Подготовка к поездке

Идея поездки зародилась не внезапно — к ней привёл целый спектр событий, происходивших и в государстве, и в душе самого писателя. Антон Павлович живо интересовался судебными процессами в России — делами о хищениях в таганрогской таможне, о хищениях в Скопинском банке и другими. Писатель отразил свои наблюдения в рассказах «Суд», «Случай из судебной практики», а опыт студента-медика, присутствовавшего на экспертизе, помог написать рассказ «Мертвое тело».

Как объект исследования привлекала Чехова и жизнь осуждённых. Колонии на Сахалине были в конце 19-го века делом малоизученным (территория острова стала частью Российской империи только в 1875 году), оттуда поступала информация, которая часто не отражала реального положения дел. В книге «Остров Сахалин» Чехов неоднократно подчёркивал недостоверность фактической отчётности, которая значительно идеализировала положение дел на острове и служила цели создать благополучное представление о сахалинской колонии в печати.

1.jpg
Антон Чехов, (culture.ru)

Готовясь к своему путешествию, с января 1890 года до самого дня отъезда, Антон Павлович прочитал 65 статей, книг, газетных корреспонденций и трудов по истории зарубежной и русской тюрьмы и ссылки, а также по географии, этнографии и другим наукам, которые могли помочь ему всесторонне понять жизнь на Сахалине. Некоторые части своей будущей книги «Остров Сахалин» Чехов написал ещё до поездки, основываясь на собственных знаниях, которые не требовали наблюдения на месте.

Но не только гражданский долг и желание показать общественности сахалинскую действительность двигали Чеховым. Сам он уже несколько лет рефлексировал над собственным творчеством, переживал смерть старшего брата Николая в 1889 году и ощущал недовольство собой. Ближе к концу декабря 1889 года Антон Павлович описывал своё состояние в письме к близкому другу, издателю А. С. Суворину: «…очерков, фельетонов, глупостей, водевилей, скучных историй, многое множество ошибок и несообразностей, пуды исписанной бумаги, академическая премия, житие Потемкина — и при всем том нет ни одной строчки, которая в моих глазах имела бы серьёзное литературное значение. Была масса форсированной работы, но не было ни одной минуты серьёзного труда… Мне страстно хочется спрятаться куда-нибудь лет на пять и занять себя кропотливым, серьёзным трудом. Мне надо учиться, учить всё с самого начала, ибо я, как литератор, круглый невежда; мне надо писать добросовестно, с чувством, с толком, писать не по пяти листов в месяц, а один лист в пять месяцев. Надо уйти из дому, надо начать жить за 700−900 р. в год, а не за 3−4 тысячи, как теперь, надо на многое наплевать, но хохлацкой лени во мне больше, чем смелости… В январе мне стукнет 30 лет. Подлость. А настроение у меня такое, будто мне 22 года». Поездка на Сахалин должна была стать важной точкой для переосмысления творческих задач.

Главное путешествие Чехова

Чехов переживал, что не получится полностью изучить остров и жизнь его обитателей — писателю перед путешествием не удалось добиться официального разрешения. «Вооружен только паспортом», — писал он Суворину 15 апреля 1890 года. Тот в свою очередь обеспечил писателя корреспондентским билетом от журнала «Новое время». Однако этого было недостаточно.

21 апреля 1890 года Чехов отправился пассажирским поездом из Москвы в Ярославль. «Когда отошёл поезд, то я нежно обняла мать, и только тут мы обе поняли, что расстались с нашим дорогим и приветливым Антошей надолго, и обе загрустили», — из воспоминаний Марии Чеховой, сестры писателя. Маршрут был запланирован таким: р. Кама, Пермь, Тюмень, Томск, Иркутск, р. Амур, о. Сахалин, Япония, Китай, Коломбо, Порт-Саид, Константинополь, Одесса, Москва. После Перми Антону Павловичу пришлось ненадолго задержаться в Екатеринбурге в ожидании ответа от пароходства Курбатова и «на починку своей кашляющей и геморройствующей особы». Позже он рассказывал доктору И. Н. Альтшуллеру, что, вероятно, именно во время путешествия он начал заболевать туберкулёзом. Узнав, что ближайший пароход пойдёт по рекам только через 20 дней, Чехов решил «скакать на лошадях» по, как он писал, «убийственным» сибирским дорогам.

В Томске он встретился с редактором газеты «Сибирский вестник» и с некоторыми её членами, начал фиксировать первые «дорожные впечатления»: «Свои путевые заметки писал я начисто в Томске при сквернейшей номерной обстановке». Затем «конно-лошадиным странствием» добрался писатель до Сретенска через вдохновенные сибирские пейзажи: «нежно-бирюзовый» Байкал и «превосходный край» Забайкалья. Проделав долгий путь на трёх пароходах, 11 июля Чехов наконец-то высадился в Александровской слободке на острове Сахалин и сразу отправил близким телеграмму: «Приехал. Здоров. Телеграфируйте на Сахалин».

2.jpg
Сахалинская каторга. (Pinterest)

Родные, друзья и знакомые внимательно следили за передвижениями писателя, а его отец Павел Егорович даже сокрушался, что газеты в основном писали про казака Д. Н. Пешкова, проехавшего верхом на своей лошади от Благовещенска-на-Амуре до Москвы и Петербурга.

