Французский монарх Филипп II Август слыл сильным и уверенным в себе королём и полководцем. Он активно проводил политику усиления власти Капетингов во Франции, ослабления феодальной вольницы и объединения Франции в единое государство с центром в Париже. И, к большому сожалению для его противников (крупных светских феодалов и английского короля, владевшего обширными землями по всей Франции), Филиппу II Августу везде сопутствовал успех. Благодаря его продуманным и эффективным действиям королевский домен вырос в 4 раза!
Действия французского короля не могли не вызвать озабоченности не только у крупных французских феодалов, но и за пределами его страны. В конце концов, против Филиппа сложилась коалиция во главе с английским правителем Иоанном, прозванным Безземельным, и германским императором Оттоном IV, который был очень недоволен вмешательством французского монарха в дела империи (последний поддерживал соперника Оттона за престол Фридриха). Казалось бы, можно было попытать уладить дело миром и попытаться договориться при посредничестве Папы Римского, однако и Иоанн. и Оттон были противниками папы и находились с Римом в очень напряжённых отношениях: дело доходило даже до отлучения монархов от церкви.
Начало войны
Кампания 1213 года прошла относительно спокойно: французский король собрал обширный флот для высадки в Англии (папа низложил Иоанна и предложил Филиппу отправиться в крестовый поход в Англию), но после примирения Иоанна с понтификом высадка потеряла смысл, а флот был сожжён фламандцами — союзниками английского короля. К началу кампании 1214 года союзники выработали план действий, в соответствии с которым они планировали воспользоваться своим превосходством в силах и атаковать французов с разных направлений, однако английская армия в Ла-Рошели была разгромлена, король Иоанн едва не был пленен, но Филипп не стал осаждать мощную морскую крепость, а с войском направился на восток страны против Оттона с союзниками.
Историки склонны по-разному оценивать силы сторон: некоторые из них, доверяя хронистам того времени, исчисляют армии противников десятками тысяч, однако в действительности стороны вряд ли могли сосредоточить на поле боя больше 10 тыс. человек. К примеру, спустя почти 150 лет крупнейшая французская армия в битве при Креси насчитывала не более 25 тыс. Армия германского императора (9−10 тыс.) имела значительный перевес в пехоте и вообще превосходила французскую армию (на 1000−1500 человек, но на стороне французов был перевес в тяжёлой кавалерии, которой в распоряжении Филиппа II имелось значительно больше (примерно 8 тыс.), чем у его соперников: более 2 тыс. против 1300 у Оттона и его союзников. Во главе частей французской армии стояли одарённые военачальники, чего не скажешь об армии союзников (выделялся разве что граф Солсбери, присланный Иоанном с большой суммой денег).
Армии того времени состояли из тяжёлой кавалерии — рыцарей и сержантов (всадников без рыцарского звания), стрелков (лучников и арбалетчиков) и пехотинцев, прежде всего, копейщиков. Наступательные функции выполняла только тяжёлая кавалерия (условно «рыцари»), а пехота и стрелки действовали только в обороне, прикрывая всадников, когда последним нужно было перегруппироваться. На поле боя часто царила анархия из-за отсутствия дисциплины, особенно среди рыцарей, предпочитавших дуэли атаке в сомкнутом строю. Боевой дух ополчения и стрелков был невысоким.
Действия противников перед битвой
23 июля Филипп развернул наступление от г. Перронь навстречу армии союзников, однако как только французы достигли Турнэ, стало ясно, что Оттон значительно ближе, чем казалось до этого. Филипп решил отойти к Лиллю, чтобы разгромить противника на равнине, удобной для действия тяжёлой кавалерии. Оттон, узнав об отступлении французов, бросился в погоню. Армии противников 28 июля достигли реки Марки и местечка Бувин и в тот момент, когда значительная часть французской армии уже переправилась на другой берег, советник короля епископ Герен уговорил его принять бой на этом берегу Марки.
