбрано неслучайно: в честь румынского господаря Михая Храброго, который был вначале господарём Валахии, потом присоединил к Валахии Молдову. Был таким объединителем. Присоединил Трансильванию. Он был правителем трёх княжеств, трёх территорий: Валахии, Молдовы и Трансильвании. Имя было выбрано как символ, что его дед король Фердинанд присоединил Северную Трансильванию по итогам мировой войны. И внуку было дано имя в честь князя, господаря, который тогда сделал примерно это же самое в истории страны.
Конечно, ребёнок не управлял. Реально за него правили регенты. А дальше — 1930-й. Что такое этот период? Это кризис, это Великая депрессия, которая затронула все страны тогдашние капиталистические, включая и Румынию. Если король Фердинанд опирался в основном на партию национал-либералов, которая была ориентирована на Францию, то эта партия проигрывает выборы, приходит новая партия — национал-христианская, национал-царанистская. Слабая власть, слабое регентство. И тогда довольно энергичные румынские военные, румынские полковники предлагают вернуться принцу Каролю, который возвращается в страну. По сути дела происходит государственный переворот. По крайней мере формально отец свергает своего тогда уже 9-летнего сына. Но на самом деле, конечно же, ребёнок никак не пострадал в результате этого свержения. И сам переворот носил бескровный характер. И он приходит к власти как король Кароль II. Его ребёнок, сын, свергнутый король, становится престолонаследником. А дальше Кароль управляет страной. И в 1938 году он организует новый переворот, но уже в ином формате. Это был такой переворот сверху, когда король распускает парламент, приводит к власти правительство во главе (уникальный момент был тогда) с патриархом. И король устанавливает авторитарный режим: распускает политические партии. Новый парламент формируется на корпоративистской основе из представителей разных профессиональных групп. Набирается он из числа тех румынских политиков, которые были стороне монарха. И в Румынии устанавливается авторитарный королевский режим. Это 1938 год.
В это время Михай учится, получает общее образование, армейское, военное образование, которое было необходимо для тогдашнего монарха, безусловно.
А дальше — 1940-й. Королевский авторитарный режим Кароля II ориентировался на Францию, у него были сложные отношения с Германией. Франция проигрывает войну, выходит из войны, подписывает унизительное соглашение с Германией, по сути дела капитулирует. И Румыния оказывается без покровителя. Румыния остаётся одна. А у неё территориальные проблемы с СССР, который не признал аннексию Бессарабии. СССР занимает Бессарабию и заодно Северную Украину. У Румынии проблемы с Венгрией, как раз из-за Северной Трансильвании. Венгрия берёт реванш за поражение в Первой мировой войне. У Румынии отбирают Северную Трансильванию. И король Кароль II, который потерял значительную часть территории страны, который потерял покровителей в качестве Франции, вынужден эмигрировать. Бежал он под огнём, потому что против него была очень радикально настроена ультранационалистическая и фашистская организация «Железная гвардия». Там дело доходило по сути до элементов гражданской войны во время его авторитарного правления. «Железная гвардия» не хотела его отпускать, но пришедший к власти маршал Антонеску его отпустил (тогда ещё генерал Антонеску). Это новый переворот уже 1940 года, когда король вынужден отречься, эмигрировать. И королём становится снова второй раз становится его сын Михай. Но за Михая правит Антонеску.
В. РЫЖКОВ: Давайте пропустим войну. Давайте перейдём к перевороту 1944 года, когда 23-летний Михай арестовывает самого Антонеску. И уже вступает в войну уже не на стороне Германии, а на стороне СССР и антигитлеровской коалиции.
А. МАКАРКИН: Здесь всё было достаточно интересно, потому что начиная с 1943 года окружение румынского короля серьёзно задумалось, что дальше. Но сам он особо политикой не интересовался. Но его окружение об этом серьёзно задумалось. Его мать, королева Елена, у неё были очень сложные отношения с Антонеску. Она, кстати, активно весьма заступалась за румынских евреев, которых Антонеску всячески преследовал. И позиция румынской королевской семьи сыграла свою роль в том, что евреи, которые проживали собственно на территории Румынии, в большинстве остались живы. То есть Антонеску преследовал евреев в Бессарабии, в Одессе весьма и весьма свирепо. При этом королевский двор стоял на том, что евреи, которые проживают собственно на территории Румынии, на исторической территории, останутся живы. Их преследовали тоже, были антисемитские законы, которые принимал и Кароль II, которые потом принимал и Антонеску. Были запрещены браки, например, между румынами и евреями, были и многочисленные другие преследования. Но всё-таки они оставались.
