Среди русских военачальников Кавказской войны, пожалуй, нет более сложной и многогранной личности, чем Алексей Петрович Ермолов, с именем которого связано начало покорения Кавказа. Именно под командованием Ермолова русским войскам на Кавказе в широком масштабе пришлось столкнуться с таким новым явлением как восточная война — боевые действия, когда победа достигается не только на поле боя, и далеко не всегда связана с количеством уничтоженных или пленённых врагов. Неизбежной составляющей такой войны становится унижение и ограбление побеждённого противника, без которого победа не могла быть достигнута в полном её смысле. Отсюда чрезвычайная жестокость действий и той, и другой стороны, которая порой не укладывалась в голове современников и потомков.
Однако, проводя жёсткую политику, Ермолов большое внимание уделял строительству крепостей, дорог, просек и развитию торговли. Самым сложным для войск видом деятельности считалась прокладка дорог и просек, сопряжённая с колоссальным объёмом работы и постоянными столкновениями с противником. Например, при прокладке просек лес вырубался на дистанцию эффективного ружейного выстрела,
Меняется и полковая структура Кавказского корпуса. Если обычно пехотный полк имел в своём составе два-три батальона, то теперь номинально полки превращаются если не в дивизии, то уж точно вырастают до размера бригады. Так 77-й Тенгинский пехотный полк имел пятибатальонный состав, а Тифлисский пехотный полк вырос до восьмибатальонного состава. Ещё одной примечательной особенностью Кавказской войны стало достаточно широкое использование служебных собак. Они несли караульную службу при охране укреплений — как правило, в ночное время выпускались за вал укреплений до утра. Для содержания собак выделялись определённые деньги от казны. В дальнейшем этот опыт был надолго забыт в войнах второй половины 19-го века.
С самого начала делалась ставка на постепенное освоение новых территорий, где одни только военные походы не могли дать полного успеха. Достаточно сказать, что от болезней и дезертирства войска теряли как минимум в 10 раз больше солдат, чем от непосредственных столкновений.
Правда, единственным рычагом проведения политики на осваиваемой территории за неимением административного аппарата в руках Ермолова оставалась армия. Именно вокруг армейского костяка начнёт складываться гражданская система управления Кавказом. Ермолов провёл ревизию крепостей и городов, приказав оставить ряд укреплений, построенных без учёта санитарных условий местности. Так, было оставлено укрепление Св. Николая на Кубани, а областной центр был перенесён из Георгиевска в Ставрополь. Основой будущих городов являлись военные поселения, в создании которых Алексей Петрович имел гораздо больший успех, чем Аракчеев. Он выдвинул и законодательно осуществил идею создания так называемых «женатых рот» и добился льгот для жён рекрутов, служивших в Кавказском корпусе. Постепенно исключительно военное население дополнялось крестьянами-переселенцами.
По мере возможности была упорядочена правовая система, где до этого существовали российское право, законы действовавшие на территории Грузии, а также местные обычаи горцев. В 1822 году Кавказская губерния была преобразована в область с четырьмя уездами. Для управления территорией вводился институт приставов, которые по своей сути были военными чиновниками. Их задачей был надзор за жизнью горского населения с целью предупреждения выступлений. В Дагестане, где коренные преобразования в сжатые сроки было невозможно осуществить, Ермолов ограничился сменой наиболее враждебной знати и духовенства более лояльными их представителями, которые осуществляли власть под контролем русских военных чиновников.
По возможности уничтожалась работорговля, а в Грузии с 1824 года стало возможным для крестьян получение личной свободы за выкуп. Кстати, этот опыт в последующем будет использован в России в 1840-е годы.
Далеко не все административные и экономические преобразования Ермолова имели успех, но тем не менее среди полосы военных походов, имея ограниченные ресурсы, ему удалось положить начало планомерному утверждению российской государственности на Кавказе. Жёсткая, но последовательная линия Ермолова не была продолжена его преемниками в 1830-е — начале 1840-х годов. Временный отказ от стратегии Ермолова затянул войну на несколько десятилетий.
Политику Ермолова продолжил его друг и соратник Михаил Семёнович Воронцов — один из героев Отечественной войны 1812 года и командир Русского оккупационного корпуса во Франции. В 1845 году назначенный на пост наместника, Воронцов предпринял последнюю крупную попытку покончить с могуществом Шамиля одним решительным ударом — взятием аула Дарго. Преодолев завалы и сопротивление горцев, русским войскам удалось занять Дарго, вблизи которого они были окружены горцами и вынуждены пробиваться назад с огромными потерями.
С 1845 года, после неудачной Даргинской экспедиции, Воронцов окончательно вернулся к стратегии Ермолова: возведению крепостей, строительству коммуникаций, развитию торговли и постепенному сужению территории имамата Шамиля. А дальше развернулась игра нервов, когда Шамиль неоднократными набеговыми операциями пытался спровоцировать русское командование на новый большой поход. Русское командование, в свою очередь, ограничивалось отражением набегов, продолжая проводить свою линию. С этого момента падение имамата было вопросом времени. Хотя на несколько лет окончательное покорение Чечни и Дагестана задержала тяжёлая для России Крымская война.
Завершающий этап Кавказской войны в Чечне и Западном Дагестане был связан с деятельностью князя Александра Ивановича Барятинского, который во многом продолжил линию Ермолова и Воронцова. После неудачной Крымской войны в российских верхах высказывались о необходимости заключить с Шамилем прочный мир, обозначив границы имамата. В особенности этой позиции придерживалось министерство финансов, указывая на огромные и в экономическом смысле неоправданные расходы на ведение боевых действий.
Однако Барятинский, благодаря своему личному влиянию на царя, не без труда добился сосредоточения на Кавказе огромных сил и средств, о которых ни Ермолов, ни Воронцов не могли даже мечтать. Численность войск была доведена до 200 тыс. человек, они получали новейшее по тем временам вооружение. Избегая крупных рискованных операций, Барятинский медленно, но методично сжимал кольцо вокруг остававшихся под контролем Шамиля аулов, занимая одну твердыню за другой. Последним оплотом Шамиля стал высокогорный аул Гуниб, взятый 25 августа 1859 года.