Когда-то в 1988 году замечательный художник Витя Махотин, мой добрый товарищ, подарил мне оклад очень высокой работы. Я ему говорю: — Витя, а чего мне с ним делать-то?
А он говорит: — А ты отдай Валере Дьяченко, он тебе под этот оклад икону напишет.
И я отдал оклад Валере. И забыл. А Валера вскорости уехал в Верхотурье восстанавливать Крестовоздвиженский собор. Они с женой потом долго там жили. Иконы писали.
В 2000 году ко мне пришёл один собиратель и предложил невьянскую икону Воздвижения Креста очень высокого уровня. 1760-х годов. Оранжевый цвет в иконе чрезвычайно редок. Это крокоит. Крокоит — это красная свинцовая руда, коллекционный минерал. Впервые обнаружен в 1766 году в окрестностях Екатеринбурга, считается первым минералом, открытым в России. Своё название получил из-за сходства по цвету с шафраном (оранжевой пряностью, которую получают из цветков крокуса).
В России крокоит встречается только в одном месте, за Шарташом в сторону Берёзовского. В невьянской иконе применяется с 1762 года, а официально известен с 1766-го. По моему опыту, применялся в невьянской иконе годов до 1780-х и крайне редко позднее, а после 1800 года я не встречал его ни разу. Крестовоздвижение у старообрядцев означает обращение язычников или победу над иноверцами. Вообще в невьянской иконе это единственное Воздвижение Креста XVIII века.
Запросил он с меня 25 000 долларов. Мне икона очень понравилась, но цена была несусветная. В то время за 25 000 долларов в Екатеринбурге можно было купить две трёшки. Но это даже хорошо, что он столько запросил, потому что на него все смотрели, как на сумасшедшего, и икону у него так никто и не купил.
И он пропал у меня из виду. И я не знал, как его найти. Но икону всегда помнил.
А в 2008 году ко мне приехала Лена Дьяченко, художник и реставратор, жена Валеры, и говорит: — Слушай, ты нам когда-то давно оклад отдавал. Мы все про него забыли, а я тут порядок наводила и нашла.
Я взял оклад и рассмотрел его внимательно. Это латунь — «зелёная медь». В XVIII веке эти оклады делали у нас. Меднопосудные фабрики стояли в Быньгах, в Невьянске и в Тагиле. Владели ими Демидовы. А по ту сторону хребта с медью работали Суксун (Демидов) и Нижнеиргинск (Осокин). Первые русские самовары сделали, кстати, там. А вообще, в середине XVIII века девять из десяти русских медных изделий были изготовлены на уральских заводах. У меня есть похожий оклад, который точно сделан в Быньгах. Повертел я этот оклад, вздохнул — замечательный предмет, но куда он мне без иконы? И положил его в кладовку. И забыл.
Проходит несколько дней. И вдруг ни с того ни с сего заявился тот парень с иконой, кот-рого уже все считали сумасшедшим. А он помнил, что тогда загрубил насчёт двадцати пяти тысяч, и в этот раз попросил двенадцать. В результате я купил эту чудесную икону за десять. И когда взял в руки, у меня вдруг замерло сердце, и я похолодел от предчувствия. Я положил икону на стол и полез в кладовку за окладом. Да! Это с неё. Вы скажете, так не бывает. Да, я знаю. Но иногда случается.
Икона эта была очень сложная в реставрации. Много черневой разделки, местами глубоко выдран левкас, так что в ноль уже не вывести и не восстановить золотое покрытие. Мало того, она была под толстым слоем тёмной олифы. Реставрация только по тонировкам заняла 220 часов. Оклад проработан вручную, и на нём остались следы горячего золочения. Этот памятник, отмеченный высоким вкусом и уровнем исполнения, сделал бы честь любой экспозиции русской иконы.