И королевский двор стал задумываться над тем, что дальше, потому что Германия терпит поражение, всё ближе Красная армия, значит надо что-то делать. Конечно, в начале стали смотреть на Англию: давайте как-нибудь договоримся с Англией. Но здесь возникла проблема, что у Англии был драматический опыт Первой мировой войны очень неудачный десантный — Дарданелльская операция. Поэтому Англия здесь была крайне осторожна, да и технических возможностей было не много для такой операции в 1943 году. Англичане бы и хотели как-то посодействовать румынам, болгарам, тамошним правительствам, но здесь уже ничем помочь не могли. Тогда взоры королевского двора обратились в сторону румынской коммунистической партии. Румынские коммунисты были запрещены, были в подполье. Но с ними установили отношения, связь. И возник довольно занятный альянс.
В. РЫЖКОВ: Это детективный сюжет политический: союз коммунистов и Гогенцоллернов.
А. МАКАРКИН: Да, когда представитель династии Гогенцоллернов, тогда эта династия сохраняла официальное наименование такое, представитель династии договорился с коммунистами. И, когда он пригласил к себе Антонеску в августе 1944 году, то в его дворец провели коммунистических активистов, которые и взяли Антонеску под арест. Король не очень доверял офицерам: мало ли, Антонеску имел большое влияние в армии. И арестом Антонеску занимались представители Коммунистической партии. Король остался во главе страны ещё в течение трёх лет, с 1944-го по 1947-й, он получил от Сталина Орден Победы.
В. РЫЖКОВ: Если не ошибаюсь, он получил третьим, после Эйзенхауэра и Монтгомери, двух прославленных полководцев, американского и британского. Это поразительно. А третий — король.
А. МАКАРКИН: Это был символ. Во-вторых, в СССР ему были благодарны, что Румыния таким образом не только вышла из войны, но и присоединилась к союзникам. Румыния объявила войну Германии.
В. РЫЖКОВ: Она не только объявила — она повоевала формально. А самое главное, что выход из войны и переход на сторону антигитлеровской коалиции лишил Гитлера нефти и бензина. Это был стратегический ход.
А. МАКАРКИН: Это было важно, поэтому Германия совершенно не собиралась сдавать Румынию. Но против Германии выступила румынская армия, а перед этим немецкие войска потерпели поражение во время Кишенёвской операции. Тут уже пришлось отступать. Это, кстати, сыграло свою роль в последующих военных действиях, потому что у немецкой бронетехники стало меньше горючего, приходилось экономить. Было сложнее проводить наступательные операции. И была такая благодарность румынскому монарху.
Кроме того, была ещё одна история. СССР в 1945 году добился от короля того, что король был вынужден отправить в отставку правительство, которое возглавлял консервативный генерал Рэдеску. И премьер-министром стал устраивающий СССР Петру Гроза, который сотрудничал с Коммунистической партии, но был стратегическим союзником, а не временным, как его королевское величество. Король был вынужден подписать, иначе Румыния не вернула бы Северную Трансильванию и на территории Румынии была Красная армия. Можно было вместо советского ордена получить вполне конкретное обвинение в сотрудничестве с Германией, можно было быть отстранённым уже в 1945 году. Но надо сказать, что король пытался сопротивляться, то есть когда Гроза стал приносить королю на подпись указы по национализации, об аграрной реформе, то была уникальная ситуация: король объявил забастовку.
Обычно, когда мы говорим про забастовки — о профсоюзе рабочих
В. РЫЖКОВ: Хочу как политолог вас спросить. В 1947 году Сталин добился смещения монарха и превращения Румынии в республику. А если помечтать, как было бы красиво, если бы появилась первая в мире коммунистическая монархия. Сталин же любил такие циничные вещи, типа страна народной демократии, хотя там не было ни народа, ни демократии. Многопартийность в ГДР или Польше. Почему Сталин не сделал такой красивый ход: первая в истории коммунистическая монархия? Да ещё и Гогенцоллерны. Красота была бы!
