Родившийся в 1900 году в семье почтового служащего Мартин Борман мог бы стать рядовым немецким гражданином с достатком и надёжным положением в обществе: изучая в училище сельское хозяйство, в 1920 году он уже был нанят в качестве управляющего частным поместьем в Мекленбурге.
Но послевоенные годы кризиса и ослабления государства предлагали многочисленные возможности для проявления дурных черт характера: властная и агрессивная натура юного Мартина Бормана проявилась в 1923 году. Он вступил в антисемитскую военизированную группу обер-лейтенанта Герхарда Росбаха, стал там казначеем и познакомился с Рудольфом Хёссом (будущий комендант Освенцима). В мае 1923-го Борман стал вдохновителем и организатором тайного суда над школьным учителем В. Кадовым, подозреваемым в шпионаже и доносе на их соратника (эти слухи распространил Борман). Вызывавший у многих неприязнь Кадов, вечно занимавший деньги без намерения вернуть их, был зверски убит в лесу. Последующий процесс завершился приговором Р. Хёссу (10 лет) и М. Борману (1 год). Последний, действуя в тени и заранее подумавший о возможных последствиях, не принимал прямого участия в убийстве. Этого стиля (действовать, не оставляя очевидных следов) Борман будет придерживаться и позднее.
После тюрьмы Борман переехал в Тюрингию, где в 1927 году вступил в НСДАП. Идеи расового превосходства заразили его. Работа с деньгами (руководитель партийной кассы взаимопомощи), с кадрами в СА, правильный брак и исполнительность быстро подняли его на вершину. Захват нацистами власти в 1933 году открыл для Бормана новые перспективы: Рудольф Гесс, заместитель Адольфа Гитлера, назначил его начальником своего штаба и личным секретарём. Борман вошёл в окружение Гитлера, разобрался в особенностях аппарата его заместителя, получил доступ к распределению должностей и наград в партии и государстве — здесь была сосредоточена реальная власть. Яркие одеяния, награды и другие внешние атрибуты власти, как у Германа Геринга и других нацистских руководителей, Бормана не интересовали — только сама власть.
Борман был плохим оратором и не очень хорошо умел налаживать отношения с коллегами, так что чтобы подняться на следующую ступень, он выбрал особый путь — стать необходимым Гитлеру в решении текущих вопросов. Борман управлял его финансами, выполнял небольшие поручения, освобождал фюрера от бремени административных функций и, что особенно важно, никогда и ни в чём не возражал. В 1941 году Борман стал шефом Партийной канцелярии и рейхсминистром. Он фанатично следовал учению Гитлера, не упуская ни одной мелочи. Его преследованию подвергся даже популяризованный прежде нацистами немецкий готический шрифт (фрактура), о котором Борман где-то узнал, что он якобы изобретён евреями. В 1941-м шрифт был запрещён, и, как истинные бюрократы, решение об этом немцы издали на бланке ещё действовавшего образца, исполненного тем самым готическим «еврейским» шрифтом.
С началом войны и потерей Рудольфа Гесса Борман стал незаменимым для Гитлера, занятого военными вопросами. В апреле 1943 года фюрер назначил Бормана личным секретарём, что возлагало на него значительную часть внутренней политики. Чтобы попасть на приём к Гитлеру, надо было связаться с Борманом, чтобы отправить доклад — связаться с Борманом, чтобы решить конфликт с другим ведомством — к Борману и так далее. Борман формулировал рекомендации и информационные сводки для Гитлера, формируя необходимую ему картину. Герман Геринг позже говорил о нём: «Борман находился с Гитлером днём и ночью и постепенно подчинил его своей воле, которая регулировала всю жизнь Гитлера». То же подтверждал генерал-лейтенант СС В. Шелленберг: «Борман контролировал Гитлера, убедив его в том, что является самым преданным слугой».
Борман продвигал нужных ему людей на посты в соответствии со своими представлениями. Так, он считал необходимым наиболее жестокое обращение с украинцами на оккупированных территориях — позиция, которую разделяли далеко не все нацистские руководители (например, более умеренным был подход А. Розенберга, считавшего украинцев союзниками в борьбе с Россией). Власть Бормана была достаточно велика, чтобы на посту рейхскомиссара Украины оказался Эрих Кох, наслаждавшийся своей репутацией «свирепого пса», заставляющего украинцев работать на Германию. Кнут и водка были его основными инструментами управления Украиной.
