Первые кадры с «привидениями» были получены случайно: выдержка была долгой, и если в это время перед объективом появлялся какой-либо посторонний объект, то он оставался на фотографии в виде размытой, прозрачной, «призрачной» фигуры. Бывало и так, что после съёмки на стеклянном негативе оставалось изображение с прошлой фотосессии, которое в ходе новой экспозиции наслаивались на изображение — двойная экспозиции в чистом виде.
Однако в людях, очарованных идеями спиритизма, укреплялась вера в то, что фотокамера способна обнаружить и зафиксировать незримое, в том числе и душу человека.
В начале XX века в английском городе Кру (графство Чешир) столяр Уильям Хоуп организовал спиритический кружок. Вместе с шестью близкими по духу людьми они фотографировали призраков. Долгое время Хоуп уничтожал негативы с изображениями духов, но познакомившийся с ним архидиакон Томас Колли посоветовал ему сохранять их. И не зря.
Несколько лет странные картинки Хоупа и его сотоварищей не пользовались спросом. Положение выправила Первая Мировая. Люди, потерявшие близких на войне, были рады получить фото с их призраками.
Через несколько лет Хоуп внезапно объявил себя медиумом. И теперь уже спиритические фотографии были одной из его услуг как посредника между мирами живых и мертвых.
Конечно, были те, кто обвиняли Хоупа в мошенничестве. Но было и немало поклонников, в том числе Артур Конан Дойл. Вот как он описывает свой опыт спиритической фотографии: «Я позировал три раза и всегда выбирал позу сам. Каждый раз на негативе рядом со мной появлялась дополнительная фигура. Первой была мужская фигура с коротким мечом, вторая фигура поместилась на фотографии в полный рост и стояла примерно в нескольких футах за мной чуть сзади, держа в руках букет цветов. В третий раз, как только пластинка была помещена в камеру и я удобно расположился в кресле, я мысленно попросил, чтобы фигура стояла на очень близком расстоянии от меня. На третьей пластинке появилось изображение женской фигуры, стоящей очень близко впереди меня так, что складки её одежды закрывали нижнюю часть моего тела. Я видел, как проявлялись все три пластинки и в каждом случае дополнительная фигура начинала вырисовываться в тот момент, когда наливали проявитель, в то же время мой портрет оставался невидимым в течение почти двадцати секунд после появления неясных очертаний духа. Я не мог узнать ни одной фигуры на негативах, но когда получил проявленные снимки, то с первого взгляда безошибочно узнал на третьем из них изображение моей матери. Он точно воспроизводил её облик и выражение лица, но отличался от всех её прижизненных портретов: это было изображение задумчивой женщины, несколько идеализированное, но такое, которое я ни с чем и никогда не спутаю».