А. МАКАРКИН: Красота! Михай к концу 1947 года какой-то политической особой роли уже не играл.
В. РЫЖКОВ: Тем более. Оставили бы его как вишенку на торте: вот у нас Гогенцоллерн.
А. МАКАРКИН: Он подписывал всё. Там уже речь не шла ни о каких забастовках, там уже и запрещали политические партии, арестовывали политических оппонентов, арестовывали бывших министров. И он подписывал всё. Он был готов уже на всё, чтобы остаться, условно говоря, монархом народной демократии. Но почему всё-таки это не получилось. Во-первых, потому что Сталин подозревал, что король может стать центром всяких заговоров оппозиции
В. РЫЖКОВ: То есть он боялся, что в условиях Холодной войны это будет слабое звено? Через короля Запад начнёт играть в какие-то игры.
А. МАКАРКИН: Через короля Запад начнёт играть в какие-то игры. Сталин же везде видел заговоры, шпионов, диверсантов. А тут целый королевский двор, который, конечно, вынужден смириться, но который, понятно, коммунистов не любит. Это один момент. Тем более, что у Михая появилась невеста — принцесса Анна Бурбон-Пармская.
В. РЫЖКОВ: Тут, конечно, для Сталина это вообще гремучая смесь: Гогенцоллерны, да ещё и Бурбоны. Это же вообще сойти можно.
А. МАКАРКИН: Понаедут родственники, а вместе с ними и спецслужбы. Плюс там была история, что она католичка, что Ватикан туда придёт. А у Сталина были большие подозрения в отношении Ватикана.
У нас в СССР была формулировка «по просьбам трудящихся». И румынская компартия, которая к тому времени уже доминировала, рулила, которая в 1944 году была в ситуативном альянсе с королём, как-то тоже испытывала дискомфорт, что есть королевский двор. Румынская компартия хотела бы, чтобы в Румынии был ортодоксальный советский режим, такой же, как везде. Как в СССР, в Болгарии, где была провозглашена республика и свергли царя Симеона II. Чтобы было как в других странах народной демократии, где королей не было. Они хотели обычного, стандартного советского режима. И вот всё это соединилось: и опасения, что королевский двор всё-таки будет центром западного влияния, и интересы румынских коммунистов, которые хотели избавиться даже от такого монарха. И поэтому когда румынские коммунисты предложили Сталину, что давайте мы свергнем, то Сталин сказал: давайте, ваше дело.
Там была единственная проблема: коммунисты спросили, как же насчёт ордена. Кавалера высшего советского военного ордена как-то свергать не очень хотели. Ну, конечно, хотелось бы, но как-то неудобно. И Сталин на это сказал, что этот орден вручён не королю, а народу. И после этого премьер-министр Гроза, который не был коммунистом, но был союзником коммунистов, и генеральный секретарь компартии Георгиу-Деж пришли к королю. Король как раз вернулся из-за границы, где встречался со своей невестой. Интересно, что коммунистические руководители, которые контролировали всё к тому времени в стране, кроме королевского двора, всё-таки имели какие-то опасения. Поэтому вначале было сказано, что они приедут обсудить с королём его будущую свадьбу, то есть его обманули. Когда приехали, отключили ему телефон. И предъявили ультиматум. Король подумал-подумал и вступил в переговоры относительно того, что он может увезти за границу. Уже был вполне прагматичный разговор: какое имущество, сколько драгоценностей, сколько вагонов, кого он сможет увезти с собой. Речь шла о том, сможет ли эмигрировать его окружение. Так что речь шла не только об имуществе, но и о человеческих судьбах. И коммунисты позволили ему увезти какую-то часть имущества, позволили увезти представителей своего окружения по согласованному списку.
В. РЫЖКОВ: Я коротко нашим зрителям скажу, что он прожил всю жизнь в Швейцарии, стал гражданином Швейцарии. Вот уже когда пал коммунистический режим, когда убили Чаушеску, диктатора коммунистического, и его жену Елену, когда установили демократию, начали проводить свободные выборы, когда Румыния в 1990-е взяла курс на ЕС, почему они не вернули монархию? Король-то был жив-здоров и жил буквально в 400 км от Бухареста?