Вскоре после прибытия Чехов был представлен местным чиновникам — начальнику острова генералу В. О. Кононовичу и начальнику Приамурского края генерал-губернатору барону А. Н. Корфу. При первой встрече Кононович произвёл на Чехова благоприятное впечатление, однако в дальнейших очерках можно встретить ироничные замечания о начальнике — уж слишком значительной была разница между его словами и действиями, например, «отвращение к телесным наказаниям» Кононовича и увиденные писателем сцены этого наказания на острове. Антон Павлович обнаружил на Сахалине множество «преступлений по должности», и, хотя не во всех был виноват Кононович, в 1893 году ему предложили уйти в отставку.

Основной задачей, которую себе поставил Чехов, стала масштабная перепись населения — за три месяца и два дня, проведённые на острове, он составил примерно 10 тыс. статистических карточек. Благодаря этому Антон Павлович смог посетить все тюремные камеры и лично поговорить с каждым каторжным. Изучал он и местных чиновников, а также состояние больниц, виды принудительного труда и наказаний.

Узнав, что у писателя нет официального разрешения на посещение колоний, Корф лично разрешил ему «бывать где и у кого угодно», но с единственным условием: не встречаться с политическими заключёнными. Скорее всего, Чехов действовал вопреки строгому предписанию и внёс в свои карточки в том числе и осуждённых за государственные преступления — таких на острове находилось около 40 человек. Он узнал, что некоторым, благодаря «безупречному поведению», администрация позволяла работать на должностях, близких к специальности, например, писарем или школьным учителем. Часто политических ссыльных могли понизить «рангом». Хотя на глазах Чехова к ним не применяли телесных наказаний, он писал: «По слухам, настроение духа у них угнетённое. Были случаи самоубийства». По официальным документам были и не менее жестокие наказания.

Сахалин — это «ад»

13 октября 1890 года Чехов отплыл с Южного Сахалина на пароходе Добровольного флота «Петербург». Изначальный маршрут, который пролегал через Индийский океан, Суэцкий пролив и Одессу пришлось изменить из-за эпидемии холеры. Во Владивостоке писателю выдали заграничный паспорт на имя Antoine Tschechoff, и «Петербург», следуя под жёлтым карантинным флагом, зашёл в Гонконг, Сингапур, Коломбо и Порт-Саид. В Южно-Китайском море команду настиг тайфун. Чехов смог изучить его, изучив до поездки статью У. Шпиндлера «Пути тайфунов в Китайском и Японском морях». Как писал Антон Павлович в «кратчайшем отчете» Суворину, Цейлон показался ему «раем», а заход в Сингапур он «плохо помнил». 5 декабря пароход причалил к берегам Одессы, откуда, выждав трёхдневный карантин, Чехов поездом вернулся в Москву. Он привёз «экзотические фотографии», трёх мангустов, купленных на Цейлоне, и (самое важное) «миллион сто тысяч воспоминаний», а также большое количество материала для книги.

Писатель начал «Остров Сахалин» ещё до поездки — именно тогда он проработал структуру книги: сочетание лирических и научно-публицистических очерков, авторских размышлений, чужих рассказов. Чехов постарался минимизировать биографические детали, которые указывали бы на личность автора. Он исследовал русскую каторгу, жизнь человека, обречённого на нравственные и физические страдания, выступал против произвола властей и физических наказаний.

Чехов ввёл образ Сахалина как «ада» и «рабовладельческой колонии», проведя параллель с крепостничеством. Он намеренно не акцентировал внимание на историях знаменитых заключённых, например, Соньки Золотой Ручки или «каторжной модистки» О. В. Геймбрук, чтобы не превращать повествование в «детектив». Чехов останавливался на том, что было характерно для обычного быта сахалинского заключённого, поэтому рядовому сахалинцу, Егору, посвящена целая — шестая — глава. В «Рассказ Егора» он «слил сотни рассказов», повествуя не столько о преступлении, сколько о личности и наказании сахалинского заключённого.

3.jpg
Сонька Золотая Ручка. (Pinterest)

После публикации книги «Остров Сахалин» колониями заинтересовались Министерство юстиции и Главное тюремное управление, которые отправили на остров своих представителей. Они назвали «положение дел» на Сахалине «неудовлетворительным во всех отношениях». Был проведён ряд частных реформ: отменены телесные наказания для женщин, изменён закон о браках ссыльных, увеличена сумма на содержание детских приютов, отменена вечная ссылка и пожизненная каторга.

Для Чехова путешествие стало периодом «возмужалости» и новым этапом в жизни. О Сахалине Антон Павлович написал совсем немного, но, как он позже отмечал, «а ведь кажется — всё просахалинено».

Источники

  • Летопись жизни и творчества А. П. Чехова / Рос. акад. наук. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наследие, 2000—... — Т. 1: 1860—1888. — 2000.
  • Семанова М.Л.: Вступительная статья к ПССП-1976. Т. 14/15. (Из Сибири. Остров Сахалин).

Сборник: Бенито Муссолини

Сто лет назад итальянцы первыми попали в ловушку под названием «фашизм», поверив в своё грядущее величие.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы