Королевство Пруссия — новый гегемон Центральной Европы?
В начале 19-го века тектонические процессы, связанные с появлением национального самосознания и формированием национальных государств, докатились и до Центральной Европы. Веками раздробленная Германия, после стремительного падения могущества Габсбургов, начала осознавать себя не просто как единое языковое, культурное и этническое пространство, но как нечто большее. Созданный в качестве опоры французского влияния в регионе Рейнский Союз распространил многие преобразования Наполеона и на собственно немецкие земли.
И всё же после окончания Наполеоновских войн до создания единой страны было ещё далеко — ни Австрия, ни Пруссия не могли осуществить что-то подобное, учитывая политическую конъюнктуру эпохи — Венская система провозглашала незыблемость прав монархов и установленного порядка, за чем внимательно следили державы-победительницы и прежде всего Россия, имевшая тесные культурные и династические связи со многими немецкими государствами.
Появление единой Германии, которая включала большую часть территорий региона, не отвечало ни русским, ни французским интересам, но изменившаяся после Крымской войны дипломатическая ситуация открыла для бурно развивающейся Пруссии новые перспективы. В объединении Германии важную роль играли не только дипломаты и политики, но и военные, ведь по меткому выражению Бисмарка, это было возможно как решение прочих великих вопросов, только «железом и кровью». И, конечно, главным среди прусских полководцев являлся Гельмут фон Мольтке, усилиями которого во многом была объединена Германия.
Гельмут фон Мольтке. От датского кадета до прусского офицера
Будущий фельдмаршал родился в последнем году 18-го столетия в городе Пархим. Представители рода Мольтке могли похвастаться происхождением и древностью, но не богатством — с течением времени все семейные владения были заложены и проданы, и даже женитьба отца Гельмута на богатой девушке из Любека не изменила положения — Фридрих Филипп растратил всё приданое жены, а когда Гельмуту было 13 лет, его родители и вовсе развелись. Впрочем, тогда это отразилось на нём не так сильно — он уже учился в королевском кадетском корпусе в Дании и постигал на практике все тяготы армейской службы. Любопытно, что один из будущих отцов Германской империи получил начальное военное образование в, казалось бы, чуждой древнему германскому роду Дании. Секрет был прост — отец Гельмута во время Наполеоновских войн поступил на военную службу в Данию, которой посвятил более тридцати лет своей жизни и вышел в отставку в звании генерал-лейтенанта. По его стопам должны были пойти дети, и мало кто интересовался мнением Гельмута.
В кадетском корпусе Мольтке учился прилежно, выказывая большие способности и приобретая звания, несмотря на суровые условия службы и телесные наказания, применявшиеся для закалки характера и поддержания железной дисциплины среди будущих офицеров. Эффект от таких мер был обратный — большую часть своей жизни Мольтке сомневался в себе и был вынужден оглядываться на других, ища поддержки. От этого комплекса он окончательно избавился, только когда ему было 65 лет. В 1818 году будущий полководец блестяще окончил корпус и в качестве пажа провёл год при королевском дворе в Копенгагене. После перевода в действующую армию он достаточно быстро осознал всю бесперспективность службы в Дании, чья армия переживала не лучшие времена, вышел в отставку и отправился в Берлин, где без проблем сдал офицерский экзамен и в 1822 году был зачислен в прусскую армию секунд-лейтенантом (младшее офицерское звание, соответствующее современному лейтенанту) в один из полков, расквартированном во Франкфурте-на-Одере.
Промышленная революция — апофеоз войны
Начало службы Мольтке в Пруссии совпало со временем масштабных преобразований в экономике и промышленности. Более того, в военной науке тоже происходили решительные перемены, связанные с анализом и реакцией на опыт Революционных и Наполеоновских войн, изменивших весь облик войны. И если на момент поступления будущего генерала на прусскую службу армия королевства была близка по своему облику и традициям к армиям времён Лейпцига и Ватерлоо, то к началу первой войны за объединение Германии — с той самой Данией — вооружение, комплектование и механизмы управления армией меняются. И Гельмут был среди первых, кто осознал весь масштаб происходящих перемен и сумел подстроить свою работу и всю военную машину Пруссии под реалии времени, что и сделало его самым успешным полководцем второй половины 19-го века. Но обо всём по порядку.
Генеральный штаб: от Гнейзенау до Мольтке
Секрет побед Пруссии крылся в блестяще организованной штабной работе, включавшей в себя планирование войн, кампаний и операций, оценке военного, промышленного и морального потенциала противника, заблаговременное создание планов по мобилизации и развёртыванию армий на всех стратегических направлениях и их своевременную коррекцию, учёт не только существующих железных и шоссейных дорог (первые стали важным фактором для ускорения развёртывания частей), но и непосредственное участие в их развитии и прокладке важных магистралей и массу других задач самого разного профиля и характера. Прусский, а затем и немецкий генштаб справедливо называли «мозгом армии», однако так было не всегда. Что же представляла из себя штабная работа в наполеоновские и постнаполеоновские времена?
