В 1921 году член Коминтерна Константин Соколов-Страхов, прибывший в Кантон в составе делегации на переговоры с Сунь Ятсеном, сообщал в Москву: «Главным образом кантонское правительство может быть использовано нами как орудие для проведения национальной революции на Востоке, которая бы отбросила в результате Китай в стан врагов Антанты». После окончания Гражданской войны в России большевики обратили внимание на соседнюю страну, которая также находилась в состоянии междоусобной борьбы. Помощь «братскому Китаю» стала одной из важнейших страниц отношений двух государств.
Вместе против мирового капитализма
Семь лет, которые прошли после Синьхайской революции, закончившей монархический период в истории Китая, привели страну к существованию фактически двух правительств, противостоявших друг другу. Север контролировался многочисленными отрядами милитаристов, центром которых де-юре являлся Пекин. Южные регионы со столицей в Кантоне были объединены Гоминьданом под руководством Сунь Ятсена. В 1918 году советское правительство обратилось к обоим правительствам с заверениями в том, что большевики не преследуют «империалистических» целей по отношению к Китаю. Более того — страны могли бы стать союзниками в борьбе с мировым капиталом.
Однако северные милитаристы, установившие тесные контакты с белым движением, идти на контакт с Советской Россией не желали. В этих условиях единственным реальным союзником Москвы мог стать только Гоминьдан, тем более что сам Сунь Ятсен довольно комплементарно отзывался о большевиках. Поэтому уже с 1920 года представители Коминтерна начали работу по расширению связей с китайскими революционерами: как умеренными, так и радикалами-коммунистами, составлявшими пока меньшинство. Исполком Коммунистического Интернационала в резолюции, принятой в 1923 году, называл Гоминьдан «единственной серьезной национально-революционной группировкой в Китае». Несмотря на это, по мнению советских чиновников, Сунь Ятсен не располагал средствами для того, чтобы только лишь своими силами объединить Китай.
С другой стороны, сам лидер китайской революции понимал, что без помощи извне он вряд ли сможет добиться успеха. Логичным выходом из создавшегося положения для него было сближение с Советской Россией — тем более что Москва фактически первая протянула руку Кантону. В январе 1923 года Сунь Ятсен встретился с советским дипломатом Адольфом Иоффе, в результате чего был подписан договор о сотрудничестве. Большевики соглашались поддержать Гоминьдан, послав в Китай военных и политических советников, при этом отказываясь от немедленного насаждения коммунизма: стороны пришли к выводу, что для этого ещё не сложились обстоятельства. Во второй половине того же года в Москву выехала делегация, возглавляемая Чан Кайши, который планировал договориться с Советской Россией о совместных военных действиях, но большевики, только вышедшие из гражданской войны победителями, не были готовы к новой кампании.
Специалисты на чужой гражданской войне
Первые советские советники начали прибывать в Кантон уже в 1923 году. За политическое сотрудничество отвечал Михаил Бородин, уже имевший большой дипломатический опыт работы в Европе и Мексике. За военные вопросы сначала отвечал Александр Черепанов, которого уже в следующем году сменил Василий Блюхер. Именно к нему, после одной из личных бесед, обратился Сунь Ятсен со словами: «Останьтесь здесь и помогите своим опытом нашему делу…» Советские специалисты занялись реорганизацией армии Гоминьдана и приняли непосредственное участие в создании военной академии в Вампу, которой руководил Чан Кайши. Рафаил Нилов, преподававший в этом заведении, в одном из отчётов писал: «Через военные школы <…> мы получаем возможность влиять на подготовку всей армии. Новые офицеры явятся в армии с несколько иными взглядами, так как в школе они получили и получат соответствующую политическую подготовку…»
Одновременно Советская Россия оказывала южному китайскому правительству и экономическую помощь, посылая по морю военные грузы с артиллерией, винтовками и боеприпасами. В 1924—1925 гг., по подсчётам исследователей, затраты Москвы на это составили около 30 млн рублей.
