В 330-х годах император Константин Великий сделал христианство фактически официальной религией пока ещё единой Римской империи. Уже в начале своего правления он прекратил гонения на последователей Иисуса, а затем даровал им всё большие привилегии. В разных концах империи началось строительство христианских церквей, материалом для которых часто служили камни специально разрушенных языческих храмов. К концу жизни Константина христианская церковь осознала все преимущества статуса государственной религии, и её клир не собирался расставаться с достигнутым положением.
В 337 году Константин Великий умер, перед смертью успев провозгласить наследниками сразу трёх своих сыновей и племянника, разделив римские провинции между ними. Сразу после его похорон началась жестокая борьба за власть, победу в которой одержал средний сын Констанций II. Чтобы отцовское наследство не дробилось и дальше, он приказал убить всех потенциальных претендентов на престол. За считанные месяцы императорская семья резко сократилась — от рук убийц, посланных Констанцием, погибли два его дяди и семь кузенов. После этого новый император затеял войну с родными братьями.
От боковых ветвей императорского рода остались лишь два мальчика, два юных племянника Константина — 12-летний Галл и 6-летний Юлиан. Когда убийцы ворвались в их дом, Галл тяжело болел, и его не тронули, посчитав, что он умрёт без посторонней помощи, а Юлиана пощадили из-за его малолетства. На всякий случай к мальчикам приставили епископа Евсевия, который не столько обучал братьев, сколько приглядывал за ними и докладывал об их поведении Констанцию. Гораздо большее влияние, чем этот священник, оказал на юного Юлиана учёный раб евнух Мардоний, познакомивший мальчика с античными философией и литературой. Восприимчивый ученик страстно глотал сочинения Платона, Аристотеля, Сократа и других древнегреческих авторов. Он так любил учиться, что даже обрадовался, когда их с братом выслали подальше от столицы империи Константинополя в каппадокийский Марцел, где имелась огромная библиотека.
В провинциальной глуши братья прожили пять лет. Юлиан запоем читал книги, а Галл занимался фехтованием и верховой ездой. Тем временем Констанций осознал, что прямых наследников у него не будет. Его жена Евсевия считала, что её бездетность — наказание за грехи мужа. В 347 году Констанций решил сделать наследником Галла, которому уже исполнился 21 год. Он вызвал его в Константинополь и даровал ему титул цезаря. Со времён Диоклетиана император носил титул августа, а его соправитель и наследник — цезаря.
Констанцию пришлось отправиться в Италию, чтобы отвоевать Рим у очередного узурпатора. Константинополь остался порученным Галлу, который принялся наводить в нём свои порядки. После казни нескольких крупных чиновников и подавления недовольств к Констанцу потоком потекли доносы и просьбы усмирить своего соправителя. Император сперва отправил Галла в Антиохию, но тот принялся руководить ею без оглядки на верховную власть. В 354 году Констанций вызвал Галла к себе, а пока тот находился в пути, приказал убить его за превышение должностных полномочий. 23-летний Юлиан, живший в ссылке в далёкой Никомедии, остался единственным наследником императорской династии.
В 355 году Констанций вызвал двоюродного брата в Милан, где тогда находился двор. Некоторые историки считают, что он хотел убить последнего потенциального претендента на престол, но его смогла переубедить императрица Евсевия. Ей понравился благообразный юноша, который бредил философией и умолял отпустить его обратно к любимым книгам. Император решил, что этот «ботаник» опасности для него не представляет, провозгласил Юлиана цезарем взамен его убитого брата и отправил его в Афины. Юлиан был страшно рад оказаться в центре эллинистической культуры. В Афинах он приобщился к элифсинским тайнам — сложному языческому обряду — и начал общаться с жрецами продолжавших существовать в Греции дохристианских культов. За несколько месяцев, проведённых в Афинах, Юлиан стал страстным адептом неоплатонизма — учения, составленного из основ древнегреческой философии и восточной эзотерики, главной целью которого был поиск единого абстрактного божества.
Внезапно Юлиан был арестован и препровождён к Констанцию. Того вряд ли интересовали религиозные взгляды кузена, скорее всего, он получил очередной донос, будто Юлиан мечтает о захвате власти в империи. Обвиняемому удалось оправдаться, и император смилостивился. Он заставил Юлиана сбрить отпущенную в Афинах бороду, женил его на своей сестре Елене и отправил новобрачного подальше от столицы в Галлию. В этой провинции было неспокойно: римские легионы с трудом сдерживали натиск воинственных германских племён из-за Рейна. Офицеры, ставленники императора, откровенно издевались над новым, декоративным, по их мнению, начальником — ведь в его непосредственном подчинении находились всего 360 солдат личной охраны. Рядовые легионеры встретили книжника Юлиана с недоверием. Но юноша, который всегда любил учиться, завоевал любовь суровых легионеров тем, что попросил самых опытных бойцов преподать ему военную науку. Юлиан оказался хорошим учеником и обладателем таланта стратега.
