Чего боялся средневековый человек?
Современность знает целую массу явлений общественной жизни, которые рождают всевозможные людские фобии. Монстрами и чудовищами человека 21-го века запугать очень сложно.
У людей эпохи Средних веков, как правило, было 2 главных источника страха — смерть и тьма. Это была благодатная почва для вымысла: ведьмы и шаманы, бесы и оборотни появлялись там, где было темно и откровенно веяло приближением погибели.
В психологическом плане изменения кажутся очень незначительными. По-прежнему воображение питается за счёт инстинктивных побуждений и неосознанных толкований. Мифология, а также намеренные искажения памяти и выдумки являются предметами, которые следует изучать современным исследователям.
Европеец средневековой эпохи к подобным вещам относился с интересом, но при этом подвергали осуждению. Церковный деятель 11-го столетия Бурхард Вормсский считал, что это языческие пережитки и с ними следует бороться. Доминиканские монахи 13-го века видели в воображаемом еретические течения. Воображаемые миры различались у представителей разных сословий и социальных страт.
Видения святых и роль сна
Сны — самый очевидный и важнейший компонент воображаемого мира средневекового человека. О снах людей той эпохи мы можем судить по рассказам святых, церковников и, конечно же, представителей знати и королей. Последние говорили о своих снах крайне редко.
Содержание сна могло иметь сакральный смысл. Церковь негативно реагировала на подобные проявления человеческой природы. Но мы можем навскидку упомянуть примеры, когда церковник в своих проповедях ссылался на сновидения, где ему являлся христианский святой. Такое явление было вполне обыденным.
Что могло сниться людям Средневековья? Примерно то же, что и современным. Это были фрагменты, составленные из памяти и яви, переживания о завтрашнем дне, надежды и тревожные сигналы. Но чтобы поведать о своём сне, в его сюжет нужно было обязательно включить эпизоды, связанные со встречей с богом. Такие истории могли быть основаны на Священном писании или же истории о смерти или спасении души. Тогда просто сон, который обозначали на латыни как somnium, трансформировался в visio — «видение». Позволялось лишь буквальное восприятие сновидений, ибо их намеренное толкование приравнивали к гаданию и колдовским чарам. На уровне первых Латеранских соборов в 12-м веке практика трактовки сна была под запретом.
В начале 14-го века сон перестаёт быть чем-то запредельным: произошла его сакрализация, связанная, как полагают исследователи, с появлением воспоминаний простого люда.
У человека из незнатной фамилии существовали определённые клише в сюжетах: предки, бедствия, катаклизмы и св. Бенедикт. Естественно, были из ряда вон выходящие явления, о которых человек пытался сразу же донести своим собеседникам или просто оставить в памяти. Записки путешественников, таких как Марко Поло или Мандевиль, в каком-то смысле были близки рассказам сновидцев: они имели вполне понятные аналогии и долю творческих приёмов. Воображаемая картина зиждится на вполне знакомой реальности. К примеру, в 14-м и 15-м столетиях людям часто являлись пугающие существа, скелеты, чудища. Совершенно не случайно, ведь европеец в повседневности наблюдал банды разбойников, стаи волков в лесу у местечка, где жил, а также спасался от эпидемий и болезней.
Что касается сновидений с явным эротическим содержанием, то о них мы знаем немного по вполне понятной причине. Христианская мораль и страх перед греховными образами не позволяли раскрывать отдельные сюжеты сна средневекового человека.
Понятие гармонии
Гармония — понятие в средневековом социуме очень расплывчатое и общее. При этом, как правило, оно было связано с музыкой, божественным промыслом и природой. Гармония есть воля бога, равновесие сил в мире. Сам святой Бернар говорил: «От природы узнаёшь о боге». Но чтобы улавливать посылы из потусторонней реальности, следует обладать чувством прекрасного. Согласно изречениям проповедников, хронистов и даже средневековых поэтов, прекрасное обязательно соответствовало христианским канонам, то есть было чем-то, что априори должно нравиться богу.
«Добрый» город должен быть живым, деятельным, упорядоченным и доступным для жизни. Рыцарь — смелым, целомудренным и преданным: в этом заключается его «прекрасное».
Миниатюры и надгробия стилистически мало чем различались. Изображения монархов и знати становились с веками всё более реалистичными. Единственный жанр, где можно было проследить стремление к «прекрасному», — это образы женщин в живописи. Подчёркивались силуэт, хрупкость рук и ног, форма груди и талии. Гармония начинает уступать место чувственности.