Действительно ли именно врачи становятся яркими литераторами? Конечно, это преувеличение. Немало русских прозаиков и поэтов готовились к совсем другим специальностям. Аполлон Майков был юристом и работал в Министерстве финансов. По дипломатической линии служили Александр Грибоедов и Фёдор Тютчев. Совсем недолго, но всё же поработал инженером Фёдор Достоевский. Профессиональным военным был Александр Куприн, честно служили Толстой и Лермонтов. Удивительное сочетание профессий и интересов было у Марка Алданова. Он окончил физико-математический и юридический факультеты, а работал в основном как химик. Окончил Санкт-Петербургский политехнический и некоторое время преподавал там Евгений Замятин. Однако говорят почему-то всё равно о врачах и неизменно вспоминают Чехова, Вересаева и Булгакова.
Выбор судьбы
Выбор профессии врача часто является семейным, дети продолжают династию. Отец Булгакова Афанасий Иванович окончил духовную семинарию, но врачей в семье было немало. Прежде всего это братья матери — Василий, Николай и Михаил Покровские. Василий Михайлович первым пошёл против семейной традиции получать духовное образование, и семья надолго прервала с ним общение. За ним пошли и два других брата: Николай Михайлович был известным в Москве гинекологом, считается, что именно он стал прототипом Филиппа Филипповича Преображенского из «Собачьего сердца». Михаил Михайлович был прекрасным терапевтом.
Братья бывали в Киеве, хорошо ладили с племянниками и оказали влияние на Михаила. Его сестра Надежда вспоминала: «Безусловно, что-то выдающееся есть во всех Покровских… Какая-то редкая общительность, сердечность, простота, доброта, идейность и несомненная талантливость — вот качества Покровского дома, разветвившегося от Карачева по всем концам России от Москвы до Киева и Варшавы… Жизнерадостность и свет».
В произведениях Булгакова появляются врачи Янчевский и Янковский. Исследователи полагают, что так Михаил Афанасьевич отдал дань уважение профессору Феофилу Яновскому, основателю украинской терапевтической школы. Друг Афанасия Булгакова, он был рядом во время его тяжёлой болезни и произвёл большое впечатление на юного Михаила.
Врачом был и второй муж матери Булгакова Иван Павлович Воскресенский. И хотя отношения его со старшим пасынком, видимо, не всегда оставались ровными, врачей в окружении будущего писателя всё равно оказалось немало.
[Сборник: Михаил Булгаков]
Путь к профессии
В 1909 г. Булгаков поступает на медицинский факультет Киевского университета. После скучной гимназии университетское образование было куда интереснее, но и сложнее: «За восемью годами гимназии, уже вне всяких бассейнов трупы анатомического театра, белые палаты, стеклянное молчание операционных, а затем три года метания в седле, чужие раны, унижения и страдания, — о, проклятый бассейн войны». («Белая гвардия»)
Первое погружение Булгакова в «бассейн войны» произошло в Саратове в 1914 г. К тому времени Михаил был уже женат, и на Волгу поехал навестить тестя и тёщу. Последняя патронировала один из госпиталей, так что Михаил оказался на своеобразной практике. Работы было много: в начале войны в течение месяца через госпитали Саратова прошли около 3000 раненых. По воспоминаниям первой жены Татьяны, в эти годы Михаил ни о чём другом не думал, как о том, чтобы стать врачом.
1915 г., Булгаков на 5 курсе. Опасаясь приближения немцев, власти Киева эвакуировали несколько вузов, но будущих врачей оставили в городе. Они готовятся отправиться сразу на фронт. Булгаков отстал от своего курса, что было связано с ранней женитьбой (в 1912 г. ему вообще грозило отчисление). Но программы обучения сокращали, ускоряли, приближая выпуск — армии нужны врачи. Болезнь почек сделала Булгакова негодным к строевой службе, и в мае 1915 г. он подаёт прошение разрешить ему работать в Красном Кресте. Через несколько дней разрешение было получено.
В годы Первой мировой в Киеве развернули около 100 госпиталей. О масштабах приёма раненых говорит хотя бы такая цифра: в 1916 г. в старейшем Киевском военном госпитале одновременно находилось 15 тыс. человек. Именно здесь, скорее всего, и трудился Булгаков. Выпускные экзамены из университета пришлось сдавать, уже работая. Оценки не блестящие: тройки по химии, гистологии, фармации, хирургии, патологическим вскрытиям. Но по клиническим дисциплинам — четвёрки и пятёрки.
Система медицинского образования в дореволюционной России была построена таким образом, что выпускники медицинских факультетов и вузов должны были год практиковаться, после чего сдавать новый экзамен. Он давал право вести самостоятельную деятельность. Практики Булгакову хватало, в 1916 г. он сдал и это испытание, получив наконец к 25 годам звание лекаря с отличием. Надо сказать, что экзамен включал порядка 20 дисциплин, а звание с отличием получали обычно не больше 15 человек на курсе.
По госпиталям и больницам
Новоиспечённому лекарю не довелось начать спокойную практику. Несмотря на ограничения по здоровью, Булгаков стал ратником 2-го разряда. К этой категории относились люди, которые не могли служить в постоянных войсках, но могли носить оружие (по другим источникам, Булгаков отправился на фронт добровольцем). Он работал в госпитале города Каменец-Подольский, где некоторое время располагался штаб Юго-Западного фронта под командованием генерала Брусилова. Потом оказался в Черновцах.
Жена поехала с ним, была сестрой милосердия. Позже она вспоминала: «Михаил очень часто дежурил, ночью, под утро приходил физически и морально разбитым, буквально падал на кровать, спал пару часов, а днём опять госпиталь, операционная, и так почти каждый день… Но свою работу Михаил любил, относился к ней со всей ответственностью и, несмотря на усталость, находился в операционной столько, сколько считал нужным. Там я многого насмотрелась и на всю жизнь запомнила, что такое война».
Ротация врачей — работавших в военных госпиталях и на гражданской службе — привела к тому, что Булгаков в сентябре 1916 г. оказался в селе Никольское Смоленской губернии. Об том периоде в основном судят по «Запискам юного врача». Но гораздо нагляднее доктора Булгакова характеризует справка, которую ему дали при переводе в Вязьму: за время его работы в Никольском зафиксировано более 15 тыс. амбулаторных посещений (и ещё 211 человек лечились в стационаре). «Лекарь с отличием» делал всё: ампутации, аборты, вскрытия гнойников, обрабатывал нарывы и оперировал пациентов после огнестрельных ранений. В Вязьме Булгаков заведовал венерическим и инфекционным отделениями больницы, работал всё так же на износ. И главное, чего он был лишён — свободы передвижения. Он оставался врачом резерва, ехал, куда пошлют. Только в 1918 г. Михаил получил разрешение уехать из Вязьмы. Вместе с Татьяной он вернулся в Киев.
«Что же будет с нами дальше?»
Обстановка там в 1918-м была крайне сложной. Работы не было, врачей в Киеве оказалось с избытком. Но семью Булгакова беспокоил другой вопрос: Михаил к этому моменту пристрастился к морфию. По одним данным, ему пришлось принимать его, чтобы снять тяжёлую реакцию на противодифтерийную прививку. По другим, он начал делать инъекции, когда жизнь и изматывающая работа в Никольском стали слишком тяготить. В Киеве на помощь Михаилу пришёл отчим. Воскресенский подменял ампулы с морфием на дистиллированную воду, сам запаивал их, так что подлог доктор Булгаков не вычислил. В итоге от зависимости удалось избавиться.
Михаил Афанасьевич вернулся к частной практике, избрал венерологию, но тихая работа в своём кабинете продлилась недолго. В декабре 1918 г. установилась власть Директории Украинской Народной Республики. И в «Белой гвардии» читаем: «То не серая туча со змеиным брюхом разливается по городу, то не бурые, мутные реки текут по старым улицам — то сила Петлюры несметная на площадь старой Софии идёт на парад».
Булгакова снова мобилизовали, по воспоминаниям жены, он бежал. В феврале 1919 г. новая мобилизация врачей — уже для Красной армии. В октябре опять, уже в Добровольческую армию. В ней Булгаков получил назначение в госпиталь во Владикавказе. Скорее всего, именно там, на Кавказе, он начал печататься. Сохранилась заметка «Грядущие перспективы» в газете «Грозный» от ноября 1919 г. В ней он писал:
«Теперь, когда наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую её загнала «великая социальная революция», у многих из нас всё чаще и чаще начинает являться одна и та же мысль.
Эта мысль настойчивая.
Она — тёмная, мрачная, встаёт в сознании и властно требует ответа.
Она проста: а что же будет с нами дальше?».
Во Владикавказе Булгаков тяжело заболел тифом. Отступавшие белые хотели увезти доктора с собой, но не дала жена — понимала, что больной не перенесёт дорогу. С трудом нашла в городе врача, который поставил Михаила на ноги. После этого с профессией было покончено, некоторое время Булгаков даже скрывал своё медицинское прошлое, видимо, опасался новых мобилизаций и скитаний. Начиналась совсем другая, литературная, часть биографии.
В 1923 г. Валентин Катаев вывел Булгакова в своём рассказе «Медь, которая торжествовала». Герой влюбляется в девушку и приходит к её брату Ивану Ивановичу (Катаев был влюблён в сестру Булгакова Елену, а Михаил Афанасьевич был против их брака). «Он хватает ручку и начинает быстро писать на узенькой бумажке рецепт моего права на любовь. Он похож на доктора», — описывает Катаев. А он и был доктором.