Стремительно овладевший наукой побеждать Юлиан начал бить германцев. Решающее сражение произошло в августе 357 года у Аргентората (нынешнего Страсбурга), где 13 тыс. легионеров под командованием Юлиана разгромили втрое превосходящие силы варваров-аллеманов. После этого молодой цезарь отогнал варваров от Кёльна, Майнца, Зальца, Вормса, сняв осады с почти четырех десятков римских крепостей. Построенный по его приказу флот начал очищать от варваров берега Рейна. После собственных военных удач Юлиан стал отстранять от командования тех офицеров, которые недавно потешались над ним, но сами не могли похвастаться победами. От обиженных военачальников в Константинополь потекли кляузы.
Своей резиденцией Юлиан избрал Лютецию, нынешний Париж, и начал проводить в Галлии реформы. Он в три раза снизил налоги, что очень не понравилось центральным властям, но оживило торговлю в провинции, боролся с казнокрадством. Ненавидимый ущемлёнными чиновниками цезарь пользовался всё большей поддержкой простых жителей Галлии и легионеров.
В Константинополе с тревогой следили за ростом популярности Юлиана. Придворные в докладах императору издевались над его наследником, называли его «бородатым козлом», «краснобайствующим прыщом», «обезьяной в пурпуре», но в то же время возбуждали природную подозрительность Констанция. В конце концов, император решил приструнить Юлиана, лишив его поддержки римских легионов. Для этого он приказал отозвать лучшие части из Галлии для намечавшейся войны с Персией. Позже Юлиан писал, что император посылал лазутчиков к варварам и давал их вождям большие взятки, чтобы они, нападая на Галлию, ослабляли провинцию и, таким образом, лишали цезаря поддержки народа.
Обжившиеся в Галлии легионеры встретили приказ с неодобрением. Они отказались ему подчиниться и, неожиданно для самого Юлиана, в феврале 360 года провозгласили его императором. Узнав об этом, Констанций, который уже находился в восточных провинциях империи, спешно направился в Константинополь и вызвал туда же Юлиана. Свежепровозглашённый император во главе двадцатитысячного войска тоже двинулся в сторону столицы. Накануне выступления из Лютеции Юлиан в последний раз в своей жизни посетил службу в христианском соборе.
Гражданская война казалась неизбежной. Однако 3 ноября 361 года, ещё не добравшись до Константинополя, внезапно скончался Констанций II. Хотя его смерть оказалась крайне выгодной для Юлиана, внезапно ставшего законным императором, никто из современников и потомков не обвинял его в убийстве родственника. Тот скончался от лихорадки, успев перед смертью назначить кузена своим преемником.
Вступив в Константинополь законным монархом, Юлиан прежде всего устроил торжественные похороны Констанцию. Одним из первых его распоряжений на троне стал закон о веротерпимости, уравнивавший в правах все религиозные культы, существовавшие на территории огромной Римской империи, и ставивший христианство вровень с многочисленными языческими вероучениями. Юлиан и раньше не скрывал своей приверженности античным богам, а теперь принялся открыто совершать жертвоприношения им. Христианство стало официальной религией всего тридцать лет назад, но за это время большинство языческих храмов оказались разрушенными или пришли в совершенный упадок. В Константинополе вообще не было ни одного нехристианского культового сооружения. Тогда Юлиан принёс жертвы богам прямо в одной из церквей. Это вызвало ропот среди христиан. Оскорбление религиозных чувств подданных не смутило императора. Жертвоприношения быстро приобрели такой размах, что в народе стали мрачно шутить, будто в империи скоро кончится мясо — его отнимут у людей и передадут на съедение богам.
Сперва Юлиан противодействовал христианству (или, как он называл его в своих многочисленных сочинениях, «галилейской вере»). В самом начале его недолгого правления империя действительно стала оплотом толерантности. Из изгнания вернулись многочисленные последователи еретических христианских учений, которые были сосланы поборниками официальных канонов. Между сторонниками разных течений начались яростные дискуссии. Христиане спорили между собой, не отвлекаясь на всё больший размах распространения язычества. Возможно, на это и рассчитывал Юлиан, рассылавший жрецов во все провинции. При этом он не пытался заставить всю многонациональную империю поклоняться древнегреческим богам. Император поддерживал самые разные местные верования, например, собирался восстановить Иерусалимский храм и передать его иудеям.
