Лёгкая конница: глаза и уши армии
Европейская конница, столетиями бывшая главной силой монархий континента, в конце 18 века переживала не лучшие времена. Ещё на заре Нового времени возрождённая пехота потеснила кавалерию на ведущих ролях в военном деле; к началу войны за Испанское наследство дело усугубилось совершенствованием тактики пехоты и введением втульчатого штыка, позволившего обученным пехотинцам отражать атаки конницы без особого труда, формируя полковые, батальонные и даже ротные каре. Конница уже не могла решать исход боя самостоятельно и зачастую играла лишь второстепенную роль, помогая пехоте добиться выполнения поставленных задач.
В этих условиях возросло значение лёгкой конницы, спектр применения которой как на поле сражения, так и на театре военных действий был куда шире, чем у всадников тяжёлой ударной кавалерии, главной целью которой так и оставался прорыв неприятельских порядков. Гусары, казаки, уланы и прочие арнауты (иррегулярные) стали неотъемлемой частью любой военной машины того времени. На фоне прочих своими тактическими приёмами и особенностями применения выделялся род кавалерии, называвшийся в разных странах конными егерями, конными шассерами или конными стрелками.
Если егерские части появились в прусской армии как ответ на пандурские и граничарские формирования австрийцев, то конные егеря были закономерным этапом развития кавалерии. Ещё в 17 веке во Франции появились драгуны — изначально посаженная на коней пехота, превратившиеся в следующем столетии в самый массовый тип кавалерии. Конные шассеры же были своего рода облегчёнными драгунами, егерями, посаженными на лошадей.
При Старом Режиме было сформировано двенадцать конно-егерских полков (половина из них была переформирована из драгунских), носивших названия по провинции, где они квартировали. В этих полках в меньшей степени ощущался дворянский, аристократический дух французской кавалерии, а дешевизна обмундирования и содержания таких полков делала их весьма привлекательными в глазах нового революционного правительства. С началом Великой Французской революции в истории конных шассеров начинается новая славная страница.
Революционные войны: вооружённый народ
Для молодой французской республики конные егеря стали настоящей находкой, ведь с кавалерией в революционных войсках было не ахти. Особенностью республиканских армий был решительный перевес сил в пользу пехоты, так как войска пополнялись в основном за счёт конскрипций, а те смельчаки, что вступали в армию добровольно были, как правило, не настолько богаты, чтобы позволить себе содержание лошади. На бумаге дело обстояло ещё более-менее, но вот реальное состояние конных полков было весьма плачевным: нередко значительная часть рядового состава конного полка даже не имела верховой лошади, а общий уровень подготовки всадников оставлял желать много лучшего.
Антидворянская политика правительства пусть и сделала войска более благонадёжными, но лишила их значительной части прежнего офицерского и сержантского состава, что мгновенно сказалось на боевых качествах войск. Тем не менее на фоне прочих конных полков шассеры смотрелись лучше остальных, тем более что при Старом Режиме служба в подобных частях считалась не слишком почётной. За 10 лет с 1789 по 1799 год число конно-егерских полков выросло вдвое, на январь 1796 года списочная численность личного состава превысила 20 тыс. сабель: таким образом конные егеря стали самым многочисленным видом конницы республики, обойдя как своих «коллег» гусар, так и драгун с кирасирами.
Более того, конные шассеры были самым используемым родом кавалерии: в то время как генералы сознательно берегли кирасир, карабинеров и даже гусар, егеря выполняли львиную часть обязанностей конницы. Конные егеря несли сторожевую и аванпостную службу, вели разведку, проводили фуражировки, совершали рейды и налёты, противодействовали неприятельской кавалерии, прикрывая манёвры армии. В бою их роль не сводилась к простому созерцанию: шассеры постоянно действовали на флангах, стараясь охватить противника, изредка спешивались для боя на пересечённой местности, атаковали неприятельские колонны и артиллерийские батареи.
Неудивительно, что из конных егерей вышло немало блестящих французских командиров и офицеров — достаточно сказать, что свою службу шассерами начинали Мюрат, Монбрюн, Груши, Колленкур и даже легендарный рубака Лассаль, павший при Ваграме. За годы Революционных войн конные егеря фактически не вылезали из сражений, ведь подчас эскадроны одного полка были разбросаны по нескольким фронтам, одновременно они могли сражаться с врагами республики на Рейне, в Италии и даже в Египте.
Именно из шассеров генерал Бонапарт набрал отряд конных гидов — первое подразделение будущей императорской гвардии из самых отважных и смелых солдат, в задачи которых входила не только охрана командующего лично и его штаба, но и участие в бою. В знаменитой битве при Маренго неожиданный удар небольшого отряда гидов даже помог переломить ход сражения, а в ходе египетской кампании они неоднократно одерживали верх над превосходящим числом противником. С приходом к власти Наполеона гиды превратились в Роту конных егерей гвардии консулов, а после и «доросли» до полноценного полка.
Впрочем, не стоит думать, что Наполеона заботила лишь судьба гвардейцев — после 18 брюмера большие перемены ожидали всю армию, особенно это коснулось конницы, боевые качества которой категорически не устраивали первого консула. Конных егерей ждали новые преобразования, долгие учения и ещё более яркая слава.