О встрече нового 1943 года рассказывал Михаил Варфоломеевич Образцов. Будучи командиром взвода 270 стрелкового полка в составе 5-й Ударной Армии, в 1945 году он участвовал во взятии Берлина.
М.В.Образцов о новом 1943-м
«Я воевал рядовым бойцом. На Новый год мы получали лишние боевые сто грамм, дополнительную банку консервов. Всё время — бои, бои, бои… Накануне нового, 1943 года, я в конце декабря получил первое боевое крещение. Оно запомнилось на всю жизнь. На безымянной высоте, на стыке Сталинградской и Ростовской областей, немцы яростно рвались к окружённой Сталинградской группировке. Задачей нашей стрелковой дивизии, входящей в состав 5-й ударной армии, было сдерживать немцев, а затем перейти в наступление. И вот ранним декабрьским утром заработала артиллерия, миномёты, застрочили пулемёты и фашисты пошли на нас в атаку. Командир батальона приказал не открывать огня и подпустить фашистов до 50-ти метров к нашим окопам. А дальше последовала команда: «За Родину, за Сталина, за мной, в штыковую!» и покатилось наше вдохновляющее «Ура!». Я выскочил со своими товарищами из окопов и тут передо мной, как из-под земли, вырос огромный верзила-фриц. Я от неожиданности почти в упор выстрелил в него. Немец как будто споткнулся и рухнул, воткнувшись рогатой каской в снег. И тогда я, никогда в жизни не участвовавший даже в драке, вдруг понял, что убил человека. Но война есть война — не убей я его, он наверняка убил бы меня.
Не успел я опомниться, как появился другой фриц и бросился на меня. Во мне что-то дрогнуло, мелькнула мысль: «всё, конец!». И если бы не комвзвода, старшина Каргасков, оказавшийся рядом, так бы и случилось. Каргасков же всадил в немца штык и прогремел: «Не разевай рот, славянин!» и гаркнул: «Пуля не дура, но и штык — молодец!», продолжая орудовать штыком и прикладом налево и направо. Немцы, не выдержав нашей контратаки, стали быстро покидать поле боя. Старшина Каргасков крикнул мне: «Твоё крещение уже позади, фронтовик!» и дал команду подобрать раненых… В этот же предновогодний вечер взводный, выставив сторожевые посты в окопах, собрал остальных бойцов в землянке, куда вскоре прибыл и наш «кормилец» — ротный-старшина с солдатом-поваром. Они доставили нам горячую пищу, американскую тушёнку и, конечно же, боевые сто граммов. Помянули павших, произнесли тост за героизм наших воинов, за Новый, 1943 год. И вдруг один солдат крепкого телосложения, Коля Семёнов из Поволжья, попросил разрешения спеть и затянул «Когда я на почте служил ямщиком». Пел он самозабвенно и мы, затаив дыхание, слушали, и каждый в мечтах представлял себя героем этой песни».
Авторская орфография и пунктуация сохранены