Главным богом личного пантеона Юлиана являлся бог солнца Гелиос. Он сильно отличался от древнегреческого тёзки, символа небесного светила. Для поклонника неоплатонизма Юлиана Гелиос — это всевидящее нечто, управляющее всем миром и наказывающее людей за их грехи.
К удивлению Юлина, не все христиане жаждали становиться солнцепоклонниками. Тогда император принялся выбивать из-под «галилейской церкви» социальную базу. Присмотр за приютами и больницами отнимался у монастырей и передавался языческим храмам. Серьёзным шагом стали запреты на профессию. Логика их была проста: преподавать в школах античную мудрость имеют право лишь те, кто разделяет религиозные взгляды греческих и римских мудрецов. Так христиане лишались права учительствовать. Кое-где возникло логическое продолжение этого запрета: даже и ученикам, не исповедовавшим язычества, нельзя было посещать школы и гимназиумы. Всё это вызывало недовольство многочисленных христиан. В некоторых городах новые языческие храмы были разрушены толпой. В ответ начались погромы христианских церквей, исподтишка поощряемые властями. Юлиан в своих посланиях открыто издевался над последователями Христа: «Так как их поразительным законом им заповедано раздать своё имущество, чтобы без труда войти в царствие небесное, мы, присоединяясь в этом к усилиям их святых, повелеваем, чтобы всё движимое имущество церкви было отобрано и отдано солдатам, чтобы, став бедняками, они образумились и не лишились царствия небесного». Тем, кто будет сопротивляться изъятию церковного имущества, император угрожал «огнём, мечом или изгнанием».
Христиан это не испугало. В 362 году император своими глазами увидел сопротивление его церковным реформам. Когда он был в Антиохии, христиане подожгли языческий храм в пригороде Дафна. В ответ разгневанный Юлиан приказал закрыть главную церковь Антиохии, отдав её на разграбление солдатам-язычникам. В городе начались беспорядки.
Римская империя трещала по многочисленным швам. Попытка объединить её новым культом Гелиоса явно проваливалась. Тогда Юлиан попробовал сплотить народ с помощью средства, применявшегося сотнями правителей до него и тысячами тех, что жили после, — он решил затеять небольшую победоносную войну. Целью для неё он выбрал соседей-персов, которых не успел усмирить перед смертью Констанций. Весной 363 года 83 тыс. легионеров вступили на территорию Сасанидской Персии.
Сперва дела шли неплохо. Войско быстро добралось до столицы персов — Ктесифона. Однако город, который до этого уже трижды брали римляне, на сей раз устоял. Юлиан решил обойти противника. Среди персов нашёлся предатель, согласившийся провести римлян через высохшие степи в тыл армии шаханшаха Шапура II. Через несколько дней пути войско Юлиана оказалось в полупустынной местности, где не было источников воды. Проводник, оказавшийся предшественником Сусанина, внезапно исчез, а степь подожгли поджидавшие римлян в засаде персы. В результате этой степной прогулки Юлиан потерял почти две трети своей армии.
Решающая битва состоялась 26 июня 363 года у местечка Маранга. Во время ожесточённой схватки Юлиан не отсиживался на командном пункте, а сражался в первых рядах легионеров. Внезапно острое копье пробило ему печень. Позже утверждали, что удар был нанесён не спереди, а сзади — то есть ранил императора кто-то из легионеров-христиан. Вытаскивая копье из глубокой раны, Юлиан разрезал сухожилия пальцев. Тут же он получил ещё две раны — в руку и в грудь. Телохранители отнесли императора в его шатёр.
Умирающий без стонов выдерживал жестокие мучения. Спустя сто лет церковные историки писали, что перед смертью он якобы посмотрел в небо и произнёс: «Ты победил, галилеянин!» Однако те, кто присутствовал при кончине Юлиана и описали её, приводят совсем другие слова. Император и перед смертью сохранил верность Гелиосу. Он собрал свою кровь в пригоршню, поднял руку вверх и сказал: «Ты удовлетворён? Теперь я иду к тебе».
Битва при Маранге окончилась почти полным истреблением обеих противоборствующих армий. И у римлян, и у персов в строю осталось немногим более двух тысяч солдат. Но римляне были деморализованы гибелью императора. Новым правителем империи тут же был избран военачальник Иовиан. Он попросил шаханшаха о мире на крайне невыгодных для Рима условиях. Бежавшие из Персии легионеры унесли оттуда тело Юлиана, которое было предано земле в городе Тарсе. Добравшийся до Константинополя Иовиан отменил почти все религиозные реформы, предпринятые его предшественником за короткие полтора года правления. Христианская церковь вернула все свои привилегии, язычество оказалось вновь объявленным вне закона, а молодого солнцепоклонника навечно прокляли и заклеймили как Юлиана Отступника.