По протекции Бормана получили назначение и Ф. Заукель, занимавшийся отправкой в Германию на принудительные работы миллионов остарбайтеров, и один из руководителей СС Р. Гейдрих, ставший главным технологом «окончательного решения еврейского вопроса» — организованный этим нацистом механизм бесперебойно работал до конца войны. Помимо этого, секретарь Гитлера формулировал, подписывал и отправлял различные директивы, одна из которых (1943 г.) рекомендовала войскам более жестокое обращение с пленными. В другой, адресованной Розенбергу, Борман одобрял гибель славян, если Рейх не нуждался в них как рабочей силе. Борман подписывал указы о мерах против евреев, о полномочиях одного из основных исполнителей «окончательного решения» Адольфа Эйхмана и др. Борман всеми силами способствовал успешной реализации самых зловещих замыслов Гитлера, хотя значительная часть его закулисной деятельности до сих пор остается неясной, так как далеко не все его «достижения» документировались или лично им подписывались.
После Сталинграда Борман постоянно находился при Гитлере, став почти единственным каналом его связи с окружающим миром. Он определял, что будет сказано посетителем на встрече с ним и кто будет допущен. Его роль и влияние вызывали страх и ненависть даже у Йозефа Геббельса, презиравшего интеллектуальные способности грубого секретаря Гитлера. Пожалуй, теперь Борман стал третьим человеком в стране после самого Гитлера и Генриха Гиммлера, «хозяина» СС. Последнего он потеснил уже весной 1945 г., порекомендовав фюреру назначить его командующим группы армий на Восточном фронте: Гиммлер показал свою некомпетентность и был вскоре заменён профессиональным военным.
Окончательная победа Бормана в борьбе за влияние и роль преемника Гитлера была достигнута в конце апреля 1945 г., когда и Геринг окончательно утратил доверие фюрера. Ещё ранее Гитлер утверждал, что «все, один за другим, не смогли беспрекословно подчиняться приказам — но не Борман!».
В реальности, однако, всё это имело уже мало значения. Патологическое стремление Бормана к власти и прежние успехи в этом деле привели к утрате чувства реальности. Советские войска приближались к центру Берлина и бункеру Гитлера. Борман стал свидетелем самоубийства фюрера и его жены Евы Браун 30 апреля 1945 г., а на следующий день — семьи Геббельса. Их трупы ещё догорали недалеко от входа, когда Борман и ещё несколько обитателей бункера предприняли попытку прорваться из города. Секретарь Гитлера лелеял надежду, что станет ключевой фигурой в новом немецком правительстве! Надежда, которой, конечно, даже в случае успешного ухода из Берлина не суждено было сбыться. В хаосе последних дней покорения Берлина Борман пропал без вести. Начиная со 2 мая, свидетели давали разные показания о том, жив ли Борман. Его не нашли и к концу Нюрнбергского процесса и единственного судили заочно, приговорив к повешению за военные преступления и преступления против человечества.
В последующие десятилетия в газетах всего мира время от времени появлялись свидетельства о том, что Борман жив и находится Германии, Италии, Испании или Латинской Америке. Такого рода свидетельств было много, но доказательств — ни одного. Тем не менее власти ФРГ сохраняли интерес к его поиску и назначили премию в 100 тыс. марок за достоверную информацию о его местонахождении. Нередко заметки журналистов, эксплуатировавших интерес публики к теме скрывавшихся нацистов, выглядели даже комично. Например, в июне 1960 года израильская газета «Гаолам Хацех» сообщила, что Борман приобрёл большой дом недалеко от Буэнос-Айреса. Нуждаясь в лечении, он обратился за помощью к врачу, который оказался евреем. Врач узнал своего пациента, несмотря на то, что тот явно сделал пластическую операцию. Тогда он убил Мартина Бормана, сделав ему смертельную инъекцию.
В 1954 г. судом Берхтесгадена Борман был объявлен мёртвым. Он так и не объявился, не навестив после 1945 г. ни жену, ни одного из 9 их детей (супруги воплощали нацистский идеал плодовитой арийской семьи). До сих пор в вопросе жизни и смерти Бормана существует несколько версий, в том числе и о том, что он был советским агентом.
В 1998 году в исследовании кончины Бормана была поставлена точка. Во время попытки Бормана прорваться из Берлина 2 мая 1945 г. он попал под обстрел и, оказавшись под угрозой плена, покончил с собой вместе с доктором Штупфеггером (этот врач Гитлера в том самом бункере выдавал желающим капсулы с ядом). Эта версия, с одной стороны, согласовывалась с некоторыми свидетельскими показаниями (Артура Аксманна), с другой, — с найденными в 1972 году в Берлине в предполагаемом месте смерти останками. Сопоставление черепов и фотографий, данные дантиста Гитлера и др. указывали на их принадлежность Борману и Штупмфеггеру. Окончательное подтверждение дала экспертиза ДНК, проведённая в 1998-м.
Некоторые детали жизни Бормана всё ещё остаются не вполне прояснёнными. В какой мере он был отражением Гитлера, а в какой направлял фюрера, подталкивая его к определённым решениям? Какие личные цели он преследовал (власть ради власти или ради реализации каких-то своих идей) — этим вопросом безуспешно задавались ещё его конкуренты. История Мартина Бормана всё ещё покрыта тенью, которую пытаются рассеять историки.