Военные специалисты приняли непосредственное участие в разработке и претворении в жизнь знаменитого Северного похода армии Гоминьдана. Многие из них присутствовали на полях сражений, руководя боевыми единицами и получая ранения. Всего в китайских войсках числилось около 150 советских военных инструкторов. Интересно, что в марте 1925 года в боях под Лояном, которые проходили при непосредственном участии военных советников из Москвы, армии Гоминьдана противостояли, в том числе и русские белоэмигранты, проходившие службу в частях под командованием «варлорда» Чжан Цзолиня.
Однако вскоре между союзниками отношения стали ухудшаться: Москва слишком активно делала упор на поддержку коммунистов, которые временно пошли на союз с Чан Кайши, что не могло не волновать последнего. В конце концов, в результате переворота «китайский Бонапарт» сосредоточил в своих руках значительные рычаги управления и начал преследования коммунистов, что не могло не волновать советское руководство. Обострение внутреннего положения привело к открытым выступлениям коммунистов летом 1927 года, которые были жёстко подавлены. В этих условиях инструктора уже не могли выполнять свои задачи: они покинули страну, а отношения СССР и Гоминьдана оказались разорваны.
Вынужденный союз против Японии
Начался период «холодной войны» Москвы и Нанкина (столица Гоминьдана «переехала» в этот город после окончания Северного похода). Несколько раз конфликт переходил в горячую фазу: такими стали столкновения на КВЖД и события в Синьцзяне. Китайские коммунисты практически не контролировали страну, поэтому СССР не мог рассчитывать на быстрое появление в Китае «союзного» правительства.
Однако активизация в тихоокеанском регионе Японии заставила страны пересмотреть свои отношения. В 1934 году состоялся секретный визит в Москву китайского дипломата Цяня Динфу, который прощупал почву на предмет возможного возобновления сотрудничества. Сталин не возражал. Уже в следующем году консультации продолжились — главным условием предоставления помощи стало хотя бы временное примирение Гомиьндана и КПК на фоне японской угрозы. Чан Кайши долго колебался, однако его «убедили» свои же подчинённые, арестовав лидера Гоминьдана в декабре 1936 года и заставив его пойти на сближение с коммунистами.
В июле 1937 года началась японская агрессия. Уже в августе Москва и Нанкин подписывают договор о ненападении, а на заседаниях Лиги Наций советский представитель в организации Максим Литвинов жёстко занял прокитайскую позицию. На фронт вновь отправляются советские военные специалисты, СССР предоставляет Китайской республике займы, размер которых за несколько лет составил 200 млн долл. В дополнение к этому на помощь Чан Кайши выделяется вооружение: танки, артиллерия, стрелковое вооружение, пулемёты и самолёты. В документах министерства обороны эта акция помощи называлась «операция Z». Советские авиаторы, за неимением достаточно квалифицированных китайских пилотов, сами совершали боевые вылеты. Американские добровольцы, также воевавшие на стороне Гоминьдана, впоследствии вспоминали: «…На службе русские демонстрировали примеры железной дисциплины. В отличие от американской практики, когда пилоты коротали время в ожидании тревоги, играя в покер в дежурке, русские летчики неподвижно сидели весь день в тесных кабинах… Русские пилоты были упорными и решительными, отличались великолепной физической формой…»
В 1939 году численность советских специалистов в Китае составляла 5 тыс. человек. Среди них ставшие известными уже в годы Великой Отечественной войны Василий Чуйков и Андрей Власов. Первый оставался на должности военного атташе вплоть до 1942 года, пока его не отозвали на родину возглавить новую армию, предназначенную для участия в Сталинградской битве.
По официальным данным, в боях против японцев сложили свои головы более 200 добровольцев. Они погибали не только в сражениях — часто причинами их смертей становились несчастные случаи на базах, связанные с низкой квалификацией обслуживающего китайского персонала. Тем не менее опыт, приобретённый специалистами, оказался жизненно важным на полях Великой Отечественной: с 1941 года Москва постепенно стала выводить своих военнослужащих из Китая, тем более что в то время ситуация на фронте относительно стабилизировалась. Последние специалисты покинули Поднебесную в 1943 году.