Могло ли такое быть?
Маловероятно. Избежать потрясений было сложно. Для этого, скорее всего, пришлось бы выйти из войны, на что Россия никак не могла пойти. Причём не мог этого сделать не только Николай II, но и Дума. Ведь Временное правительство, осознавая тяжесть положения, от своих обязательств перед союзниками так и не отказалось. Что же касается монархии, то спасти её, по всей вероятности, было уже никак нельзя. Или, во всяком случае, нельзя было спасти Николая от отречения. С самой же династией всё обстояло сложнее. Революция, конечно, могла бы случиться не в феврале, а, скажем, в апреле, но она всё равно случилась бы. Последней каплей стало хлебное восстание в Петрограде, но оно не возникло стихийно. Подобные события не происходят в процветающем и спокойном государстве. Корни проблемы залегали достаточно глубоко, а революцией в России запахло еще в 1915 году.
У Думы, общества, промышленников и даже членов семьи Романовых было очень много претензий к Николаю II. Претензии эти были самыми разными, но адресатом их был именно император. Дума была недовольна качеством управление внутренней политикой. Парламентское большинство хотело большей власти и требовало введения так называемых Ответственных министерств. Говоря проще, это правительство, подчиняемое избранному органу власти, в данном случае самой Думе, а вовсе не царю. Иными словами, парламентская оппозиция требовала полного перехода к конституционной монархии. Промышленники были недовольны убытками и требовали ясности управления и экономических гарантий. Крестьянство и рабочие были доведены до крайности бедностью, ростом цен и нехваткой продуктов, которое постепенно перерастало в голод. В конце концов, в оппозицию к Николаю II ушли даже его родственники. Великие князья были возмущены тем, что в государственные дела постоянно вмешивается императрица. Александра Фёдоровна была фигурой одиозной. Не прибавляло ей популярности и её немецкое происхождение.
С большей ненавистью в княжеских кругах относились лишь к Григорию Распутину, который был убит в декабре 1916 года, а также к председателю совета министров Борису Штюрмеру. Тут дело, отчасти, тоже было в немецком происхождении, но не только в нём. Штюрмер полностью поддерживал императора и вёл от его имени борьбу с парламентской оппозицией. Борьба продолжалась почти весь 1916 год. Штюрмер, совмещавший пост главы правительства с постами министра внутренних дел, а затем и иностранных дел, был поистине всемогущ. К концу его десятимесячного премьерства, его ненавидели не только князья и парламентарии, но и союзники России по Антанте. А ненависть к председателю Совета министров трансформировалась в недовольство императором. К началу 1917-го все протестующие и негодующие слои уже близки были к союзу против общего противника. И противником этим был Николай II, которого в буквально смысле винили во всех бедах.
Его отречение многие воспринимали как панацею от всех болезней. Этим, в конце концов, решили воспользоваться те, кто думал побороться за власть. Нужен был лишь подходящий повод. Таковым могла стать очередная неудача на фронте. В них тоже следовало винить императора, возложившего на себя обязанности Верховного главнокомандующего. В итоге же поводом стал хлебный бунт в Петрограде, который очень быстро перерос в восстание.
Сохранение монархии
Февральская революция не была бы революцией, если бы дело закончилось просто отречением Николая II, который от прав на престол отказался не только за себя, но и за цесаревича Алексея. Впрочем, несчастный 12-летний мальчик, тяжелобольной гемофилией, вряд ли мог быть рассматриваем в качестве преемника. Он не мог взвалить на себя бремя лидерства в столь сложный для страны момент. Николай отрекался в пользу брата — великого князя Михаила Александровича, единственного, кроме самого Николая, живого сына Александра III. Михаила некоторые горячие головы именуют Михаилом II, так как формально он царствовал в России около суток до того момента, как отрёкся сам.
Его отречение дало повод для упразднения монархии, так как три человека, имевших очевидные права на трон, от прав этих отказались. Никто из прочих представителей семьи Романовых не рискнул взять на себя ответственность за переживающую тяжелейший кризис страну. Никто из них не заявил своих претензий на корону. Именно этот поголовный отказ и привёл к созданию Временного правительства, означавшего преобразование монархии в республику. Уже потом историки будут спорить о том, что означало слово «временное» и до какого времени это правительство должно было существовать. Официально должны были быть проведены выборы. К ним вроде как готовились, но выборы так и не состоялись.