В начале 19-го века управление армией осуществлялось главнокомандующим и его непосредственными помощниками, присутствующими на театре военных действий и на поле генерального сражения. Роль штаба по большей части заключалась в проработке планов кампаний и организации развёртывания и логистики, но лишь в самом общем смысле. Остальное было на совести главнокомандующего, его квартиры или частных начальников. В самой Пруссии Большой Генеральный штаб как одна из военных инстанций был создан только в 1817 году. Это не значит, что штабных задач в армии до этого момента не было, это скорее отражает инертность мышления прусских военных. С отсутствием центрального штабного аппарата можно было мириться в условиях войн 18-го века, когда сражения ограничивались сравнительно небольшим полем боя, а руководить действиями подразделений можно было едва ли не лично. Однако к середине 19-го века не только военная наука, но и вся окружающая действительность стали меняться так стремительно, что игнорировать это стало невозможно.
Электрический телеграф, железные дороги и новая армия
Наполеоновские войны и технический прогресс последующей эпохи поставили перед военными совершенно новые задачи — координировать действия корпусов и дивизий, разбросанных на протяжении десятков и сотен километров. Увеличение численности армий, развитие логистики, включая появление пароходов и железных дорог, совершенствование артиллерии и стрелкового оружия переворачивали представление о характере войны и её масштабах. Отныне требовался принципиально новый подход к планированию будущих войн и работе штабов, которая больше не могла ограничиваться локальными или второстепенными задачами. Однако осознавали это далеко не все.
Жизнь Мольтке складывалась не безоблачно, но его упорство и талант помогли офицеру сначала поступить в Высшую военную школу в Берлине, а после и попасть в качестве заштатного в Генеральный штаб. То, что большинству офицеров казалось бесперспективным, манило Гельмута — он с удовольствием учился в Берлине, хотя это было сопряжено с большими финансовыми затруднениями (жить в столице на лейтенантское жалованье было тяжело), а после с большой радостью переводится из полка, хотя служба в штабе большинством офицеров считалась бесперспективной и скучной. Но у Мольтке на этот счёт были совсем другое мнение — именно здесь он видел основной вектор приложения сил и считал, что именно работа штабов будет наиболее важной и окажет решающее влияние на будущие войны.
Германская империя: долгий путь к единению
Постепенно молодой офицер становится известной и популярной фигурой в военной среде Пруссии. Его командировка в Турцию в 1835—1839 годах не только открыла эру военно-технического сотрудничества двух стран, но и создала Мольтке славу талантливого рассказчика и литератора — его «Письмами о событиях и жизни в Турции» зачитывались как в собраниях, так и в салонах. Несмотря на неудачи в борьбе с египетским наместником Мухаммедом-Али, на Родине Мольтке был встречен с восторгом и назначен в штаб одного из прусских корпусов. В 1842 году он был произведён в майоры, в 1848 назначен начальником штаба корпуса, а в 1851 году стал полковником. Ему было уже пятьдесят, казалось, что пик карьеры уже подошёл, однако это было далеко не так. Взлёту Мольтке способствовал случай. Но так могло показаться только на первый взгляд.
В 1855 году полковник Мольтке стал адъютантом Фридриха-Вильгельма — единственного сына будущего императора Вильгельма I. Успехи офицера и его приближение к прусским властям обеспечили ему не только приёмы при дворах великих держав и звание генерал-майора, но и должность исполняющего обязанности начальника Большого Генерального штаба. Далеко не все приветствовали его фигуру на этом посту, критикуя выбор короля (а точнее его брата-регента), надеясь, что его вскоре сменят. Вопреки чаяниям завистников, Мольтке не только не был снят, но оставался во главе ведомства в течение тридцати лет! Его карьера была не только одной из самых ярких, но и одной из самых продуктивных в истории. И результаты работы нового начальника штаба были видны спустя несколько лет. Проверкой на прочность системы, выстроенной Мольтке, стала первая война за объединение Германии.
После назначения в 1857 году начальником Большого Генерального штаба Гельмута фон Мольтке в прусской армии начали происходить изменения, которые поначалу мало кто замечал, однако именно методичная и упорная работа нового шефа превратили Генеральный штаб из третьестепенного военного учреждения в место, где определялась прусская и немецкая, а значит и мировая политика на десятилетия вперёд.