Французская армия была воодушевлена перед предстоящим сражением: многим не терпелось сразиться с «еретиком», тем более что Оттон решился нарушить традиционное воскресное перемирие и атаковал французов. Армия союзников находилась в непростом положении: германский император надеялся нагнать французское войско на марше, когда была бы возможность разбить его по частям, не сталкиваясь с кавалерией противника в поле. Однако, когда коалиционное войско стало подходить к Бувину, оно увидело построенную и готовую к бою французскую армию. В том случае, если бы Оттон решил начать отступление, французская конница скорее всего не оставила бы противнику шансов организованно отступить, и германский император стал в спешке строить армию для боя.
В центре обеих армий расположились тяжёлая кавалерия и копейщики, там же вместе со знаменем находилась ставка главнокомандующего и резерв. Правый фланг французов под командованием Сен-Поля был сильнее левого и состоял из рыцарей и конных сержантов при поддержке пешего ополчения, слева так же расположился отряд тяжёлой кавалерии. У союзников правым флангом командовали графы Солсбери и Булонский, левым — граф Ферранда Португальский. Обе армии представляли собой калейдоскоп разнообразных отрядов и ополчений со всей Западной Европы.
Сражение началось с атаки правого фланга французов позиций противника. Сен-Поль пошёл на хитрость и отправил в атаку отряд сержантов, с которыми немецкие рыцари даже не захотели вступать в битву и встретили атаку стоя. Как только сержантам удалось несколько расстроить ряды противника, в атаку двинулась остальная кавалерия правого фланга. Завязался горячий бой, в дело даже вступила французская пехота (что вообще удивительно для той эпохи), после чего во фланг противнику ударил французский командир Монморанси, и левое крыло Оттона перестало существовать.
В то время как на правом фланге французы атаковали Ферранду, в центре Филиппу Августу пришлось выдержать страшный натиск немецких отрядов. Французское ополчение не могло оказать достойного сопротивления, немецкие отряды под командованием императора теснили противника. Положение французов в центре становилось критическим — знамя короля неоднократно опускалось, что было явным сигналом беды. Казалось, мгновение, и центр будет прорван, фронт рассечён. И именно в этот момент на помощь королю подоспели силы Монморанси, только что разгромившие левый фланг Оттона. Император был ранен, едва не попал в плен, а центр союзников обратился в бегство.
На левом фланге французы не только выдержали все атаки противника, но и сами перешли в наступление, заперли графа Булонского в каре брабантских наёмников, разбили кавалерию противника, а затем пленили и графа. Исход дела на левом фланге решила атака герцога Бове, который, размахивая палицей (колющее и режущее оружие духовные лица не использовали), лично повёл свои ополчения в атаку.
Победа Филиппа была несомненной, хронисты сообщают о десятках тысяч убитых и раненых в этом сражении, что является несомненным преувеличением. Источники сообщают о более чем сотне пленённых рыцарей союзников (с обеих сторон их было убито всего несколько). Потери среди пехоты неизвестны, вероятно, большая часть армии Оттона осталась на поле битвы (в частности брабантские наёмники). Битва при Бувине стала крупнейшим сражением в Западной Европе 13-го века, а ощутимые внешнеполитические последствия оказали влияние на всю дальнейшую историю Европы.
Последствия битвы
Непосредственным результатом победы Филиппа при Бувине стало лишение английского короля обширных территорий во Франции. Престиж Иоанна Безземельного упал настолько, что он был вынужден подписать Великую хартию вольностей, а английские монархи никогда больше не называли своих сыновей именем Иоанн (Джон). Оттон, потерпев поражение при Бувине, вскоре утратил и имперскую корону — престол занял его соперник Фридрих Гогенштауфен, союзник Филиппа.
При Филиппе начала своё формирование французская нация, а после битвы при Бувине только укрепились связи, ведь тут пришлось биться бок о бок солдатам со всей Франции. Именно умная и дальновидная политика Филиппа помогла создать тот фундамент, благодаря которому страна удержалась во время Столетней войны, к моменту начала которой значительные массы населения от Рейна до Атлантики осознавали себя не просто подданными того или иного сеньора, а частью Франции.