Впрочем, это всё второстепенные для нас детали. Куда существеннее то, что найдись среди Романовых сильный претендент, и никакого Временного правительства, вероятно, и вовсе не было бы. В тяжёлое военное время стране, привыкшей к абсолютной монархии, нужен был сильный и легитимный лидер. Ибо война — не самый удачный момент для переосмысления политических традиций. Наличие такого лидера позволило бы сгладить множество проблем, которые обострились в период властвования Временного правительства. Таким претендентом мог стать кто угодно. Ведь рассматривалась даже кандидатура семилетнего Георгия Брасова — сына Михаила Александровича от морганатического брака с Натальей Шереметьевской.
Этот мальчик был единственным живым и ещё не отрекшимся потомком Александра III по мужской линии, но далеко не единственным Романовым мужского пола. В конце концов, история знает массу примеров, когда за неимением детей и братьев, трон переходил к кузенам или даже к дядям. А этих родственников у Николая II было достаточно много. Дядя, правда, был жив только один. Речь о 57-летнем Павле Александровиче — младшем сыне Александра II, на момент революции генерал-инспекторе войск гвардии. На случай его отречения имелись ещё, например, три сына Владимира Александровича, уже умершего сына Александра II, следующего по старшинству после Александра III. Это Кирилл Владимирович, Борис Владимирович и Андрей Владимирович.
В конце концов, свои претензии на престол могли бы заявить и наиболее активные лидеры великокняжеской оппозиции — это внуки Николая I Николай Михайлович, Николай Николаевич и Георгий Михайлович. Вот и представьте себе, что в марте 1917-го на российский престол восходит новый император. Здесь даже не важно, как было бы его имя, Павел II, Кирилл I, Борис II или Николай III. Важно, что самое появление нового монарха сильно улучшило бы положение империи. И вот почему. Общество склонно верить в лучшее, и фактор надежды может снять обострение. С новым государем надежды, несомненно, связывались бы и, при определённом уме, решимости и везении, монарх мог бы этим воспользоваться. Консолидировать общество и проскрипеть до конца войны, ведь Германия уже тоже трещала по швам. Оставалось потерпеть всего лишь полтора года.
Фактор Ленина
Февральскую революцию Ленин встретил проигравшим всё изгнанником, сидевшим в Швейцарии. Свержение монархии дало ему шанс на реванш. Он вернулся, и возвращение это оказалось триумфальным. Временное правительство далеко не сразу поняло, что для него Ленин представляет куда более серьезную угрозу, чем для Николая II. Потому что в глазах общества и, особенно, народа, Николай был легитимным монархом, а Временное правительство — незнамо чем.
Больше того, Ленин, похоже, даже не рассматривал возможности возвращения в Россию при монархии. Судя по всему, он смирился с тем, что этот колосс ему не свалить. Вполне вероятно, он и не вернулся бы, если бы за отречением Николая последовала бы смена правителя, а не государственного режима. Вот и имели бы мы сейчас не вождя и учителя трудящихся всего мира, чьё тело лежит в Мавзолее на главной площади Москвы, а философа левого толка, продолжателя идей Маркса, похороненного где-то в Швейцарии.
Итоги
Теперь возьмём наиболее благоприятный расклад. В марте 1917-го Россия получила нового монарха. Этот новый монарх оказался достаточно прозорлив и умён для того, чтобы объединить вокруг себя разрозненные политические силы и проскрипеть до конца ноября восемнадцатого года. Терпеть пришлось бы всерьёз. Возможно, дошло бы до серьёзного вторжения германской армии на территорию России. Экономика страны была бы разрушена. Но. Россия получила бы довольно большие преимущества по итогам Версальской мирной конференции.
Преимущества эти включали бы в себя контрибуцию. Кроме того, Россия могла бы рассчитывать на помощь союзников в восстановлении экономики. И такую помощь могли бы оказать не только Великобритания и Франция, но и США, вступившие в войну на её последних этапах и имевшие большие экономические возможности. И самое главное. Если бы новому монарху удалось бы консолидировать вокруг себя все политические силы, то успешное окончание войны возвело бы его в ранг национального героя. И этот монарх не стал бы мириться с оппозицией из парламента. Скорее всего, он использовал бы все свое влияние для того, чтобы восстановить монархию образца начала 20-го века. Отыграть всё то, что было потеряно после революции 1905 года. Никакой конституции, никакого парламента. Абсолютизм, как во все времена, православие, самодержавие, народность. А для недовольных всегда есть ссылки и, конечно, эмиграция.