Авторитет, заработанный Мольтке в предыдущие годы, делал шефа генштаба влиятельной фигурой при дворе, что не соответствовало той должности, которую он занимал. В 1859 году впервые начальник Генерального штаба присутствовал на чрезвычайном совещании, где решался вопрос о вмешательстве в Австро-сардино-французскую войну. Участие в конфликте позволило бы Пруссии заявить о себе как о лидере германских государств и защитнице их интересов, даже если речь идёт об Австрии — извечной сопернице Гогенцоллернов. Однако из-за нерешительности короля Вильгельма армия была отмобилизована, Австрия, разбитая при Маженто и Сольферино, от помощи отказалась, потеряв волю к сопротивлению. Издержки казны были значительны, а никаких политических дивидендов извлечь не удалось. Только через несколько лет у Пруссии появилась возможность усилить своё влияние в регионе за счёт другого соседа — Дании.
Поводом к обострению отношений с Данией был вопрос о статусе северогерманских княжеств Шлезвига и Гольштейна. В соответствии с договорённостями, формально они не входили в состав Дании и были связаны личной унией с датским монархом, однако бездетный монарх Фредерик VII, стремясь сохранить территории под своим контролем, решился на перемены, что вызвало негативную реакцию как Пруссии, так и Австрии. Дипломатические меры не привели к урегулированию вопроса, и немцы с готовностью взялись за оружие. Датчане рассчитывали на вмешательство великих держав, намереваясь до того момента отсидеться на неприступных, как им казалось, островах.
Война с Данией не относится к числу великих побед немецкого оружия: посредственное командование фельдмаршала Врангеля на первом этапе войны, скованность действий армии политическими соображениями, беспрепятственная эвакуация датчан на острова замедляли темпы наступления войск, так что Мольтке, который не имел возможности непосредственно руководить войсками, пришлось срочно корректировать планы войны и придумывать, как склонить Данию к миру. И если военная машина Пруссии была ещё далеко не совершенна, то Генеральный штаб во главе с Мольтке оказался на высоте — в кратчайший срок была разработана и проведена операция по высадке прусского десанта на остров Альс, считавшийся неприступным. Вопрос о статусе Шлезвига и Гольштейна был решён.
Борьба за доминирование
Несмотря на то, что Австрия и Пруссия в минувшей войне выступали союзниками, решение вопроса Шлезвиг-Гольштейна только углубило противоречия и обострило соперничество между главными германскими государствами. Следствием этого стала Австро-прусская война — один из самых скоротечных и решительных конфликтов того времени. Всего шесть недель и одно крупное сражение потребовалось, чтобы определить, кто будет объединителем Германии. Кажущаяся простота и лёгкость войны для пруссаков были результатом тщательно продуманной работы Генерального штаба — Мольтке заранее спланировал конфликт, предусмотрев всё до мелочей. Прусский полководец хорошо понимал, какие выгоды предоставляет раннее развёртывание сил, проводящееся с опережением неприятеля, и не жалел никаких средств для захвата инициативы.
Победную битву при Кёниггреце шеф Генерального штаба оценивал весьма сдержанно. Вопреки намерению охватить неприятеля и раздавить его главные силы, австрийцы лишь понесли ощутимые потери, но сохранили возможность сопротивляться. Пруссаки не сразу осознали масштаб победы — только после начала стратегического преследования неприятеля стало ясно, какой ущерб понёс противник.
Сам Мольтке, кстати, не был сторонником войны с Австрией — он надеялся на мирное сосуществование двух немецких государств. Однако стоило конфликту начаться, как единственной целью Мольтке стал скорейший разгром живой силы противника с целью навязать ему выгодные Пруссии условия. После заключения мира единственной преградой к формированию одной страны оставалась наполеоновская Франция. Наполеон III не допускал и мысли о создании единого государства на восточной границе Франции.
Франко-прусская война
Война 1870−1871 годов стала водоразделом в политической истории Европы. Она породила Германию и продемонстрировала неспособность Франции сражаться в одиночку. Принципы ведения войны, что так долго и тщательно оттачивал Мольтке и его подчинённые, особенно ярко проявились в этой войне. После битвы при Марс-Ла-Туре и Седанского сражения ни у кого не было сомнений в компетентности методов начальника Генерального штаба.
Объединение Германии было, пожалуй, самым важным событием второй половины 19-го века. Раздробленная, веками разделённая границами страна отныне была единой, исключая Австрию. А в военном деле Франко-прусская война стала местом рождения современных армий — провозглашённые Мольтке максимы, вроде «гнусной крайности сосредоточения» или «идти порознь — драться вместе», стали принципами ведения войны на десятилетия вперёд. И по сей день не только организация штабной работы, но и способы развёртывания войск, их введения в бой и проведения масштабных операций восходят к фигуре Мольтке.