А. МАКАРКИН: Потому что, во-первых, там правили экс-коммунисты и они не хотели монарха. Во-вторых, в Европе к восстановлению монархии на Балканах относились довольно скептически.
В. РЫЖКОВ: А что плохого? Вон в Испании Бурбоны правят — и прекрасно. Я уж не говорю про Данию, Швецию, Бельгию.
А. МАКАРКИН: В Дании, Швеции, Бельгии монархии правят непрерывно. В Испании эту операцию провёл Франсиско Франко, как известно, со своим преемником Хуаном Карлосом. А здесь преемственности не было. Плюс с балканскими королями ещё в довоенный период Европа намучилась. Всякие заговоры, скандалы, интриги. То вступает на престол в обход отца ребёнок, потом ребёнка свергает отец, потом от имени его свергают отца. Как-то всё не нравилось. Плюс был негативный опыт: мы уже говорили про короля Греции Константина, которые в 1960-е решил реально управлять страной, реально рулить: смещал премьеров. Закончилось это плохо: «чёрными полковниками» и серьёзным политическим кризисом, диктатурой полковников. Получить такого монарха с амбициями тоже европейцам не очень хотелось. Конечно, всё это красиво, ритуалы, но хотелось большего, более понятных, предсказуемых, скучных политиков, которые чередуются у власти, не находятся пожизненно, которые действуют в рамках понятных, предсказуемых. И поэтому Европа тоже особо не хотела.
В. РЫЖКОВ: Про элиты и Европу понятно. А сами румыны, у них была ностальгия по монархии?
А. МАКАРКИН: У кого как: у кого-то была, у кого-то нет. Люди, которые были прокоммунистически настроены, они не хотели монарха. Что касается консерваторов, одни были за монархию, а другие не могли простить монарху, что он арестовал Антонеску. У него не было значимой опоры в стране. И даже люди антикоммунистических взглядов не хотели амбициозного монарха, который начнёт рулить, вмешиваться, его придётся останавливать, ограничивать. Не хотелось. И пока Илиеску правил, ему даже не возвращали румынское гражданство. Когда к власти пришли правоцентристы, ему вернули румынское гражданство, договорились о том, что на возврат королевского имущества он не претендует. Ему за это выплатили небольшую сумму в 30 млн евро, прожить на неё было возможно. Таким образом они этот вопрос урегулировали.
Но надо сказать, что Михай всё-таки не исключал, что когда-нибудь к нему или к его потомкам обратятся румыны, поэтому он незадолго до смерти сделал две вещи. Во-первых, он переименовал королевскую династию: они перестали были Гогенцоллернами и стали Румынской династией, они стали румынами, целиком и полностью румынизировались. И второе: у него не было престолонаследника сына, у него несколько дочерей. И незадолго до смерти он передал полномочия своей старшей дочери Маргарите, которая весьма активно занимается благотворительностью. Таким образом румынский королевский дом остаётся: мало ли что будет потом, сейчас, конечно, это не востребовано (в Румынии республика), но что будет через 10 лет, 20 лет, 30 лет — кто знает. Поэтому на всякий случай экс-король предпринял шаги, чтобы облегчить своим потомкам возвращение на престол в том случае, если для этого будут необходимые обстоятельства.
В. РЫЖКОВ: Напомню нашим зрителям, что он умер совсем недавно, в 2017 году. Ему было 96 лет. Конечно, биография абсолютно фантастическая, достойная боевика голливудского: все эти повороты судьбы. Можно сделать увлекательнейший голливудский боевик с бесконечными военными переворотами, эмиграциями, возвращениями. Я так понял, что они его увековечили: какие-то улицы назвали его именем, мемориальные доски. Он не является негативной фигурой. Он вполне уважаемая фигура — король.
А. МАКАРКИН: Он часть румынской истории. Кстати, тот факт, что удалось урегулировать его отношения с румынской республикой, тоже сыграло в плюс. В результате не было каких-то долгих процессов. И он остался в истории как один из представителей королевской семьи, как человек, который сделал значимый для Румынии шаг в 1944 году.
В. РЫЖКОВ: Алексей, по-моему потрясающая история, необычайный человек. Спасибо вам огромное за рассказ. Думаю, ещё много раз встретимся и много чего расскажем.
А. МАКАРКИН: Хорошо.
В. РЫЖКОВ: Спасибо, до встречи!